Инна Тронина - Птенцы «Фламинго»

Владимир знал, что Беатрис сделает всё в лучшем виде. В случае чего, она и прикроет Звягина, потому что даже с одной рукой она отлично стреляет. Терять ей нечего. Она никого не боится. Живёт работой и только работой. А вчера вдруг сказала Звягину, что любит его, несмотря на то, что он воевал в Чечне. И не хочет после завершения операции расставаться с ним — будет ждать его из психушки и из зоны.

Слово такого человека стоило дорого, и Владимир сразу ей поверил. Поверил, несмотря на то, что уже был обманут Анной Бобровской. Зула умоляла Володю забыть про всё плохое, что было до сих пор в его жизни, потому что они, наконец, встретились. И пусть другие живут, как хотят, — это их дело…

Звягину больше всего хотелось поехать к ней в клуб, но было нельзя. К Беатрис вполне мог завернуть гость, потому что сегодняшним вечером Владимир не собирался во «Фламинго». Нужно всё-таки найти гостиницу и спокойно выспаться. Звягин наивно верил, что страшный сон живёт именно в Останкино, на бывшем кладбище, и не последует за ним в гостиничный номер. Баба Дуня уверяла, что такие сны запросто изгоняются знахарскими заклинаниями. Вроде тех, что кричали они с Анькой у проруби, прежде чем туда прыгнуть: «Три раза поплевать — и горя не видать!».

Они плавали в проруби, пока глаза не вылезали на лоб, возвращались в баню и кидались друг на друга, как безумные. Страсть согревала их лучше пара и веника. «Была лиска бела, были детки белы. Где лизнёт, тут медь пристанет. Ключ за замок, булатные слова». Золотые слова, которые ничего не стоили…

Звягин загнал «Ауди» на стоянку возле Южного речного вокзала, уже за Москвой-рекой. Вылез из-за руля. Застегнул куртку и долго смотрел на воду в радужных мазутных пятнах. Потом поднял глаза к небу, где сегодня оказалось неожиданного много звёзд. В день новолуния они горели особенно ярко, как блёстки люрекса на тёмной шали.

Владимир торопливо закурил, жадно затянулся и вдруг замер, поражённый неожиданной мыслью. Он должен написать завещание. У него есть кое-какое имущество, заработанное неправедным промыслом. Он не отдаст эти деньги ни нищим, ни церкви, как часто поступали другие. Всё это — прах и тлен в сравнении с Вечностью, раскинувшейся сейчас над Москвой, над Россией, над Землёй.

Зула Бикбулатова — единственный человек, которого можно назначить своим душеприказчиком. И он поступит так, будучи уверен, что его имущество и банковский счёт не будут присвоены. Они уйдут по назначению, согласно воле владельца. С Анной они квиты, а больше Звягин ни перед кем не провинился. Он имеет право претендовать на уважение к своему последнему желанию, как любой человек.

Его имущество стоит гораздо больше, чем десять тысяч долларов. А именно столько, как сказано в Интернете, стоит вывод на низкую орбиту одного килограмма праха. Если в оранжерее клуба «Фламинго» ему суждено погибнуть, пусть тело кремируют, а прах запустят в космос. Зуле могут посодействовать более серьёзные люди — тот же Хило. Или, к примеру, Юлиан, фактический руководитель их группы.

Звягин в точности узнает, какие для этого нужны документы. Времени до високосного дня ещё предостаточно. Кажется, там требуется согласие родственников, из которых осталась одна мать. Впрочем, Владимир давно не имел от неё вестей и даже не знал, в каком именно монастыре та находится. В любом случае, деньги своё дело сделают, и прах выведут на орбиту. Как это здорово — не гнить в земле, а летать в космосе, никого не обременяя необходимостью красить оградку каждую весну. Великая идея…

Прах будет летать около сорока лет, а затем сгорит в плотных слоях атмосферы. Ничего, и сорока хватит. А, может, из оранжереи ещё удастся выскочить живым? Специально под пули Чёрный Аист не полезет, сделает всё для того, чтобы выжить. Но если не получится, обязательно улетит в космос. И когда-нибудь таким же февральским вечером над Южным портом промелькнёт контейнер — на долю мгновения. И пропащая душа пошлёт на Землю свой пламенный привет.

Звягин захохотал, страшно довольный придуманным мощным приколом. Сразу стало жарко и весело до такой степени, что, прыгнув в машину, он вновь поехал к центру Москвы.

На кой чёрт искать гостиницу, когда есть в столице клёвый клуб? Не «Фламинго», другой, где все посетители нормальные, с руками и ногами. Они успешные, занятые, достаточно молодые. И невероятно одинокие — такие же, как он сам. Снять там бабу на ночь — не проблема; он поступал так не раз. И будет это не проститутка, а приличная бизнес-вумен, которой просто захотелось приключений. У неё Звягин и переночует, а завтра найдёт другую, послезавтра — третью. Спать будет у них, а дни посвятит оформлению завещания. Предстоящий полёт в космос захватил его, и отныне Владимир Звягин жил этой мечтой.

Его «Ауди» ничем не выделялась из ряда иномарок того же пошиба, припаркованных у ярко освещённых дверей клуба. Звягин с трудом выбрался из машины, быстро договорился со знакомым охранником о проходе на вечеринку без билета. Он просто вынул из кармана две тысячи рублей и отдал парню. Звягина не заботило, подойдёт или нет к общей атмосфере интимного веселья его костюм в тонкую полоску. Владимира всегда принимали «на ура» в любом обществе; он мог вписаться в какую угодно компанию.

Звягин прошёл мимо столиков, услышал обрывки разговоров. Молодой, но полный мужчина в чёрном джемпере, с волосами до плеч и бородкой, похожий на батюшку, сетовал на то, что следственные органы коррумпированы на треть, а адвокатура — аж на восемьдесят пять процентов. Звягин усмехнулся, вспомнив, где он должен быть сейчас, и согласился с толстяком.

За другим столиком компания, состоящая из шести человек, все мужчины, делилась своими соображениями насчёт того, как надо продавать и покупать автомобили. Третий тесный кружок обсуждал несомненные достоинства тайских массажисток. И Звягин моментально разозлился. Он опять вспомнил про Анну и представил, как в том борделе, кажется, «Малакка», нажимали на её чувствительные точки. Он уже не помнил себя и буквально бегал по проходу, выискивая подходящую мадемуазель.

Не обращая внимания на протесты благообразных пожилых господ, пришедших в клуб гораздо раньше него, Звягин почти силком распихал их и устроился рядом с рыжекудрой дивой. К её туго натянутому лифу был приколот бейджик с надписью «Прасковья».

— Ну что, Параскева-Пятница, скоротаем остаток пятницы? — выдавил он сквозь зубы, втайне мечтая о драке и спасении.

Но опять ничего не произошло — мужики, болтавшие с Прасковьей о тайских таблетках для похудания, ретировались, оставив их вдвоём.

Сказав Прасковье всего несколько слов, Звягин уже знал, что будет с этой бабой весь вечер и всю ночь, а ведь никогда раньше её здесь не видел. Несмотря на это, Владимир был готов ехать с ней куда угодно, потому что в постели с такой точно позабудешь обо всём. На какое-то время отступят мысли о страшном сне, позднем раскаянии и будущем погребении в космосе.

Странно, что здесь, так же как и в ресторане у Трёх вокзалов, пели песни из фильма «Генералы песчаных карьеров».

Аня Бобровская курила сигареты одну за другой, тушила «бычки» о голые ноги. Она надеялась почувствовать хотя бы подобие той боли, которая шевельнулась во время съёмок у Дои Ватанабэ; но не чувствовала ничего. Забросила сигареты с тех пор, как забеременела, но теперь отрывалась по полной. Машеньке она уже повредить не могла, и поэтому чиркала зажигалкой, глубоко затягивалась, как будто хотела накуриться впрок.

Аня знала, что дочку свою, скорее всего, уже не увидит — всё кончено навсегда. Как она и предчувствовала, они недолго были вместе. Сейчас Маша вместе с Катей уехала к Ольге Александровне. Аня сказала матери, что её сегодня навестят серьёзные люди для очень ответственного разговора, и ребёнок будет только мешать.

Припудривая нос перед зеркалом. Аня смаргивала с ресниц слёзы и вспоминала, что ещё нужно сделать. Зинаида Бич привезла нотариуса к Ане на квартиру, и они вместе оформили завещание. Бумаги остались у Зинаиды, в опечатанном сургучном конверте из вощанки. В последний момент Аня вложила в большой конверт маленький, надушенный её духами. Потом документы поместили с сейф к Зинаиде.

— Если случится плохое, вскройте вместе с мамой. Но не раньше! Умоляю — не раньше! Не нужно маму лишний раз расстраивать, я и так делала это слишком часто. Теперь думаю — а зачем? Так легко люди гадят друг другу, даже не понимая, собственно, чего хотят…

Когда мама прочитает опись завещанного ей как опекуну Маши, она ахнет. Кроме внушительной суммы денег в рублях, долларах и евро, собственностью Ольги Барсуковой становились часы «Жерар Перего» золотые с бриллиантами стоимостью шестьдесят тысяч рублей, два кольца с бриллиантами же, причём большими, в обрамлении маленьких. Кроме того, перстень с тремя бриллиантами из платины, кольцо с сапфиром из белого золота, две пары серёг с теми же камнями из жёлтого золота и платины, золотой браслет «Шопард» стоимостью сто двадцать пять тысяч рублей, часы «Джейнобс», тоже с «брюликами», за четыреста пятьдесят тысяч «рябчиков». Отдельно решалась судьба двух автомобилей, элитной квартиры в Сокольниках, гаража, бытовой техники, ковров, мебели и прочего Аниного имущества.