Наталья Берзина - Полоса препятствий

– Сынок, а не пора ли тебе уже ложиться спать? – задала она риторический вопрос.

– Мам! Ты лучше сыграй Никите что-нибудь! Я тоже послушаю! – вдруг заявил мальчик.

– А действительно! Я никогда не слышал вашей игры! – поддержал Андрея Никита.

– Друзья мои, время позднее, не стоит мешать соседям! – попыталась отказаться Юлия, но мужчины оказались непреклонными. – Я давно не садилась за инструмент! – предупредила она. – Руки должны быть разогретыми, но попробую.

Музыка полилась какая-то неземная. Никита, не слишком восприимчивый к классике, сразу затих и, казалось, полностью отдался неведомой мелодии. Даже непоседа Андрей замер, прижал кулачки к лицу и, словно зачарованный, слушал игру матери. Когда отзвучали последние аккорды, Юлия посмотрела на сына странным, отрешенным взглядом.

– Все! Теперь спать! – сказала она таким тоном, что мальчик, не возражая, опустив голову, вышел из комнаты.

Никита еще некоторое время сидел молча, что-то обдумывая. Юлия положила руки на клавиши и смотрела куда-то в пространство, словно могла видеть то, что недоступно другим.

– Это ведь песня? Я чувствую, здесь должны быть слова! Это верно? – вдруг изменившимся голосом спросил Никита.

– Да! Это могла быть песня. Только я не умею петь. А на музыку я положила свои стихи. Вот эти:

Нет! Я не буду дальше читать! Это слишком личное. Лучше поговорим о чем-нибудь другом.

Никита встал, подошел к окну, долго смотрел на притихший ночной город.

– Эти стихи посвящены не мужу! Кто-то ворвался в твою жизнь и перевернул ее! Ведь так? – неожиданно спросил он.

– Я повторяю, не хочу об этом говорить! – твердо сказала Юлия, а в глазах уже засверкали слезы.

– Прости меня. У тебя много стихов?

– Смотря как считать. Знаешь что, Никита, в ответ на твое предложение могу тебе прочесть одно из своих последних стихотворений, – сказала Юлия, и ее пальцы легко пробежали по клавишам.

Тихая, но в то же время решительная мелодия полилась, заполнила комнату. Юлия негромко начала читать:

С последними словами резко ударил последний аккорд. По лицу Никиты вдруг скользнула странная, немного лукавая улыбка. Он шагнул к Юлии, положил ей руки на плечи и, склонившись, нежно поцеловал в щеку. Она вздрогнула, словно от ожога. Попыталась отстраниться, но руки Никиты, будто каменные, прижали ее к стулу.

– Я согласен! Надеюсь, ты уже понимаешь, что нам с тобой суждено быть вместе. Я заявил на тебя свои права, и от тебя зависит, согласна ли ты такие же права заявить на меня. Мне совершенно безразлично, что было в твоей жизни когда-то. Ты моя! Я долго искал тебя и теперь готов бороться за твое и мое будущее.

Юлия внимательно посмотрела в его глаза и, порывисто встав, прижалась к плечу. Слезы, уже ничем не сдерживаемые, струились по щекам. Она смутно ощущала, как Никита гладил ее плечи и спину, что-то говорил, но слова она уже воспринимала скорее душой. Действительно – судьбу не обманешь.

Провожая Никиту до двери, Юлия снова прильнула к нему и, прошептав: «Милый мой!», осторожно и нежно поцеловала в сухие горячие губы.

Володя только крякнул, увидев выходящего из подъезда Никиту. Половина двенадцатого! Это при том, что спозаранку Тышкевич уже будет на лесопилке. Силен мужик, ничего не скажешь! Ничего, скоро он не будет таким активным! Потратив весь день, Володя все же отыскал то, что ему было так необходимо. Разобраться в содержимом Леркиного компьютера оказалось не просто. Папка с нужными фотографиями отыскалась, как ни странно, на системном диске и была озаглавлена «Админ». При чем тут администратор, Володя так и не понял, но, главное, в ней содержались те самые фотографии, которые он когда-то сделал на нескольких вечеринках. Вот Дэн обнимает сидящую у него на коленях Юльку, вот еще круче – его рука охальничает под ее юбкой. Да и дальше, при желании, тоже можно было усмотреть непристойности. Вначале он хотел откадрировать снимки, но, подумав, оставил как есть. Впечатанные в правом нижнем углу даты не оставляли сомнения, что фотографии подлинные. Конечно, можно поиграть в Photoshop, но он не слишком хорошо владел им и решил не связываться. И так последние снимки относились к первому января. Прошло чуть больше полугода. Распечатав фотографии в ближайшем копи-центре, Морозов-младший прихватил их с собой. Сейчас, с нетерпением ожидая, когда уедет Никита, он собирался завалиться к Юлии с готовыми уликами.

Она открыла дверь не задумываясь, уверенная, что вернулся Никита, но на пороге возник молодой человек с неприятной ухмылкой на лице. Юлия даже не успела ничего сказать. Парень нагло толкнул ее в грудь и, войдя, спокойно запер за собой дверь.

– Тихо! Не вздумай кричать! Иначе тебе придется не сладко! – угрожающе сказал он. – Мне нужно обсудить с тобой некоторые стороны твоей личной жизни. От того, как мы с тобой договоримся, будет зависеть твое будущее.

– Кто вы такой?! – воскликнула Юлия, пытаясь вспомнить, где она видела это лицо.

– Друг! Просто друг! Лучше расскажи мне, как ты смогла уложить Никиту? Трудно было под него лечь?

– Да как вы смеете?

– Заткнись! – Парень не сильно, но чувствительно ударил Юлию по щеке. – Ты будешь отвечать на вопросы! Быстро и по существу! Он часто приходит к тебе?

– Я не стану с вами разговаривать! – воскликнула Юлия.

Удар в живот заставил ее согнуться пополам. Грубо схватив женщину за волосы, парень запрокинул ее голову и прошипел:

– Я тебя предупредил! Ты будешь говорить только то, что я тебе разрешу!

С силой толкнув Юлию, так что, упав на пол, она сильно ударилась затылком о стену, парень выхватил из кармана конверт. Из него на колени Юлии посыпались фотографии.

– Смотри, сучка! Узнаешь?

На всех снимках она была рядом с Дэном, многие фотографии никак нельзя было назвать целомудренными. Теперь она вспомнила, почему лицо парня показалось ей в первый момент знакомым, – конечно, она несколько раз видела его на вечеринках, куда периодически таскал ее Дэн. Царивший там обычно полумрак не давал возможности хорошенько рассмотреть лица присутствующих, да и они особо ее и не интересовали. Здесь же оказалось и несколько фотографий, сделанных Дэном. Они, пожалуй, были самыми непристойными. Дэн тогда сказал, что удалил их, но это оказалось очередной ложью.

– Что ты хочешь? – спросила Юлия, понимая, что прошлое никогда не оставит ее.

– Как часто у тебя бывает Никита? – снова спросил парень.

– Я с ним познакомилась недавно. Вчера приезжал. Сегодня.

– Значит, каждый день! Ты хочешь, чтобы эти картинки попали к нему в руки? В глаза смотри! – рявкнул парень и влепил Юлии очередную пощечину. Острая боль резанула глаз. Из рассеченной губы на подбородок потекла струйка крови. – Он говорил тебе о работе? Что сейчас планирует делать?

– Нет! Мы не говорим о его работе!

– Значит, только трахаетесь! – скабрезно ухмыльнулся парень. – Мне Дэн рассказывал, что ты умеешь. Может, попробуешь и мне сделать приятное? От тебя, сучка, не убудет! Или тебе уже молодые и сильные не нравятся? На стариков потянуло?

– Я сейчас милицию вызову! – без особой надежды прошептала Юлия и снова получила пощечину.

– Да клал я на твоих ментов! Ты еще вякни, и я не только тебя оттрахаю, но и пацанов приглашу! Да еще и сфоткаю во всей красе! Узнай, что задумал этот старый хрыч! Я позвоню тебе завтра! Будешь подробно докладывать мне о каждом его шаге, и помни, стоит тебе только дернуться или ляпнуть кому-нибудь хоть слово, твои фотки тут же окажутся у Никиты! Мне нужно знать, что он делает, что собирается делать, с кем договаривается о сделках, словом все, что связано с его бизнесом! Тебе ясно?

Юлия кивнула. Кровь уже стекала на грудь, пачкая блузку. Пнув напоследок женщину ногой в бок, парень вышел на лестницу. А Юлия еще долго сидела на полу, не в силах даже пошевелиться от испуга. Из оцепенения ее вывел телефонный звонок. Юлия не сразу подняла трубку.

– Привет! Я смотрю, у тебя свет горит! Не оторвала ни от чего важного? – раздался жизнерадостный голос Марины. – Знаешь, мы с Сергеем только что приехали с выставки! Я там такое видела! Умру, если не расскажу тебе прямо сейчас. Ты представляешь, оказывается, я совсем не так уж и плохо выгляжу как дизайнер! Там несколько производителей ссылаются на меня как на… Юлька! Что случилось? Ты плачешь? Я бегу к тебе!