Павел Астахов - Квартира

Артем сделал шаг к Жучкову, и тот немедленно изменил тональность разговора:

— Оно, конечно, бумага лучше… но если вы настаиваете, можно и по устной заявке. Давайте зайдем в контору, вы диспетчеру все продиктуете, а я пока распоряжения раздам. Пожалуйста, проходите, господин Павлов.

Жучков толкнул дверь, пропуская Артема, и только на самом входе начальник жэка неожиданно спросил:

— Батюшку похоронили, Артем Андреевич?

Артем на мгновение приостановился, но тут же решительно двинулся в диспетчерскую.

— Да. А вам-то что, Александр Дмитриевич?

Жучков засеменил сзади.

— Как? Человек известный, заслуженный, уважаемый. Ушел из жизни. У нас говорили об этом в управе. Даже адрес вам посылали. Не получали?

— Нет. Не получали, — отрезал Павлов. — Вы, Сан Митрич, лучше бы навели порядок у вас на участке. Пожилые же люди… они беспомощны перед холодом, отсутствием газа, света и воды. И это на вашей совести.

Ему торопливо сунули журнал «Жалоб и предложений жильцов территории управы Старо-Арбатская», и Артем, найдя графу «Ф. И. О. жильца», проставил данные Варвары Серафимовны и соседа Коробкова В. В. Он не был прописан в квартире отца, пользуясь ею на правах члена семьи, а потому формально жаловаться не мог. Зато по праву считал себя представителем интересов соседей.

Сан Митрич вздохнул и доверительно зашептал:

— Э-эх, Артем Андреевич! Знали бы вы, как все непросто. Разве же я не понимаю?! Старики, они и у меня тоже есть. Я вон который год не могу их из Брянска перевезти, а там вообще зимой — труба! В полном смысле. Свет дают три раза в неделю. Отопление дровяное. Газ баллонный. А пенсии за двоих едва хватает, чтобы оплатить все это сомнительное коммунальное хозяйство. Вот и выживай, как хочешь. Вы-то хоть в центре Москвы живете. Да и они к детям, родственникам, если что, могут на время переехать.

— И это для вас — повод не работать? — холодно поинтересовался Артем.

Начальник жэка всплеснул руками и обиженно поджал губы:

— Коммуникации-то в вашем доме прогнили насквозь. С самой войны никто не притронулся. А вы все на меня валите! Я же рук не покладаю! А вы мне как раз и не даете работать!

Павлову на мгновение стало стыдно за свою горячность. Теперь начальник жэка казался ему не такой уж и сволочью, а вполне разумным собеседником. Адвокат поставил точку, вернул журнал так и не проснувшейся до конца диспетчерше и встал, чтобы попрощаться.

— Ну, вы уж не берите все близко к сердцу, Александр Дмитриевич. Просто ремонт скорее закончите. Прошу вас лично. Мне тоже много приходится работать. И моя, и ваша работа нужна людям. Помощь не бывает не к месту. Ее в нашем обществе острый дефицит. Так что давайте помогать друг другу. Договорились? — смягчил тон адвокат.

Артем улыбнулся и протянул руку Жучкову. Александр Дмитриевич весь встрепенулся, подбородок его чувственно задрожал, и он, слегка поклонившись, аккуратно пожал руку адвоката.

— Спасибо. Благодарю, что поняли, господин Павлов. Сделаю все, что возможно, и как можно скорее. Обещаю… И, кстати, о помощи… — лицо начальника жэка приняло просящее выражение, — у меня племянница из Брянска приехала. И, вы знаете, не могу устроить в Москве. Может, у вас найдется для нее местечко?

Артем даже восхитился тому, с какой детской непосредственностью Жучков повернул разговор в русло протекции.

— Нет, Александр Дмитриевич, — выражая взглядом сочувствие и при этом ясно обозначая дистанцию, произнес он, — это вряд ли.

И, как ни странно, Жучков принял отказ так же легко, как только что попросил об услуге.

«Бесстыдный век, бесстыдные сердца…» — мысленно перефразировал Пушкина адвокат.

День прошел в обычных адвокатских хлопотах, но к ним добавилась еще и скорбная необходимость открытия наследства. Выяснив, где находится ближайший нотариус, обслуживающий наследственные дела жителей Арбатского района, Артем через помощника договорился о встрече с нотариусом Мураджановым. Записал в ежедневнике: «10.00, понедельник, нотар., Новый Арбат, дом 15, каб. 301», позвонил маме и объяснил, что в понедельник надо быть вместе, чтобы уладить все формальности. С этого момента жизнь и стала налаживаться. Да, лифт по-прежнему не работал, зато трубы и груда оборудования исчезли, а значит, Жучков и впрямь принялся за работу. Артем быстро поднялся на свой, самый верхний этаж, подошел к двери и тут же обнаружил в щели между дверью и притолокой клочок бумаги. Вытянул. Развернул сложенный вчетверо лист.

— Хм… «Приглашение».

Это была обычная стандартная милицейская повестка.

Артем открыл дверь, прошел в квартиру и разложил повестку на столе. Гражданин Павлов А. А. приглашался для дачи объяснений к участковому инспектору капитану милиции Аймалетдинову.

— Н-да. Интересно, зачем?

И сразу же, как будто в ответ, в дверь позвонили, а когда он открыл дверь, на пороге стоял розовощекий упитанный мужчина в милицейской форме, улыбающийся в тридцать два вставных зуба.

— Здравия желаю! — козырнул милиционер. — Я ваш участковый. Капитан Аймалетдинов. Разрешите пройти в квартиру?

Артем пожал плечами и пропустил визитера в прихожую. Он не боялся милиции.

— Не возражаю. Проходите. — Он прикрыл дверь. — Проходите на кухню. Там будет удобнее. Присаживайтесь, — кивнул на уютный столик в углу.

Участковый прошел, присел и положил головной убор на стол. Почему-то, вопреки зимней поре, он ходил не в ушанке, а в легкой, хотя и роскошной фуражке. Помял свои толстые мясистые пальцы и, не глядя в глаза Павлову, произнес:

— Артем Андреевич, извините за поздний визит. Но у меня есть несколько вопросов, которые я обязан вам задать. Служба, понимаете ли.

— Что за вопросы? По отцу? — сразу перешел к делу Павлов. Ему не доставляло удовольствия принимать у себя дома милиционера, который оставил в двери повестку, а затем, видимо, проследив за его приездом, не постеснялся явиться и домой, но ради памяти отца…

— Нет! По квартире. Вы уж извините, что приходится выяснять… — перебил участковый.

Артем поднял ладонь:

— Товарищ капитан, хватит извиняться каждую секунду! Вы уже пришли и уже меня допрашиваете.

Милиционер на мгновение застыл и тут же состроил обиженное лицо:

— Ну что вы, господин адвокат. Зачем вы так?! Я не допрашиваю. Просто выясняю. Не хотите, так можете и не говорить ничего. Я же к вам не врывался, сами пустили.

Павлов вздохнул и посмотрел на часы. Время неумолимо бежало, а нежданный гость так и не начал объяснять, зачем явился.

— Ладно, проехали. Задавайте вопросы. Чем быстрее все выясните, тем быстрее разойдемся.

— Вот это дело, — обрадованно закивал Аймалетдинов, потер ладони и вдруг сделался чрезвычайно серьезным. — А вопрос у меня один, гражданин Павлов. На каком основании вы находитесь в чужой квартире?

Артем поднял брови и недоуменно взглянул на милиционера; тот из мягкого розовощекого толстячка на глазах превратился в красномордого сурового и жесткого бультерьера. И без того узкие глазки сузились в точки и теперь уже буравили адвоката почти насквозь. Артему даже почудилось, что сама квартира вдруг изменилась, а стены вопросительно заколыхались: «Кто ты? Почему ты здесь? Чья квартира?»

— Тьфу! Наваждение какое-то! — потер адвокат виски и пристально посмотрел визитеру в глаза. — Ну, положим, квартира совсем не чужая. Я здесь вырос. Это моя квартира!

Участковый открыл было рот, но Артем остановил его не терпящим возражений жестом:

— Ко всему прочему, я наследник по закону. Квартира наследуется в равных долях мной и моей мамой, то есть супругой отца. Еще есть вопросы? Или вы еще документы потребуете, господин участковый инспектор?

Милиционер беззвучно пожевал губами и вдруг благодушно расплылся в улыбке, а затем и рассмеялся:

— Хи-хи-хи. Чего вы испугались? Ну что вы, господин Павлов! Я и не сомневался, что у вас все в полном порядке, ни секундочки. Но бумажки лучше держать наготове. Хорошо, Артем Андреевич?

Артем, показывая, что больше разговаривать не собирается, встал из-за стола, но участкового это не смутило. Он достал и разложил на столе какой-то бланк и начал не спеша его заполнять. Поднял взгляд на стоявшего адвоката и по-хозяйски предложил:

— Вы присядьте, господин адвокат. Как говорится, в ногах правды нет.

Артем растерялся. Он ничего не понимал.

— А где же она, по-вашему? Правда? — едко поинтересовался адвокат.

— Не знаю, я человек маленький. Правды мало видел. Давайте-ка лучше закончим все формальности, господин Павлов. Итак, где и когда родились, образование, семейное положение, место работы, адрес прописки.

Аймалетдинов занес ручку и принялся под диктовку записывать сведения, и Артем, сам себе удивляясь, отвечал — как загипнотизированный. Да, формально он мог отказаться, что чаще всего сам же советовал своим клиентам в таких ситуациях. Но сейчас, вопреки всем своим знаниям, почему-то послушно давал показания. А капитан уже дошел до графы «прописка».