Татьяна Полякова - Овечка в волчьей шкуре

— Аня, — забеспокоился Андрей, отгадав мои намерения, но я, покинув машину, направилась к дому, и муж пошел за мной. Когда мы достигли ворот, почти стемнело. Чуть ниже по склону холма виднелись домики, горели огни, а дом темной громадой возвышался над ними. — Зачем тебе этот дом? — тревожно спросил Андрей, а я толкнула калитку. — Аня, — позвал он испуганно. — В конце концов, мы не можем вот так вот взять и войти.

— Можем, — сказала я. — Это мой дом.

— Твой дом?

— Да. То есть когда-то он был моим…

Стекол в рамах не оказалось, дверь сорвана с петель. Я вошла в большой холл с колоннами, широкая лестница вела на второй этаж, ступени скрипели, Андрей торопливо поднимался следом.

— Аня, объясни, что происходит? Почему ты решила, что это твой дом?

— Я не решила, Андрюша, я просто знаю.

— Знаешь? Ты ведь ничего не помнишь…

Я распахнула дверь в одну из комнат и сразу узнала её.

В углу стояла кровать, на неё никто не позарился, стул у окна. Я прошла и села на подоконник.

— Мы можем остаться здесь? — спросила я тихо.

— Здесь? — Андрей огляделся. — Зачем?

— Внизу село, я хотела бы поговорить с местными.

— Зачем?

— Андрей, все, что случилось со мной, случилось здесь. Возможно, кто-то…

— Аня, это опасно…

— Вряд ли. Меня никто не узнает. Просто не сможет. У нас с собой ужин, два одеяла, а в горах ночью в самом деле опасно.

— А машина?

— Ее можно отогнать в село…

— Местные решат, что мы чокнутые… Ну хорошо. Я спрячу машину.

— Да. Иди.

— А ты?

— Я подожду здесь. — Он замер возле двери.

— Мне не хочется оставлять тебя одну.

— Я похожу по дому. Мне это очень нужно. А тебе много времени не потребуется, правда?

— Я вернусь через несколько минут. Ты в самом деле хочешь остаться одна?

— Да. Иди, не беспокойся.

Он ушел, а я сидела на подоконнике, водила пальцем по разбитой раме и неожиданно для самой себя сказала громко:

— Здравствуй, папа. А ночью он пришел ко мне, я видела его так отчетливо, точно вовсе не сон мне снился, а отец в самом деле вернулся в этот дом как ни в чем не бывало. Он стоял в дверях, смотрел на меня и грустно улыбался, а я звала его и плакала, зная, что не смогу коснуться его, потому что его нет в живых.

«Вот видишь, как бывает, дочка, — вздохнул он, и я кивнула. — Не ту жизнь я выбрал для тебя». «Да, папа. Но я все равно люблю тебя». «Ты хорошая дочь, я всегда это знал». — Он повернулся с намерением уйти, я закричала в отчаянии, потому что поняла: мне никогда больше не увидеть его…

Андрей тряс меня за плечо, повторяя испуганно:

— Аня, Аня, проснись, пожалуйста, Аня… — Я открыла глаза и в самом деле проснулась. — Господи, как ты меня напугала. Опять кошмары?

— Я видела отца, — с трудом смогла ответить я, вместе с болью ощущая странное удовлетворение. Я больше не была человеком без прошлого, я знала, кто я, и была уверена в том, что если что-то не вспомню сейчас, то смогу вспомнить завтра.

Мы сидели на кровати, обнявшись, привалившись к стене с потрескавшейся штукатуркой, и я, положив голову на плечо Андрея, тихо плакала, а он гладил мои волосы и повторял:

— Все будет хорошо.

Утром, часов в восемь, мы спустились в село, оно казалось вымершим. Только две собаки, тощие и грязные, встретили нас отчаянным лаем. Услышав их, на крыльце ближайшего дома появился мужчина в наброшенном на плечи ватнике, настороженно посмотрел на нас.

Мы громко поздоровались, подходя к его калитке. Мужчина на крыльце, приглядываясь к Андрею, кашлянул и ответил:

— Доброе утро.

— Извините, — заговорила я, боясь, что мужчина скроется в доме и задать свои вопросы я не успею. — Я ищу свою сестру. Она пропала тринадцать месяцев назад. — Мужчина кивнул, точно соглашаясь, а я продолжила:

— Мне сказали, её видели вон в том доме. Среднего роста, темные волосы, светлые глаза.

— Тринадцать месяцев, — сказал он, пожимая плечами. — Да тут каждый день кто-то пропадает. В поселке десять жилых домов осталось, остальные пустуют. Люди боятся здесь жить. А вы тринадцать месяцев…

— Может быть, кто-то из местных видел мою сестру?

— Говорите, в том доме? — Он нахмурился, вроде бы о чем-то размышляя. — Дом лет пятнадцать пустует.

— Как же так? Один знакомый точно видел мою сестру. Она поехала навестить своего парня, он служил здесь, и пропала.

— Не знаю. Дом построил один художник. Места у нас красивые, сами видите. Жил подолгу, картины рисовал. Вроде бы сам из Москвы, говорили, очень известный человек. А когда здесь порядка не стало, ездить перестал. Да и кому это в голову придет?

— Он продал дом?

— Не знаю. Еще год назад там иногда горели огни, люди видели, кто-то приезжал на машинах. Может, друзья этого художника, а может, он в самом деле дом продал… Когда, вы говорите, вашу сестру здесь видели?

— В мае прошлого года. Одиннадцатого числа.

— Одиннадцатого? — Дядька вдруг улыбнулся. — У моей дочки день рождения одиннадцатого. А ведь точно, в тот раз был кто-то в доме. А потом — ни души. У соседки коза пропала, она к тому дому ходила, говорит, двери настежь, пол зачем-то вскрыли, все разбито… Особых богатств там не было, кому понадобилось?

— Может, мальчишки?

— Нет, — усмехнулся он, покачав головой. — А весной боевики пришли, как раз возле дома шел бой… Мало чего от него осталось.

— Может, вы что-то слышали той ночью, когда здесь была моя сестра? Крики, выстрелы?

— Ничего не слышал… Цемент у меня пропал, вот это точно помню. Хотел дом отремонтировать, купил цемент, вон там под навесом оставил, а утром вышел — нет цемента.

— Кому мог понадобиться цемент? — насторожилась я.

— Да кому угодно, — хмыкнул мужчина. Андрей в разговоре не участвовал и даже отвернулся, любуясь пейзажем. Мой собеседник поправил на плечах телогрейку и уходить не спешил, чем я и воспользовалась.

— У вас что, в обычае у соседей воровать?

— У нас нет, — вроде бы обиделся он. — Да тут, кроме соседей, есть кому удружить… — Он нахмурился и кивнул в сторону гор. — Там тоже соседи…

— А кроме цемента, ничего не пропало? — вздохнула я.

— Почему? — усмехнулся он, неожиданно развеселившись. — Бочка. Ржавая, вон там стояла. — Он ткнул пальцем в угол дома.

— И вы ничего не слышали?

— Ничего. Зря вы сюда приехали, — помедлив, сказал он. — И оставаться в доме опасно: дом на отшибе, от людей далеко, мало ли что. — Он кивнул нам на прощание и скрылся в доме.

— Хочешь ещё с кем-нибудь поговорить? — спросил Андрей.

— Нет, — ответила я.

Мы направились к тому месту, где Андрей оставил машину, в дом больше не возвращались. Садясь в кабину, я в последний раз взглянула на него.

— Надо заехать в поселок, — сказала я, когда мы спускались по горной дороге.

— Зачем? — вроде бы удивился Андрей.

— Позвонить в милицию. — Это поставило его в тупик.

— Зачем? — помедлив, опять спросил он.

— Если мужчина ничего не напутал, я знаю, где искать отца, точнее… я знаю, куда он исчез. Возле дома озеро, ты же видел…

— Это не озеро, а лужа.

— Возможно. Только это довольно глубокая лужа. В ту ночь у дядьки пропала железная бочка и цемент, а мой отец исчез…

— Ты думаешь…

— Я почти уверена.

— Аня, мы не можем обратиться в милицию без того, чтобы не привлечь к себе внимания.

— Позвони, назови имя отца и скажи, что тебе известно, где он. Отец доставил им массу хлопот, они захотят проверить.

— Наверное, — подумав немного, согласился Андрей. — Только… может быть, лучше оставить все как есть?

— Я должна быть уверена, — упрямо заявила я. Только к вечеру мы вернулись домой, обеспокоенная хозяйка встретила нас на пороге; Андрей объяснил, что мы ездили к родственникам в соседний район, у них и заночевали. Умывшись и наскоро поужинав, мы легли спать. Андрей обнял меня, а я сделала вид, что уже сплю, но обмануть его не смогла.

— У меня здесь остались друзья… — сказал он.

— Я просто хочу знать…

— Если твоя догадка верна, мы все узнаем уже завтра.

Утром, взяв машину, он уехал на полдня, я все это время сидела в саду, пила чай из термоса и наблюдала за облаками. За этим занятием меня и застал Андрей. Лицо его было сосредоточенным и строгим.

— Отца нашли? — не дожидаясь, когда он подойдет ближе, спросила я.

— Да, — кивнул Андрей, сел рядом и попытался меня обнять, но я в этот момент потянулась за чашкой, и объятий не получилось. — Мне очень жаль, — сказал он устало, а я кивнула, соглашаясь с ним.

— Хочешь чаю? — спросила я равнодушно.

— Нет, спасибо. — Он помедлил немного. — Завтра утром мы уходим. Мой человек будет здесь ночью… — Я вновь кивнула, подула на горячий чай, потом поставила чашку на скамью и сказала:

— Андрюша, мне нужно оружие.

— Что? — Он вроде бы решил, что ослышался.

— Мне нужно оружие, — повторила я спокойно.

— Зачем? — задал он очередной вопрос, в его голосе прозвучало раздражение, которое он не сумел скрыть. Я молчала несколько минут, собираясь с силами, Андрей терпеливо ждал.