Александр Ли - Правосудие бандитского квартала

– Тварь, мразь… – вырывается у меня.

Но бросать проклятия – удел слабых. Я сдерживаюсь, меняю тон.

– Ты хотела меня унизить? Я готов к этому. Я стану перед тобой на колени. – И я не просто это говорю, я делаю. – Только отпусти сестру. И я отдам тебе все, что у меня есть.

Я, «охотник», стою на коленях перед старой шлюхой Кэтрин. Что может быть унизительней?

– Ты зря стал на колени, это не поможет тебе. Я не сошла с ума. Просто еще твой дед на закате своей жизни выкрал меня, когда я купалась в реке. И сделал из меня шлюху – продал в бордель. У меня могла быть другая жизнь. Не знаю, хуже она была бы или лучше. Я состоявшаяся шлюха и не знаю другой жизни. Честное слово, не знаю. И вот мне представилась возможность отомстить вашему роду. Теперь ты до конца своих дней – брат шлюхи. И это не оскорбление – это правда. Ты сам это знаешь.

– Брат шлюхи! Брат шлюхи!.. – визжат проститутки, стоящие возле своей «мамы».

Я не сдерживаю себя, выхватываю пистолет. И тут же на меня нацелен десяток стволов. Шлюхи готовы закрыть Кэтрин своими телами. Они ее боготворят только потому, что она нанесла самую страшную боль «охотнику». Даже если я пристрелю старую ведьму, это ничего не изменит. Меня изрешетит ее охрана, а моя Мэри так и останется в борделе. Только мне важно вытащить ее отсюда.

– Ты пожалеешь о своем решении, – обещаю я, собираю деньги и иду к лифту.

Охранница на первом этаже с ехидной улыбкой говорит мне на прощание:

– Заходите еще, будем рады видеть вас, мистер Брат Шлюхи. У нас для вас всегда найдутся милые, молодые, хорошо обученные девочки.

Я уже почти спокоен. Не реагирую. Я уже принял решение. Я вытащу тебя, Мэри, чего бы мне это ни стоило. Обещаю.

Я снимаю со своих счетов почти все, что у меня есть. Я выбиваю долги, которые мне не платили годами. Собираю всех парней, которые работали на меня в последние годы. Мне уже не важно – садисты они, извращенцы. Главное, чтобы они умели держать в руках оружие и согласились на мое предложение.

Я не объявляю войну шлюхам, я ее начинаю. «Охотники» – действующие и бывшие – озадачены. С одной стороны, всем хочется быстро заработать хорошие деньги. С другой – предприятие смертельно опасное. Даже тот, кому удастся уцелеть, потом рискует быть убитым шлюхами из мести поодиночке. Набирается всего с десяток смельчаков. Надо отдать должное, Крис и Билл тоже вызываются идти в бой. Они чувствуют передо мной вину.

Действовать нужно быстро, пока проституткам не донесли о наших планах. Мы нападаем на Старый Город коварно, ночью, без объявления войны. Хотя это тоже против правил. А со мной и с Мэри разве не поступили коварно? Я имею право им ответить, отплатить той же монетой. Я не собираюсь быть братом шлюхи. И не дам превратить мою сестренку в проститутку.

На первый отряд самообороны проституток мы нарываемся через квартал после его необозначенных, но хорошо известных всем границ. Кто-то все же успел передать им известие о нашем нападении. Хотя я специально собрал парней перед самым походом и просто поставил перед фактом. Но пока спасает нас то, что к обороне шлюхи готовились не заранее, а впопыхах.

Гремят выстрелы. В воздухе свистят метательные ножи. Сверкая, пролетают стальные звездочки с остро отточенными лучами. Я вижу, как падает Билл, когда шлюха втыкает ему в спину нож. Я не успеваю застрелить ее прежде, чем она это делает. Мой выстрел из дробовика звучит секундой позже. Никогда не думал, что смогу хладнокровно убивать женщин, пусть даже и шлюх. Это уже не бизнес. Это война.

Но мы прорываемся. Нас уже осталось только семеро из десяти. Наш грузовик с простреленными шинами и продырявленным лобовым стеклом, вихляя, сбивая по дороге мусорные баки, от которых в страхе разбегаются бездомные коты и крысы, достигает, наконец, «Жемчужины в короне». Крис выворачивает руль. И наш грузовик таранит стеклянную витрину, где выставлены восковые фигуры знаменитых проституток, в разные годы прославивших это заведение. Восковые обнаженные тела разлетаются на части. Нам на капот падает искусно слепленная, совсем как настоящая, женская задница.

По нам уже стреляет охрана заведения. Это настоящие фурии. Они научены стрелять с двух рук, в прыжке, лежа, через плечо. Черт, это даже не бой, а какой-то кордебалет со стрельбой, кровищей и трупами. Визжат, разбегаясь, прячась от пуль, рабочие проститутки. Мечутся клиенты. Мы стараемся их не зацепить.

И все же нам удается потеснить фурий. Шлюхи разоружены и загнаны в подвал. Я отправляю парней наверх – разыскивать Кэтрин. А сам с Крисом ищу Мэри. Мы врываемся в комнаты, выбиваем запертые двери, припираем с стене шлюх, прижимаем к их шеям стволы и спрашиваем только одно – где моя сестренка?

Никто ее со вчерашнего дня в борделе не видел. Моей Мэри нигде нет. И тогда я иду наверх – мне уже сказали, что старую ведьму поймали.

Кэтрин взлохмачена, страшна, но пытается держаться с достоинством.

– Где моя сестра? – не знаю уже, в который раз повторяю я один и тот же вопрос и наставляю на нее ствол.

Кэтрин смеется старческим ржавым смехом.

– Ты не застрелишь меня. Я надежно спрятала ее. И только одна я знаю, где ее отыскать. Нажимай на курок. Я уже свое отжила, Кевин – брат шлюхи.

Я бледнею, хватаю ее за волосы и трясу.

– Ты скажешь мне. Я обещал, что ты пожалеешь о своем решении. И ты уже жалеешь.

Наверное, я перестарался. Из горла старухи вырываются невнятные звуки, она вздрагивает и замирает. У стариков хрупкие кости. Похоже, я сломал ей шею. Даже мертвая Кэтрин зловеще усмехается. Губы ее приоткрыты, словно она собралась сказать: «Брат шлюхи» – но не успела.

Делать нам в «Жемчужине в короне» больше нечего. Тут можно только дождаться подхода новых сил из отрядов самообороны Старого Города. Нас просто уничтожат.

Еще с одним боем мы прорываемся на свою территорию. Я распускаю парней. Каждый из них получил достаточно денег, чтобы на год-другой исчезнуть из Бэйсин-Сити. Сам я только заезжаю домой, забираю виолончель. Рассиживаться тут нельзя. Проститутки сейчас соберутся и бросятся меня искать, чтоб растерзать. Не знаю, какую именно кару они мне сейчас придумывают – женский ум чрезвычайно изощрен в том, чтобы придумать способ доставить нестерпимую боль.

Единственное место, куда я могу сейчас поехать, – это особняк начальника городской полиции. Сюда эти твари не сунутся. А у меня с ним хорошие отношения. На многое я, разумеется, не рассчитываю. У начальника репутация добряка, правда, это не мешает ему быть частью преступного мира.

В окнах особняка горит свет. Оно и понятно. Стрельба в Старом Городе не могла остаться незамеченной. Хозяину уже доложили. Тем лучше. Меня впускают в дом. Главный полицейский Бэйсин-Сити уже в форме. Он косится на футляр с виолончелью в моей руке.

– Пулемет с собой носишь? – спрашивает он у меня. – Правильно делаешь. После той резни, которую ты учинил в Старом Городе, ты не жилец. Всякая проститутка посчитает своим долгом перерезать тебе горло. Может, мне еще и не все доложили.

Я не спорю, он прав.

– Я, конечно, знаю о твоей беде. И даже кое в чем тебя понимаю. Но ты решил разрушить порядок вещей, то, на чем держится Бэйсин-Сити. А этого нельзя делать. Да, произошла ошибка. Никто в этом не виноват – издержки бизнеса. Я не могу спасти тебя. Могу только посоветовать удрать из Города Пороков куда подальше, пока не выписан ордер на твой арест. Тогда я должен буду задержать тебя. Единственное, что я могу для тебя сделать, это купить твой дом. Но за половину цены, разумеется.

Я и за это благодарен. Мне нужны деньги. Я притворно соглашаюсь прямо сейчас уехать из города. Нотариус приезжает почти сразу после звонка. Мы оформляем сделку. Главный полицейский Города Пороков платит мне наличкой. Ее всегда в избытке в его доме.

– Не буду желать увидеться еще раз, – говорит он на прощание. – Или тебя больше не увидит никто из тех, кто тебя знает, или ты – труп.

Я решил остаться. Мне надо отыскать и спасти Мэри. Я предвидел и такой вариант, что штурм «Жемчужины в короне» провалится. На этот случай я снял небольшую квартирку на Рэйнджерс-стрит. Неподалеку от стриптиз-бара «Глубокая глотка». Район не слишком спокойный, но и я сам не из тихих. Здесь можно не только отлежаться, но и попытаться отыскать Мэри. Главный полицейский города был не прав, когда говорил, что никто из знавших меня не должен меня увидеть, иначе я труп. Есть еще в Старом Городе одна проститутка, к которой я могу обратиться за помощью, и она не убьет меня при первой встрече. Это Джила с изувеченным лицом. Ведь это она воспитывала Мэри. И моя сестричка даже называла ее матерью. Если Джила не сможет мне помочь, то уже никто не поможет.

Лишь только занеся вещи в свою крохотную съемную квартирку, я выхожу на улицу и звоню Джиле из таксофона. Мобильником пользоваться нельзя, я его выключил. Я не называюсь, говорю коротко и просто. Она должна узнать мой голос, хоть мы давненько не встречались и не говорили. Да и в свете сложившихся обстоятельств она должна понять, что звонил именно я.