Татьяна Полякова - Чумовая дамочка

Я вошла в комнату, при моем появлении Зинка испуганно замерла, ее возлюбленный тоже лежал тихо. Заглянув в шкаф, я отыскала спортивную сумку и начала перекладывать в нее деньги.

— Хурму кто укокошил? — спросила я скорее из любопытства.

— Он, — пролепетала Зинка, косясь на своего дружка.

— Пожадничали. — Я присела перед ней на корточки. — А знаешь, — сказала с улыбкой, — я думаю, ты врешь. Небось напоила парня и шваркнула чем-нибудь по башке. Избавиться от Сашки наверняка тоже твоя идея.

— Его Хурма застрелил.

— Конечно. Честно говоря, мне плевать и на Хурму, и на Сашку, они свое получили, так что выходит, рук пачкать мне не придется.

Я легонько подтянула ремень и надежно его закрепила. Зинка с ужасом наблюдала за моими действиями, а я заставила себя вспомнить, как Зойка висела в туалете вот на таком же ремне.

— Вот что, подруга, — сказала я. — Может, тебе повезет и кто-то здесь появится, освободит вас и все такое, а я, извини, не могу. Головой не дергай, шею сломаешь. Пока.

Я закинула сумку на плечо и вышла из комнаты. Пистолет я на всякий случай держала в руке. Уже возле калитки я вспомнила про собаку, вернулась и спустила ее с цепи. Пес настороженно косился на меня, но даже не тявкнул.

В трех шагах от дома было так темно, что я с трудом различала ближайшие деревья. Но тропинка под ногами как-то угадывалась, я прошла метров двадцать, когда что-то почувствовала за спиной и, метнувшись в кусты, кубарем полетела с обрыва. Падение не причинило мне особого вреда, я оказалась в каком-то овраге, засыпанном прошлогодней листвой, и замерла, стараясь не дышать. Из-за тучи выглянула луна, туман поднимался от реки, в призрачном свете деревья казались великанами. Ничего похожего на живых существ не было видно. «Померещилось», — решила я, но еще минут двадцать вглядывалась в темноту, держа палец на спусковом крючке. Когда я успокоилась и уже хотела подняться, наверху, возле самого дома, заработал двигатель машины. Выбравшись из своего убежища, я увидела, как машина стремительно удаляется по дороге в сторону райцентра. Я лежала под кустом, прислушиваясь и пытаясь решить, стоит ли возвращаться в дом. Это могли быть дружки хозяина дачи, и теперь они, вне всякого сомнения, ищут меня. С таким же успехом это могут быть ребята Еремея, который, вдруг проявив сообразительность, узнал то же, что узнала я. В этом случае в доме два трупа, а меня опять-таки ищут. «Надо сматываться отсюда», — дала я самой себе мудрый совет и, поднявшись, торопливо зашагала вдоль реки.

Я шла всю ночь, стараясь не покидать берега, чтобы не заблудиться. Когда рассвело, переместилась ближе к шоссе. В восемь утра я вышла из леса как раз на развилке с указателем «Петраково», в нескольких метрах впереди виднелась автобусная остановка. Я устроилась на скамейке и немного подремала. Где-то через полчаса появился автобус, народу было много, бабульки из окрестных деревень ехали в город на рынок, всю дорогу я стояла на ступеньках, зажав сумку ногами. Выгребла из кармана мелочь, чтобы заплатить за билет, и мрачно усмехнулась.

На въезде в город я покинула автобус. Глаза слипались, двигалась я с трудом, хотела отправиться на турбазу, но, подумав, решила, что это опасно. По большому счету, в городе мне теперь делать нечего, следовало бежать отсюда как можно скорее и раствориться на просторах Родины. Но город точно притягивал меня, я не могла его покинуть и догадывалась почему.

Я купила мороженое, устроилась на скамейке в парке и немного понаблюдала за голубями. Потом позвонила Вальке, просто желая убедиться, что он жив. Голос у него был совершенно несчастный.

— Слушаю, — Я помолчала немного, он еще пару раз повторил «алло» и «слушаю», а потом тоже замалчал. — Это ты? — вдруг спросил он недовольно.

Притворяться не было смысла.

— Ага.

— Ты все еще в городе? Чего тебе надо? Чтоб кишки на коленки намотали? Уезжай.

— А ты не собираешься?

— Слушай", . Я хотел тебе сказать… ты не права. Я всегда был на твоей стороне…

— Я тоже. Еремей нашел свои денежки?

— Какие?

— Те, что свистнули из ресторана.

— Нет. Тебе о них что-нибудь известно?

— Я думаю, о них что-нибудь известно Зинке-буфетчице…

— В каком смысле?

— В прямом. Сейфом занимался Сашка, приятель Людки-официантки. Они с Хурмой друзья, сидели вместе, о деньгах узнали от Зинки. По пьяному делу проболтались Ваньке, а потом его убили с перепугу, и Зойку за компанию с ним. Меня наверняка бы тоже укокошили, но благодаря тебе я осталась жива.

— Что?

— Спасибо тебе. Чижик, вот что. Хурма Сашку пристрелил, чтоб не делиться, и сам, по-моему, отдал богу душу.

— У кого же деньги?

— Откуда мне знать? Голова у тебя всегда варила, подумай, вдруг сообразишь?

— У меня нет времени на всякую ерунду. Если деньги у тебя, тем лучше, забирай их и мотай из города…

— Спасибо за совет, — ответила я и дала отбой. Голуби бродили совсем рядом, я смотрела на них, принуждая себя подняться и покинуть город, и очень хорошо знала, что не сделаю этого. В конце аллеи появился милицейский патруль с собакой, а я, сообразив, что сижу с пистолетом и сумкой, набитой долларами, быстро поднялась и направилась к троллейбусной остановке. Вспомнив, что остатки мелочи я истратила на мороженое, аккуратно извлекла из пачки стодолларовую купюру и отправилась в ближайший обменный пункт. Таращась в витрины, я и обратила внимание на не-приметную «восьмерку». За тонированными стеклами лица водителя не разглядишь, но, понаблюдав немного, я убедилась, что у него ко мне большой интерес. Вместо того чтобы испугаться, я задумалась. Вряд ли это люди Еремея, мы давно не виделись, и у них накопились ко мне вопросы. Меня просто-напросто сунули бы в машину и где-нибудь в тихом месте не спеша и подробно со мной разобрались. Кому еще я могла понадобиться? Менты? Тоже вряд ли. Им со мной все ясно, и бензин тратить они бы не стали. Может, друг детства подсуетился? Большое ему за это спасибо.

Деньги я поменяла, остановила такси и поехала к речному вокзалу. Оттуда поднялась к дому, где жил дядя Миша, минуя центральные улицы, а главное, ресторан. Окна в квартире дяди Миши были закрыты фанерными щитами, а дверь, не пострадавшая от пожара, заперта. Я позвонила соседке, старушка открыла сразу, точно поджидала меня в прихожей.

— Вы не скажете, где дядя Миша? — поздоровавшись, спросила я.

— В больнице. В строительной В кардиологии. Вчера у него была. Говорит, на днях вернется.

— Как у него дела?

— Как дела? Кухня, считай, вся выгорела, мебель, что цела осталась, водой испортили. Воды-то сколько вылили… А ведь это вы тогда были, да?

— Я.

— Милиция вами интересовалась, а Михаил сказал, девчонка заходила, газеты продавала. Поди врет?

— Вы извините, мне надо идти.

— В больницу к нему заглянете? — крикнула женщина вдогонку, когда я уже спускалась по лестнице.

— Вряд ли смогу выбраться. Привет передайте. С большой поспешностью покинув двор дома, где жил дядя Миша, я вернулась к речному вокзалу, по-прежнему минуя центральные улицы. Остановила машину и поехала в больницу. Болтаться по городу с сумкой денег идиотское занятие, а никому довериться я не могла, вот так и вышло, что у меня одна дорога — к дяде Мише. Правда, еще была сестра. Но если отдать деньги ей. Нинка от великой жадности кинется скупать в магазинах все подряд, и очень скоро головы лишится не только она, но и все семейство в придачу.

Здание больницы окружал старый парк. Цвели тополя, пух клубками катился по асфальту прямо из-под моих ног. Время для посещения больницы я выбрала неудачное, был тихий час. Я решила прогуляться в парке, чтобы не задремать, и на одной из скамеек обнаружила дядю Мишу. Он сидел в спортивном костюме и тапочках на босу ногу и читал газету. Обернулся, увидел меня, сложил газету и терпеливо ждал, когда я подойду.

— Здравствуйте, дядя Миша, — громко сказала я, знать не зная, на какой прием могу рассчитывать.

— Здравствуй, дочка, — ответил он и чуть подвинулся, таким образом приглашая сесть. Я села, бросив сумку под ноги.

— Как себя чувствуете?

— Спасибо. Как говорится, твоими молитвами.

— Вот и слава богу. А я все думала…

— Да? А я о тебе. Ты, конечно, никуда не уехала?

— Как видите.

— А с Бардиным что?

Я усмехнулась.

— Вы и про это знаете?

— Слухами земля полнится. Так вы с ним как?

— Не сошлись во мнении по ряду принципиальных вопросов. Дядя Миша, вы меня простите, мне очень важно знать, что за дела у Бардина были с Китайцем.

— Вот оно как, — старик вздохнул, недовольно косясь на меня. — Зачем тебе это?

— Сомнения меня грызут и мучают.

— Что за сомнения?

— Китайца я не убивала, и Славка его не убивал. Но ведь кто-то по какой-то причине застрелил этого сукина сына?

Дядя Миша вздохнул и чуть помолчал.

— Если ты с Китайцем была хорошо знакома, знать должна, что охотников…