Петр Северцев - Афера хакера

Петя как мог задумался и сказал:

— Крутой не крутой, а мужик был нормальный, грамотный. Особо никому вреда не причинял, многие его уважали.

— Кто он вообще? — спросил я наивно.

Петр опрокинул очередные пятьдесят граммов, закусил ветчиной и сказал:

— Министром экономики был. За экономическую реформу отвечал, бизнес развивал, перспективы имел неплохие… У нас многие считали, что у него есть серьезные шансы стать губернатором. Если, конечно, Виталик в Москву перебираться надумает… А тут, понимаешь, такое…

— Так его что, — по максимуму делая удивленное лицо, спросил я, — свои же братья-чиновники из зависти шлепнули?

— Что ты! Не знаю, — задумался Петр. — Не думаю я.

«А надо бы думать», — поерничал я про себя.

— Кого же из-за неясных перспектив прежде времени шлепают?! — продолжал заместитель министра. — Губернатор непонятно когда в Москву пойдет. Может, через месяц, а может, и лет через пять. Обстановка в области спокойная, все под контролем. Вряд ли кто-то решился на такое, — еще раз убежденно повторил он.

— Кому же это понадобилось?

— Кто же знает-то? Ты что, следователь что ли? Сидишь тут, допрашиваешь… Мы сами не знаем, сидим, репу чешем, — откровенничал Петр. — Наверное, взял какие-нибудь обязательства, задолжал кому-то. Что-то в этом роде…

— Ну и дела, — подперев небритую щеку кулаком, произнес Фима.

— Шли бы они, эти дела, — неожиданно взвился Петька. — Давайте лучше о бабах.

Осознав решительный настрой собеседника откреститься от старой темы и очевидную привлекательность новой, я понял, что большего выбить из него сегодня не удастся.

Еще минут сорок я слушал о перипетиях сексуальной жизни Пети за последнее время. Даже на пьяную голову мне трудно было представить, как он мог совершать столь головокружительные подвиги с таким животом и тяжелым дыханием.

Ну, да Бог с ним. Я же счел за лучшее откланяться. Выбрал удачный момент и медленной, неуверенной походкой побрел к выходу.

— Перебрал парень, — громким шепотом сказал Петр бросившемуся провожать меня Фиме.

На лестничной площадке я уже бодро и энергично пожал Фиме руку и поблагодарил за приятный и полезный вечер.

— Все, чем могу. Деньги будут — заходи, — сказал на прощание он.

— С последней пенсией, Ефим Михалыч, — ответил я ему в тон и стал спускаться по лестнице.

Размышляя о событиях прошедшего дня, я пришел к выводу, что размышлять, собственно, не о чем. Нужна информация из разных источников. Я решил пойти по простому пути: придя домой, я набрал домашний телефон Передреева.

— Павел Викторович, — уточнил я, когда мужской голос ответил мне: «Слушаю».

— С кем я говорю?

— Мареев говорит. Теперь моя очередь беспокоить вас ночью.

Приятель показывал 00.15. К сожалению, сегодня мне сказать было ему нечего.

— Слушаю вас внимательно, — не стал вдаваться в комментарии Передреев.

— Мне нужна информация, причем как можно больше. Причем информация из источников, близких к Зимину. Желательно было бы побеседовать с членами Экономического Совета, или как он у вас там правильно называется?

— Губернского Экономического Совета, — поправил меня Передреев.

— Нужно это сделать как можно скорее, в противном случае я не могу выработать никаких версий, которые лежали бы в сфере политики.

Передреев задумался. Были слышны только его дыхание и помехи на линии. «Думай, думай, думай, думай, думай», — как всегда стал ерничать я про себя на мотив некогда популярной песенки.

— Хорошо, — наконец выдавил из себя министр. — Завтра похороны Зимина. Возможно, с кем-то удастся побеседовать на них, хотя я и не могу полностью это гарантировать. С остальными я устрою вам встречу в воскресенье. А завтра подходите к зданию областной думы к 12 часам дня.

Положив трубку, я тяжело вздохнул, как вздохнул бы каждый, которому на следующий день предстояло «увлекательно» провести время на таком мероприятии, как

похороны чиновника.

К двенадцати дня я как можно ближе подобрался к зданию областной думы. В вестибюле уже собралась достаточно большая толпа, состав которой подтверждал значимость покойного в жизни нашей богоспасаемой губернии. Срез социума был самый разнообразный. Меньше всего здесь присутствовали простые граждане, они были представлены скорее случайными зеваками. В значительной степени был представлен командный корпус чиновников Правительства губернии. Этих можно было угадывать с первого взгляда.

Средний типаж представлял собой человека, одетого в недорогой темный костюм, белую рубашку и темный неброский галстук. Аккуратно зачесанные волосы, постные физиономии, некая зажатость движений людей, привыкших действовать в рамках субординации. Они тихо, но в то же время активно общались между собой. Я бы не сильно удивился, узнав, что основной темой разговоров является конец дачного сезона, сбор урожая, последняя хитовая глупость тещи и особенности эксплуатации «Жигулей» в зимний период.

Значительной группой присутствовали люди, с которыми погибший министр провел первые годы своей трудовой карьеры. Некоторые из них были одеты в зеленую военную форму, по шлычкам которой невозможно было определить, к какому роду войск относятся эти военные. Однако большинство бывших коллег по органам безопасности являли собой тип людей, которых я называл «бизнесмены в штатском». Эти были более раскованны, привыкшие профессионально и по долгу службы чувствовать себя своими в любой компании.

Просто бизнесмены также были представлены там и выглядели наиболее живописно. Хотя я предполагаю, что они не слишком пытались выпендриться, но стоимость их костюмов редко у кого была меньше шестисот гринов. Хотя темные галстуки, скорее всего, были извлечены из старых студенческих запасов, но в них были воткнуты бриллиантовые заколки. Надо полагать, для придания большей скорби. Эта группа старалась держаться обособленно. Одни предпочитали разговору жевание баббл-гума. Некоторые не желали до конца следовать канве предстоящего мероприятия и радостно между собой общались.

По мере накопления толпы в вестибюле милиционеры стали производить фильтрацию, и любопытствующим зевакам была предоставлена возможность ожидать выноса тела на улице. Я заметил в толпе чиновников Передреева и, поймав его взгляд, кивнул в качестве приветствия. Он не сразу, но все же подошел ко мне. Мы поздоровались, после чего он сказал:

— Видимо, до похорон поговорить не удастся. Я могу лишь визуально вам представить нескольких людей, с которыми я попытаюсь устроить вам беседы. Вот тот высокий черноволосый человек в сером костюме и темно-синей рубашке, что стоит у ближайшей к нам колонны, является ближайшим другом, бывшим сослуживцем покойного. Его зовут Александр Говоров.

— Он из какого сословия? — спросил я. — Чиновник, бизнесмен или из компетентных?

— Из органов он уволился раньше Евгения, сейчас возглавляет юридическую фирму.

— Те трое коммерсантов у окна, — Передреев продолжал выступать в роли гида, — также были близки к Зимину. Тот, что пониже, — Аркадий Бойко, возглавляет торговый дом «Ривера». Стоящий рядом с ним усатый человек в дымчатых очках — Василий Лагутин, председатель правления банка «Элвис». Третье лицо — Владимир Иванов, возглавляющий нефтяную компанию. Все эти люди представляют собой ближайший круг экономических советников и бывших партнеров по бизнесу Евгения Зимина.

В этот момент заиграла музыка и через входную дверь в вестибюль внесли то, что осталось от перспективного министра экономики и кому пришли отдать последнюю дань собравшиеся.

Дальше все пошло по накатанному сценарию. Гроб установили в центре, и началась гражданская панихида. Желающих высказаться было достаточно. Все три значимые слоя присутствующих, кроме родственников и зевак, выступили по вопросу повестки дня. Ораторы старались возвысить покойного в заслугах так, как будто от их речей зависело, оживет он или нет. Впрочем, в речах некоторых из них я уловил нотки искренности.

У гроба стояла невысокая женщина лет тридцати пяти в черном платке. На ее лице, не лишенном обаяния, отразились последние бессонные ночи. Рядом с ней стояла девочка лет тринадцати с собранными в хвост волосами, которые перетягивала темная лента. Невдалеке от них стояли, видимо, родители покойного — высокий седой остроносый мужчина с несколько аскетичным лицом и отрешенным взглядом и маленькая сухенькая старушка в шляпке с темной вуалью.

От скуки я стал разглядывать толпу: некоторые терпеливо слушали ораторов, другие были погружены в размышления по поводу собственных проблем. Мое внимание привлекла высокая женщина с шикарной, не на похоронах будет сказано, фигурой, с чертами лица, красоту которых не могли скрыть даже темные очки. Пышные платиновые волосы она прикрыла небольшой темной прозрачной косынкой.