Владимир Колычев - Живая пуля

— Браво! — Вместо того чтобы испугаться, Брагин только обрадовался.

По ходу, мужик на голову больной. Жора настороженно смотрел на него. Дураки — народ непредсказуемый. Особенно те дураки, которые дороги строят.

— Честно тебе скажу, Георгий Мартынович, я думал, что ты тупой отморозок… — сказал Брагин.

За такие слова Жора мог его грохнуть прямо на месте, а он как будто не понимает этого, весело улыбается. Ну и как на этого идиота руку поднять?.. Но ведь не идиот он. Жора нутром чувствовал, что не идиот. И не дурак.

— А ты парень с головой. И не отморозок, а просто отчаянный… Да, это я заказал тебе Корчнова. И Шумова… Я знаю, Семен хотел тебя убрать, но это не мой заказ, — Брагин продолжал улыбаться, но голос его звенел как туго натянутая стальная струна. И взгляд стал неподвижный.

— Зачем ты это мне говоришь?

— Чтобы ты все знал. Между нами должно быть полное доверие… Раньше я работал с Самородовым, теперь я буду работать с тобой. Ты мне подходишь.

— Я тебе подхожу? — усмехнулся Жора.

— Да, ты мне подходишь, — отчеканил Брагин. — Я готов с тобой работать. Я даже скажу тебе больше, Самородов перестал меня устраивать. Постарел он, размяк, обабился. Потому и с тобой ничего не смог поделать. Зачем он мне такой нужен?

— Я не понял, кто кому нужен, я тебе или ты мне?

— Правильный вопрос, и я готов дать на него правильный ответ. Ты мне нужен.

— А может, ты мне?

— И я тебе нужен. Мы с тобой — два сапога пара. На одной ноге по болоту не скачут, на двух надо идти — упрямо, но осторожно. Упрямства тебе не занимать. И отчаянности тоже… Ты знаешь, что тебя ищут менты?

— А ты думал, почему тебя сюда кругами выводили?

— Все правильно, конспирация в твоем положении прежде всего. Хотя, если разобраться, что ты такого сделал? Кадыка с его бойцами положил? Но кто видел, как ты это сделал? Вагана твоего убили, и все можно списать на него.

— Можно, — кивнул Жора. — Только кто этим займется?

— Я займусь… От Корчнова я тебя отмазал и от этого отмажу.

— Ты от Корчнова отмазывал?

— А ты думал, Самород? Да, я отмазывал тебя с его подачи. Но ведь я собой рисковал. Ради тебя. И дальше рисковать буду.

Жора кивнул. Такой вариант его устраивал.

— Самородова ты убил, но кто это видел? — продолжал Брагин.

— Все чисто сделано, — усмехнулся Жора. — Только я не при делах.

— Вот и я о том же! — улыбнулся чиновник.

— У Саморода было много врагов.

— Вот пусть менты их и ищут. А ты будешь спокойно жить и получать удовольствие от жизни… Ну, светиться особо не надо. Зачем, если тебе совсем не обязательно жить на виду? Я же знаю, как ты Патрона, Лебедя и Болтуна под себя взял. Они же пикнуть на тебя не посмели. И не посмеют.

— Короче?

— Все нормально будет, Георгий Мартынович. За мной ты не пропадешь.

— Я за тобой или ты за мной?

— Ты за мной. Мы с Ильей Дмитриевичем хорошо ладили, но я никогда не был у него просителем. То, что я говорил, то он и делал.

— И что он с этого имел?

— Десять процентов от наших сделок.

— От ваших?

— Ну, ты же не думаешь, что я работаю один? Там целая схема, от низшего до высшего уровня, и везде нужно отстегнуть. Поверь, после всех вычетов мне самому достается не больше двадцати процентов. Но так я рискую в сто раз больше тебя.

— Проверим. Все проверим.

— Вынужден тебя предупредить, Георгий Мартынович, в эти сферы лезть не надо. Там тебя в повидло размажут, на хлеб намажут и съедят.

— Что-то не страшно, — хмыкнул Жора.

— Верю, что не страшно. Ты парень отчаянный, но тебе в эти дебри лучше не соваться. Ничего не поймешь, только запутаешься, и это в лучшем случае.

— Десять процентов от твоих миллиардов — это сколько?

Жора догадывался, что много. И еще он собирался поднять процент. Со временем, не сейчас, раза в два.

— Там не миллиарды, там пока только миллионы. А миллиард мы только собираемся осваивать. Твоя доля — сто миллионов. Но это при условии, чтобы ты не будешь задавать вопросов. Сказали — сделал.

— Ну, Корчнова сделали. Шумов из этой оперы.

— Из этой… Кстати, у него четыре лимона похитили. Это наши деньги.

— Это плата за работу.

— Так никто и не спорит… Тут одна сделка недавно прошла, твоя доля — тринадцать с половиной миллионов.

— Рублей?

— Извини, в долларах нам не выделяют. В доллары сам переведешь, если считаешь нужным. Только зачем тебе это? Ты за кордон не собираешься, — усмехнулся Брагин.

— Почему ты так думаешь?

— Ты Махно, и здесь твое Гуляй-поле. Ты здесь до последнего будешь… Сейчас у тебя проблемы с ментами, но мы их решим… Хотя дело и непростое, инкриминируются не только убийства, а еще и похищение сотрудника полиции…

— Это Ваган ее похитил, я не при делах.

— Вот на этом и стой… Больше там ничего не было?

— В смысле?

— Изнасилование, например?

— А что у ментов по этому делу есть?

— Ничего… Демичева не дура, чтобы в этом признаваться. Отряхнулась и пошла, — усмехнулся Брагин.

— Значит, не заявляла?

— Нет.

— А ее Ваганов похитил.

— Ваганов, — кивнул Брагин.

— Значит, я не при делах?

— Не при делах… Но менты пока тебя ищут. Поэтому светиться тебе не следует. Через пару месяцев волна уляжется, тогда тебя отмазывать будем. И отмажем. Главное, больше никакого шума. Или у тебя еще какие-то непонятности есть?

— Непонятки, — с ожесточением поправил Жора. — Есть непонятки… Самород меня перед ментовской сучкой заставил извиняться. Я ему этого никогда не прощу!

— Ты же с ним разобрался.

— Не совсем… У него бизнес легальный, и я хочу его. Так будет справедливо.

— Я бы не советовал.

— Да мне плевать, советуешь ты или нет! — вскинулся Жора.

Брагин как смотрел на него с прямодушной улыбкой, так и продолжал смотреть. Ни единая черточка не дрогнула на его лице. Зато взгляд вдруг наполнился могильным холодом.

— Плеваться нехорошо, Георгий Мартынович. Особенно против ветра… Зачем тебе связываться с этим делом? Авторитета это тебе не прибавит, а неприятности нажить можно.

— Какие неприятности?

— Ну, у Ильи Дмитриевича были связи в полиции. Эти связи могли передаться ему по наследству.

— Разберемся.

— Вот это правильно, — кивнул Брагин. — Сначала разобраться надо… Давай так, я сам во всем разберусь. Почву прощупаю, мосты через реки наведу, а там и ты со своей конницей пройдешь. Там кусок жирный, грех его упускать. Но и через козла лучше не прыгать, а то ведь и шею сломать можно…

— Ну, если мосты наведешь… Сколько я с тебя иметь буду? Десятку? Ну и ты на десять процентов от этого дела можешь рассчитывать.

Брагин долго смотрел на него, переваривая услышанное, затем широко улыбнулся:

— По рукам!

— Может, выпьем? — спросил Жора.

Что ж, Брагин показал себя с правильной стороны, с таким человеком не грех распить бутылочку. 

Если женщина в трауре, то с ней можно медленно и печально. Егора столь анекдотичный ритм не устраивал потому, что Олесей невозможно насытиться. Он набрасывался на нее как голодный на пирожное… Но ведь она носила траур по его родному отцу, из уважения к которому он не мог быстро и весело.

А он должен был уважать отца, ведь львиную долю своего состояния он завещал ему. Остальную часть он разделил на три части, по одной на каждую бывшую жену, в том числе и на Олесю. Ведь его же больше нет в живых, значит, она его бывшая жена. Такая вот логика. Правда, девушке досталось больше, чем остальным, в том числе и дом, в котором она сейчас жила. И дальше будет жить. Плюс кругленькая сумма в банке. Но все равно это было намного меньше, чем получил Егор.

Рассчитывала ли Олеся на большее, он мог только догадываться. Она говорила, что наследство для нее не главное. И вела себя при этом так, что ей можно было верить. Можно, но Егор почему-то не верил. Что ни говори, а играть она умела. Он ведь ей верил, когда она говорила, что у него нет с ней никаких шансов. А ведь она при этом ждала, когда он проявит инициативу.

И хорошо, что дождалась она этого еще до того, как пришло известие о гибели отца, а то бы Егор усомнился в искренности их отношений. Было бы фальшиво, если бы она впервые легла с ним в постель после того, как озвучили завещание. Он мог бы подумать, что в нем она ищет очередного папика. Но ведь девушка переспала с ним еще до гибели его отца. Поэтому хоть и печально у него с ней, зато без сомнений. Хотя и с упреками. Отец, возможно, в гробу сейчас переворачивается, но ведь он и сам был не без греха. Ведь убили его, когда он возвращался домой от своей очередной любовницы…

Экономка знала об их отношениях, но никому об этом не рассказывала. А если бы и узнал кто, ничего страшного. В завещании не было пункта, по которому Егору запрещалось спать с Олесей под страхом разорения. И дом охраняли люди, которым до фонаря, с кем он живет. Их всего четверо, этих охранников, и представляют они московское агентство. С местной братвой они совершенно не связаны. Это Миша Ракитин посоветовал Егору нанять людей из московской фирмы…