Татьяна Полякова - Бочка но-шпы и ложка яда

Кстати, история реальная, и произошла она с моей подругой.

— Так она же описана Борисом в «Судьбе навстречу», — нахмурилась Скворцова.

— Потому что я ему эту историю рассказала, — кивнула Софья. — Он долго хохотал и потом заявил, что непременно ее использует. Правда, у него она вышла красочнее и намного романтичнее. Дурнушка в одночасье превратилась в Золушку.

— Борис был очень восприимчив, — поспешила я внести свою лепту. — Он впитывал в себя окружающий мир, как губка. Думаю, если внимательно прочитать его книги, многие из нас найдут знакомые истории, характерные словечки.., но в его пересказе эти истории необыкновенно преображаются.

Становятся значительнее, что ли….

— Гений, что тут скажешь, — вздохнула Скворцова.

— Оказывается, все так просто, — усмехнулась Крыся. — Выпил кларитин, и семь кошек держи. А мне всю жизнь запрещали иметь собаку, потому что у папаши аллергия.

— Ты сама хуже любой собаки, — съязвил Макс.

Игорь укоризненно посмотрел на него:

— Макс, прекрати, пожалуйста.

— Извини, — смутился тот.

— Видал родственничков? — удовлетворенно кивнула Крыся. — И так всю жизнь. Вот у Игоря в детстве была собака. Он мне рассказывал. Обычная дворняга, но он ее любил. Правда?

— Да, — кивнул Игорь и пожал плечами. — Она жила в саду и долгое время была моим единственным другом. Потом она пропала, а мне не разрешили поискать ее. Она так и не вернулась. Потом, через несколько лет, я узнал, что ее убили рабочие, которые строили корпус по соседству. Просто так убили.

— Печальная история, — пробормотала Серова в повисшей тишине.

— Извините, — сказал Игорь и поспешно улыбнулся.

— Может быть, еще чаю? — предложила Софья, но все отказались.

К тому времени Валентина перестала чихать да и выглядела уже значительно лучше. А меня грызли сомнения, правда, теперь иного свойства. Если вначале я беспокоилась, что под видом лекарства кто-то кому-то сыпанет яда, то теперь на душе было смутно вроде бы без особой причины. А еще не давали покоя слова, сказанные Игорем. Оттого, оставшись с Софьей наедине, я спросила:

— А что мы, собственно, знаем о женихе Крыси?

— Родители погибли год назад, — пожала плечами Софья. — Обычная семья, мать педагог, отец работал начальником цеха на заводе. Интеллигентные люди.

— Картинка, нарисованная им, далека от счастливого детства, — нахмурилась я. — Ты не находишь?

— В общем, нет. Мальчишка нашел дворнягу, родители запретили взять ее в дом, потом собака пропала, и мальчишка не мог этого простить родителям. У психологов по этому поводу непременно есть какая-нибудь теория.

— Вот что, — сказала я. — Постарайся узнать побольше об этом парне.

— Что тебя так насторожило? — удивилась Софья.

— Четыре слова: «не разрешили поискать» и «корпус», — ответила я, чувствуя, что звучит сие совершенно неубедительно. — На самом деле насторожила интонация. В общем, меня весьма интересует его детство.

— Хорошо хоть не собака, — пробормотала Софья. — О судьбе мальчишки узнать проще, чем о какой-то дворняге.

Я прошлась перед сном по аллее, мысленно возвращаясь к разговору на веранде. Теперь поведение Игоря казалось мне очень подозрительным: он солгал, что потерял запонку, а на самом деле потерял баночку с но-шпой, на которой был записан телефон Татьяны. Почему он не хотел, чтобы кто-то узнал об этом, раз она его будущая теща? Разумного объяснения я не нахожу. Вот если бы в баночке оказалось что-то другое.., крысиный яд, к примеру, но я лично пробовала таблетку, и это действительно была но-шпа. Выходит, все дело в телефонном номере.

Татьяна интересовала его, но не как теща. И что?

Как его интерес связать с гибелью Хоботова и Аглаи? А если Игорь узнал о компромате на Татьяну, которым располагали эти двое? И устранил обоих, спасая доброе имя будущей тещи? Тогда его любовь воистину не знает границ. А если их связывает что-то посильнее предполагаемого родства? Татьяна известна своими любовными похождениями, ходят упорные слухи, что мужчин она предпочитает молодых. Что, если он был ее любовником? А теперь боится, что Крыся об этом узнает? Допустим, Хоботов хотел погреть на этом руки, но Аглая не шантажистка, она с удовольствием уничтожила бы Татьяну, однако ей был нужен публичный скандал, а вовсе не деньги. Хотя кто знает. Знать о чужой тайне и наслаждаться своим могуществом… Любовная история скорее повредила бы Игорю, чем Татьяне. Однако и ему из-за былой любви переживать ни к чему. Крыся влюблена, как кошка, и охотно бы его простила.

Ну, немного бы покапризничала, ровно столько, чтобы он не успел хлопнуть дверью. В общем, как ни крути, а повода для убийства я не вижу. Да и были ли убийства? Что, если все это наши фантазии?

Так ничего и не надумав, я отправилась к себе в комнату. Открыла дверь, вошла, бросила шаль, в которой прогуливалась, на спинку кресла-качалки и только тогда обратила внимание на гостя. Впрочем, расположился он вполне по-хозяйски. Павел в белом махровом халате, который был приготовлен в каждой комнате для гостей, устроился возле камина и читал какую-то книгу, водрузив на нос очки без оправы. Надо сказать, что очки придавали ему вполне домашний вид, то есть он и теперь был похож на пирата, но пирата интеллигентного, при одном взгляде на которого женщины последуют за ним на край света, не дожидаясь особого приглашения.

— Очень мило, — буркнула я, считая своим долгом как-то отреагировать на его вторжение, но знать не зная, что я, собственно, хочу сказать. Он снял очки и отложил книгу, глядя на меня не то чтобы сурово, скорее излишне серьезно.

— Только не говори, что тебя это удивляет, — заметил он.

— Что меня должно удивлять? Твоя наглость?

По-моему, ты стыдился проявленной слабости, и что теперь?

Он поднялся мне навстречу и заключил в объятия.

— Предлагаю тебе убраться восвояси, пока не поздно, — внесла я разумное предложение.

— Еще чего, — буркнул он.

— Отлично. Только смею заметить, в настоящий момент это ты меня соблазняешь.

— Помолчи немного, — сказал он и занялся делом.

Надо отметить, что я тоже зря времени не теряла, и вскоре вопрос, кто кого соблазняет, перестал быть актуальным. А потом и вовсе стало не до размышлений.

Под утро я пребывала без мыслей в голове, зато с ощущением счастья с переходом в неземное блаженство. Тем обиднее было пробуждение. Уснула я с первыми лучами солнца и планировала спать как минимум до обеда, но в начале десятого кто-то бухнул в мою дверь кулаком, а вслед за этим Софья завопила:

— Ларка, просыпайся! Сусанна умерла.

Разумеется, я вскочила, набросила пеньюар и бросилась открывать дверь, забыв, что в комнате я не одна. Распахнула дверь и увидела Софью с вытаращенными глазами и перекошенным ртом.

— Сусанна умерла, — повторила она, самой себе не веря, и я, естественно, тоже не поверила. С чего бы Сусанне умереть?

— Ты что, с ума сошла?

— Она… — Тут взгляд Софьи натолкнулся на Павла, который протирал спросонья глаза, приподнявшись на локте.

— Что за шум? — спросил он, хотя мог бы и помолчать.

Софья вздохнула.

— В доме покойник. Я вызвала «Скорую». Никогда не думала, что Сусанна способна умереть, — с грустью сказала она и всхлипнула.

Я бросилась в комнату тетушки, Софья, чуть поотстав, шла за мной. Сусанна лежала на постели, вытянув руки и запрокинув голову. Веки ее уже прикрыли, но она и здесь проявила упрямство, не желая сомкнуть их до конца. Впечатление было такое, что она подглядывает. Лицо ее странно изменилось, выглядело моложе и вместе с тем абсолютно чужим.

Глупых вопросов задавать не стоило, она действительно была мертва.

— Господи, — только и смогла произнести я. В дверях стояли Роза с Натальей, из-за их спин выглядывали и перепуганный Олег Петрович, и растерянный Семеныч.

— Неужто в самом деле померла? — удивленно вопрошал последний. Сиделка стояла возле стены и нервно комкала платок.

— С утра чувствовала себя нормально, — вздохнула она. — И вдруг…

— «Скорую» вызвали? — спросила я, хотя Софья еще раньше сообщила мне об этом.

— Вызвали. Только «Скорая» уже не поможет.

Прибывшая на «Скорой» врач потратила несколько минут на осмотр Сусанны и разговор с сиделкой и чуть больше времени на то, чтобы сделать соответствующую выписку. Далее последовал краткий инструктаж, что нам следует делать.

— А как же вскрытие? — робко спросила я.

Врач вроде бы удивилась:

— Какое вскрытие? И так все ясно.

— Но ведь еще вчера она чувствовала себя совершенно нормально. И вдруг умерла.

— Дорогая моя, — вздохнула врач. — Вашей прабабушке сто четыре года. В этом возрасте люди умирают просто от старости, а она на днях шею сломала.

Просто удивительно, что протянула еще несколько дней.

С этими словами врач отбыла восвояси, оставив нас в растерянности и тоске. Правда, растерянность длилась недолго. Появились Скворцова с Валентиной, дали ценные указания и посоветовали мне выпить успокоительное. Роза позвонила знакомым старушкам, и те вскоре приехали, чтобы сделать все, «как положено». Игорь и Макс отправились в город для подготовки к предстоящим похоронам, Софья сновала по дому без особой надобности, Скворцова вертелась вокруг меня, но с договором больше не торопила, проникнувшись ситуацией. Валентина беспрестанно курила, время от времени глубокомысленно изрекая очередную банальность.