Наталья Берзина - Когда в прицеле любовь

– Поэтому ты думаешь, он не мог устранить противников? Ведь вы с Ардашевским, по сути, ему мешали!

– Да, мешали, но жил он не за счет своих проектов, а на реальные деньги, которые приносили наши комбинации. Степан хорошо это осознавал. Знаешь, когда он начал заниматься творчеством? Когда счет округлился настолько, что до конца жизни можно было вовсе не работать! Он не сумасшедший! У него очень много средств уходило на лечение жены. Артур до конца не разобрался, но со смертью Тани полная неразбериха. Она не должна была умереть, но умерла. Причем ни яда в крови, ни чего-то другого, что могло вызвать смерть, не обнаружили. Просто жила женщина – и тихо скончалась.

– А если она знала о связи мужа с Милочкой? Ты не допускаешь, что она умерла от тоски?

– Ты хочешь, чтобы я поверил в сказки? Это невозможно!

– Ошибаешься. Если женщина любит, может произойти и не такое!

– Я понимаю, она может мстить, выцарапать глаза сопернице, облить кислотой, наконец, но вот так тихо уйти из жизни?! Нет! Так не бывает!

– Бывает! – упрямо повторила Жанна. Ну как объяснить этому твердолобому, что, садясь в самолет, она сама умирала. Только потому, что он не разговаривал с ней! – Впрочем, ты не поймешь! Для этого нужно быть женщиной, причем беззаветно любящей.

– Ты хочешь меня убедить, что Татьяна сама расчистила дорогу Степке?

– Именно так! Потому что любила. Не могла жить без него! Не хотела!

– Мне трудно в это поверить.

– Просто ты мужчина и никогда не поймешь женщину.

– Значит ли это, что ты…

– Ты хочешь убедиться, люблю ли я тебя? Что мне для этого нужно – выпрыгнуть из самолета? – вдруг взорвалась Жанна.

– Успокойся, я вовсе не требую от тебя никаких доказательств. Для меня вполне достаточно того, что ты рядом! – с нежностью сказал Максим и чуть крепче сжал ее руку.

Домой добрались перед рассветом. Жанна по привычке подхватила свою сумку, направилась в ставшую родной келью, но Максим остановил ее на пороге:

– Ты куда? Разве не хочешь остаться со мной?

Жанна почему-то с испугом посмотрела ему в глаза, уронив сумку, порывисто обняла, прижалась всем телом и, ничего не отвечая, уткнулась лицом в грудь мужчины. Что она почувствовала в этот момент? Разве можно это объяснить простыми словами?

Проснулись они поздно. Жанна только удивилась неукротимости Максима. Все ему было нипочем, и вчерашняя стычка с убийцами, и утомительный перелет. Оставалось только поверить в то, что она в самом деле любима и желанна. Связавшись с Артуром, Максим узнал, что ожидать того следует часов через десять – двенадцать.

– До приезда ребят не следует ничего предпринимать. Будем отсиживаться здесь. О том, что мы вернулись, никто не знает. Не думаю, что Милочка подкупила всю охрану!

Жанна переживала не меньше Максима и, чтобы хоть чем-то занять себя, не придумала ничего лучшего, занялась наведением порядка. Почти месяц простояв без хозяев, дом обрел тот странный нежилой вид, который бывает только у заброшенных жилищ. Нет, нельзя сказать, что по углам скопилась пыль и страшные пауки повсюду свили ужасную паутину. Просто изменилось что-то неуловимое. Может, запах, может, еще что-то, придающее дому ощущение жилья. Она возилась на первом этаже, когда по лестнице бегом спустился Максим.

– Жанна! Только что позвонил Степан. Через час будет здесь! Думаю, развязка близка. Оказывается, он оставил поручение охране, чтобы с ним связались, как только я вернусь! Черт! Жаль, что Артур не успевает!

– Ты не допускаешь, что Степан может быть опасен? – взволнованно спросила Жанна.

– Нет. Он приедет не один! – задумчиво ответил Максим.

В напряженном ожидании час растянулся на три, но вот наконец в калитку позвонили. Максим, прежде чем нажать кнопку замка, посмотрел на экран. Степан оставил автомобиль на дороге и стоял перед дверью в одиночестве, печально опустив голову.

– Входи! – напряженно сказал Максим, не сводя глаз с экрана.

Жанна застыла рядом с ним, готовая в любой момент прийти на помощь. Только необходимости в этом не было. Вошедший мужчина выглядел настолько подавленным, что помогать, скорее, нужно было ему, а не Максиму. Среднего роста, довольно щуплый, с бледным, изможденным лицом, Степан едва держался на ногах.

– Макс, мне нужно тебе многое объяснить. Я виноват перед тобой, перед всеми. То, что случилось, непоправимо. Знаю, что не заслуживаю снисхождения. Но рассказать я должен все! – сказал Степан.

– Раз должен – рассказывай. Только в ногах правды нет, присаживайся! – предложил Максим и первый опустился в кресло.

Жанна стала за его спиной, решила лично присутствовать при разговоре.

– Ты помнишь, как мы начинали? Ты пригласил меня в команду, когда еще не было ни денег, ни авторитета, мы просто покупали квартиры, своими руками ремонтировали их, старались продать повыгоднее. С тех пор многое изменилось. Не менялась только наша дружба. А затем пришел Михаил. Для нас обоих было не секретом, он более опытный, хваткий, потому и влился в компанию легко. С его появлением начали приходить реальные деньги, я стал регулярно возить Танюшку в санатории. Нужно признать, Мила быстро подружилась с Татьяной. Постоянно опекала ее. В тот раз вызвалась проводить нас до санатория. На обратном пути посетовала на собственную ограниченность. Заявила, что зачастую не знает, как себя правильно вести, что говорить. Ну, ты ведь помнишь, как мы недоумевали, что Михаил нашел в ней. Девчонка из подворотни! Мила стала рассказывать о своей жизни. Знаешь, как это бывает в маленьких городках? Отца потеряла рано. Погиб по пьяной лавочке. Когда Миле было двенадцать, ее мать связалась с каким-то проходимцем. И понеслось – пьянки-гулянки. Как результат – отчим стал для нее первым мужчиной. Мила сбежала из дома. Поймали на вокзале. Определили в интернат. Там, само собой, тоже не сахар. Получила специальность прядильщицы, но работать в том кошмаре не смогла. Перебралась к нам. Долго скиталась, пока не устроилась работать на одну из точек к Михаилу. Он тогда еще кожей занимался. В итоге – вышла за него замуж. Позже семейная жизнь у них начала разлаживаться. Тут как раз Мила и познакомилась с нами.

То, что произошло, показалось мне каким-то взрывом. Я ясно видел, что девчонка влюбилась в меня. Совершенно потеряла голову. Пытался как-то бороться с собой, старался почаще водить ее в театр, на концерты. И ты не поверишь, результат не заставил себя ждать. Я чувствовал себя этаким Пигмалионом.

У меня голова кружилась от ощущения счастья. Мила оказалась столь откровенна в своих чувствах, что я постоянно находился в эйфории.

– А Таня? Как ты мог делить постель с ней и любовницей? – понурив голову спросил Максим.

– Видишь ли, Макс, с Таней у нас последние лет десять вообще не было близости. Я любил ее, люблю и сейчас. То, что я сблизился с Милой, – просто роковое стечение обстоятельств. Прошу тебя, не называй Милочку любовницей! Это несправедливо! Наверное, если бы не Таня, встреча с Милой перевернула бы мою жизнь! Так случилось, что Миша оказался первым. Но он не любил ее! Она рассказывала, как он над ней издевался, я ничуть не осуждаю ее за то, что она сделала! Теперь, после смерти Тани, после несчастного случая с Михаилом, мы, возможно, могли бы быть вместе, но…

– Степан, скажи мне, ты вообще в курсе того, что она сделала? Ты знаешь, что на ее руках кровь? – прямо спросил Максим.

– Не понимаю! О чем ты говоришь? – удивился Степан.

– Скажи мне, дружище, зачем ты пришел и в чем решил покаяться?

– Я перевел на счет Милы всю свою часть денег. Теперь меня можно выводить из состава учредителей. Пакет акций могу передать тебе. Я просто не нужен!

– Повтори, что ты сделал? Куда ты перевел деньги? – насторожился Максим.

– На счет Милы. В свое время Михаил открыл на ее имя счет на Кипре. Но больших денег там никогда не было. А тут она так была расстроена, для нее было невыносимо сознание того, что она изменяла мужу. В общем, Мила решила уехать. Я, не зная, чем помочь ей, отдал все свои деньги. Если бы она согласилась выйти за меня замуж… но оставаться в стране для нее оказалось невыносимым. Возможно, когда-нибудь позже…

– Ясно, Степа. Тебе не в чем себя винить. Ты ведь никого не ограбил и не убил. Деньги дело наживное. Ты отличный специалист. Оставайся работать в компании. Пусть все будет по-прежнему. Акции твои мне не нужны. Ты сам стоял у истоков и вправе считать себя полноправным членом правления. Отправляйся домой и отдыхай.

– Ты серьезно, Макс? Я могу остаться?

– Да, Степан. Что сделано, то сделано. Кстати, ты знаешь, куда отправилась Мила?

– Да, я купил ей билет до Никосии. А дальше она решила определяться на месте. Тогда я пойду?

– Иди! – скорбно вздохнул Максим.

Когда за Степаном закрылась дверь, он подошел к стоящей у окна Жанне и тихо обнял за плечи.