Альберт Байкалов - Мания величия

– Уроды! – взревел Клон. – Пусть твой Тарас красится!

Он сидел на скамейке. Когда услышал Матвея, вскочил со своего места и показал выпрямленный средний палец.

Матвей перевел взгляд на Тараса:

– Держи штурвал!

Дождавшись, когда Тарас займет его место, он стал пробираться к бандиту. Когда до того оставалось протянуть руку, тот отпрянул. Воспользовавшись моментом, Матвей подтолкнул его в грудь. Взмахнув руками, Клон опрокинулся на спину через борт, подняв столб брызг. На какое-то мгновение он полностью ушел под воду, однако тут же вынырнул. В этот момент его закрутило волной и ударило о борт лицом. Он вскрикнул.

Тарас стал сбавлять скорость. Между тем голова Клона удалялась. Несмотря на травму, бандит уверенно держался на воде.

– Не надо останавливаться! – крикнул Матвей.

– Уверен? – по-своему поняв его, уточнил Тарас и отвернулся.

С минуту плыли в том же направлении, что и прежде. Наконец Матвей увидел, как Клон стал размахивать рукой.

– Поворачивай! – крикнул он Тарасу.

Весь вечер Вильцын просидел перед ноутбуком. Со стороны могло показаться, что он смотрит очень интересный фильм. На самом деле все это время он любовался Мартой. Под предлогом контроля перед ее заселением в номер Праздник установил там по его требованию целых шесть видеокамер. Марта понимала, что за ней наблюдают, и вела себя соответственно даже в душевой. Вильцын ни разу не видел ее полностью обнаженной. Душ она принимала в купальнике, который надевала, накрывшись одеялом, так же переодевалась. Теперь Марта была в футболке, соблазнительно облегающей все ее формы, и в шортах. Вильцын с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься к ней в номер. В голову приходили самые безумные мысли. Он вдруг подумал накачать ее наркотиками и вывезти куда-нибудь в Латинскую Америку, где постепенно расположить к себе. Вильцын считал, что время и отсутствие возможности вернуться на родину рано или поздно подвигнут молодую женщину не отказываться от его внимания. А там и до любви недалеко. Он хотел обладать этой женщиной, но не насильно. Для него была важна взаимность. Сейчас, на закате мужской зрелости, ему как никогда вдруг захотелось воспарить над миром на крыльях любви, закружиться над бездной вдвоем с любимой. Каждую ночь он грезил, как прижимает ее к себе, вдыхает запах ее волос, целует в губы…

«Как некстати ты появилась в моей жизни, – думал он, глядя на Марту, листавшую какой-то журнал. – А может, наоборот, это знак свыше? – неожиданно осенило его. – Что, если как раз этот самолет перечеркнет все мое благополучие и вместе с ним и жизнь?» – неожиданно пришедшая в голову мысль словно тисками сжала сердце. Какой-то первобытный, неконтролируемый и животный страх, вмиг овладевший всем его существом, заставил вскочить из-за стола.

«Этого еще не хватало! – Вильцын схватился за грудь. – А ведь действительно, крушение самолета ставит на проекте крест, – стал рассуждать он про себя. – На что надеются те, кто задумал эту авантюру с черными ящиками? Ну, допустим, даже если все пройдет гладко и в руках комиссии окажется именно то оборудование, которое они привезли. Разве на этом остановятся? Ведь наверняка исследуют образцы деталей и механизмов. Кроме черных ящиков, на самолете установлена масса датчиков, которые в разной степени так же контролируют работу его узлов и так же могут оказаться неповрежденными. Хорошо. – Вильцын снова сел. – Допустим, все прошло гладко, и комиссия вынесла нужный ОСК вердикт – самолет потерпел крушение по вине экипажа. Так сказать, человеческий фактор. Что дальше? Какова вероятность того, что эта чудовищная подмена не станет достоянием гласности? Ведь сколько людей уже знает о существовании программы?»

Вильцын вдруг вспомнил инженера Козлова, который представлял Монурову уже готовые приборы и объяснял, как должно все выйти, и ему снова стало нехорошо. Перед глазами возникло холодное и сырое помещение бункера и сидящие на обломках мебели люди…

«Правильно, дорогой мой человек! – осенило Вильцына. – Все, кто стоял за этим, рано или поздно исчезнут. Если инженеры и рабочие погибли от рук Праздника, то я и прилетевшие на этот остров со мной люди сгинут в этих джунглях». От этой мысли он снова вскочил.

«Нет, не может быть, нет… – стал он успокаивать себя, массируя грудь и меряя комнату шагами из угла в угол. – Если все пройдет гладко, Кораблев и его команда умрут. Наверняка придется отправить на тот свет и Праздника. Но ведь в этом случае никто и не заметит их исчезновения! А вот если пропадет он, целый начальник службы безопасности авиационной самолетостроительной корпорации «Сарсар», или что-то с ним случится, это сразу бросится в глаза.

Нет, меня трогать не рискнут, – решил он. – Вот если я здесь допущу оплошность, это будет действительно конец».

Вильцын вновь и вновь прокручивал в голове детали плана и каждый раз спотыкался на Кораблеве. Практически на каждом из этапов замены блоков Матвей возникал незаметным, скрытым препятствием, как хорошо замаскированная мина-ловушка. Не знаешь, как она поведет себя и где сработает. Они с Солистом переделали план. Завтра он на пару с Праздником просто встретит их в указанном месте. Кораблева и его людей пересадит в свой катер. А их лодку разгонят и пустят на рифы, предварительно убив капитана.

Однако тревога нарастала. Она вновь превратилась в состояние неописуемого ужаса.

– Да что это со мной?! – воскликнул он, испугавшись своего голоса, и встал.

На глаза попался оставленный час назад Праздником термоконтейнер. Помощник сегодня покинул гостиницу.

«Может, мне не дают покоя души этих людей?» – с содроганием подумал Вильцын.

Неведомая сила заставила его броситься прочь из номера. Не помня себя, он оказался у дверей Марты. Она открыла почти сразу и тут же поняла, что с ним не все в порядке.

– Вам плохо? – пропуская Вильцына в номер, настороженно спросила Марта.

– Точно! – воскликнул он, вспомнив, что она врач. – Я и не подумал как-то сразу!

Марта была в футболке и шортах.

– Мне тяжело перевести дыхание, и какая-то тревога. – Вильцын снова приложил ладонь к левой половине груди. – Здесь колет…

– Как давно это началось? – Марта заглянула ему в глаза и указала на диван: – Проходите.

На слабеющих ногах Вильцын прошел и сел.

– Еще рука немеет, – сказал он, теряя от страха рассудок.

– Раньше такое было? – Она села рядом и взяла его запястье.

– Именно, – покачал головой Вильцын.

Марта встала и вышла. Через минуту появилась со стаканом воды:

– Пейте!

– Что со мной? – испуганно спросил он, неожиданно поймав себя на мысли, что в глазах появился туман, а в голове зашумело.

– Я не могу сразу поставить диагноз. – Она развела руками. – Что угодно. От тахикардии, которая может вызвать страх, до банального инфаркта.

– Откуда вы знаете про страх? – удивился он.

– Вообще-то я врач.

– Значит, это от сердца? – отчего-то обрадовался Вильцын, вновь вспомнив оставленный под кроватью кейс.

– Послушайте, – она внимательно посмотрела нему в глаза, – у вас есть хоть какие-то лекарства?

– Конечно, – кивнул он. – Праздник… Вернее, Праздников… Леонид Васильевич собрал необходимые лекарства. – Он хватанул ставший вдруг вязким и каким-то разреженным воздух. – Там… В номере, в чемодане…

Вильцын еще хотел сказать, где именно лежит пенал, но в голове все помутилось, и он повалился набок.

Матвей вынул свернутый вчетверо кусок карты с обозначенным маршрутом и местом стоянки, разложил его на коленях. Потом посмотрел на скалы, покрытые непроходимой зеленью джунглей, и облегченно вздохнул:

– Здесь.

– Что? – не понял стоявший за штурвалом Клон.

Теперь бандита было не узнать. На него нельзя было смотреть без смеха. Нет, конечно, с небольшого расстояния Клон явно смотрелся чудовищем. Измазанные превращенным в порошок активированным углем лицо и шея были неестественно черными. Он скорее походил на поднявшегося из забоя шахтера. Оттого ли, что волосы не успели просохнуть после купания, то ли он сильно потел, но стекающие из-под шляпы Теофана капли воды оставили на висках и лбу светлые потеки, от этого лицо казалось сделанным из обгоревшего дерева. Зато распухшие от удара о борт лодки во время недавнего купания нос и губы смотрелись прекрасно. Работая над имиджем бандита, Матвей не добивался абсолютной схожести. Планируя любую операцию и готовя для нее «реквизиты», он ставил себя на место противника и уже с его позиции анализировал качество. В случае с Клоном Матвей просто представил себя на месте того же Солиста, который, преодолев несколько сот метров под водой, вынырнет у катера. Запотевшая маска, тяжелое дыхание, усталость, страх, все это в совокупности не даст трезво оценить обстановку. Матвей знал, что большинство бандитов, какими бы мужественными они ни казались, на самом деле обычные люди с обыкновенной нервной системой. Черного цвета кожи окажется достаточно, чтобы на фоне белых людей принять Клона за настоящего папуаса. Не факт, что Солист решит убрать капитана. Не исключено, что его и вовсе оставят живым или попросту выбросят за борт на милость стихии. Однако если есть вариант избавиться от третьего члена команды, причем самым что ни на есть надежным способом, грех им не воспользоваться. Вильцыну он скажет, что капитана утопил заранее. А чтобы не вызвать подозрение у его коллег, внезапно появляющихся в самых неожиданных местах, решил использовать Клона, который ростом и комплекцией походил на хозяина лодки. Матвей вспомнил, с какой брезгливостью бандит надел соломенный картуз Теофана, и усмехнулся.