Татьяна Полякова - Любовь очень зла

— Если через десять дней я их не верну… у нас десять дней, чтобы раздобыть паспорт и сбежать отсюда. Попробуй поговорить с этим типом, убедить его…

— В чем?

— У меня нет больше денег. Нет. И мне негде их взять. Если он потребует еще, меня просто убьют. Что он выиграет от этого? Втолкуй этому кретину…

Звонок раздался, и хриплый голос, который преследовал меня в ночных кошмарах, заявил:

— В 24.00 на площади Победы. И без глупостей.

Я взглянула на часы и стала собираться.

— Я буду ждать тебя здесь, — сказал Сергей и неуверенно добавил:

— Я люблю тебя. — Я кивнула.

Через несколько минут я выходила из машины на площади Победы. Это место никогда не считалось особенно оживленным, а в полночь, когда почти весь общественный транспорт прекращал работу, прохожие здесь и вовсе редкость. Из парка, который начинался за памятником с Вечным огнем, раздавались голоса. Подвыпившая компания подростков. Я поежилась, вспомнив, что в сумке у меня огромная сумма, а я сама — легкая добыча для грабителей. Я вернулась в машину, заперла двери, и тут зазвонил телефон.

— Иди к автобусной остановке, — прохрипел «папочка». — И поживее. У тебя нет времени.

Я испуганно огляделась, чувство было такое, словно десяток пар горящих глаз смотрят на меня из темноты. Покинув машину, я побежала к остановке, косясь в сторону парка, сумка билась по ногам, я едва не упала, споткнувшись о нее. Фонарь возле остановки не горел, из-за угла вывернул автобус и остановился. Открылась передняя дверь.

— Я в парк, — сказал водитель, выбрасывая сигарету.

Я вошла в автобус. В нем были лишь водитель и я. Устроившись на переднем сиденье, я внимательно к нему приглядывалась. Неужели это он, мой таинственный «папочка»? Не может быть.

— Вот дурий угол, — заговорил он, — ездят одни бабки бесплатно, а пять раз в день будь любезен, вези их. Последним рейсом вообще никто не ездит, ну в ту сторону еще пару человек, а обратно всегда порожняком гоняю. Где порядок, скажите на милость? Бензин на ветер, а начальству до лампочки… — После этой тирады до меня наконец дошло, что еду я на обычном рейсовом автобусе, и дядька, так эмоционально высказывающийся в адрес начальства, скорее всего, никакого отношения к моим проблемам не имеет. Я слушала его разглагольствования, таращась в окно, тут он спросил:

— Вам где выходить? — А я растерянно ответила:

— Если вы в парк, где-нибудь ближе к троллейбусной остановке.

— На Ледянской подойдет?

— Да.

Но до Ледянской доехать я не успела, вновь зазвонил телефон.

— Выйдешь возле гастронома. Там тебя ждет такси.

— Возле гастронома остановите, — крикнула я водителю, он посмотрел на меня с недоумением, но автобус остановил.

Машина в самом деле ждала в нескольких метрах от гастронома, я подошла, открыла дверь. Молодой мужчина смерил меня взглядом и улыбнулся:

— Минут пять жду.

— Извините, — промямлила я.

Он завел машину, и мы тронулись с места, а я терялась в догадках: куда? Если таксист так уверенно двигается вперед, значит, «куда» ему известно.

— Вам на Кирова где лучше остановить? — вдруг спросил он.

— Я… там посмотрим.

Он пожал плечами, через несколько минут мы миновали здание больницы, свернули, и парень сказал:

— Вот и Кирова…

— Остановите на углу, — попросила я, расплатилась, вышла и стала ждать звонка. Ждать пришлось минут пять. Наконец телефон зазвонил.

— Дойдешь до пятьдесят шестого дома, там арка, телефон не отключай. — Нужный дом был в паре сотен метров, в арку я вошла и вскоре оказалась в проходном дворе. — Теперь направо и опять в арку. — Я в точности выполнила приказ, поражаясь безлюдности улиц, как будто город фантастическим образом опустел на одну ночь. — Теперь еще раз налево и за угол… — Я свернула и только тут с удивлением поняла, где нахожусь. Это ведь Новоямская, дом четыре, здесь та самая квартира, что муж приобрел незадолго до своей смерти, сюда доставили розы из цветочных магазинов. — Дальше ты знаешь, — усмехнулся «папочка» и отключился.

Я поднималась по лестнице со странным чувством, не страха даже, скорее любопытства. Мы встретимся или мне, как и в прошлый раз, придется просто оставить сумку? Возле двери я замерла, на мгновение зажмурилась и попыталась дышать глубже, потом протянула руку к звонку, но тут мне стало ясно: дверь не заперта. «А что, если…» — мелькнула мысль, но я уже толкнула дверь и вошла в темную прихожую. Дверь за моей спиной защелкнулась на замок. Я вздрогнула и позвала громко:

— Есть кто-нибудь?

— Есть, — с насмешкой ответил знакомый голос. — Заходи, дорогая.

Я прошла в комнату, сердце билось в горле, наконец-то, наконец-то… Комната, как и в прошлый раз, была пуста, если не считать единственного стула, на котором сейчас сидел мужчина в широкополой шляпе. На окнах появились плотные шторы, в настоящий момент сдвинутые, настольная лампа стояла на полу, освещая ноги сидящего, обутые в черные, до блеска начищенные ботинки. Совершенно нелепая мысль мелькнула в моем мозгу: «Виктор был просто помешан на чистоте, ботинки у него всегда сверкали», а вслед за этой мыслью пришло разочарование: лицо под шляпой разглядеть было невозможно, оно скрывалось в тени.

Мужчина не был похож ни на одного из моих знакомых, то есть никого мне не напоминал. Рослый, плечистый… да в городе тысячи таких мужчин, начищенные ботинки и широкополая шляпа. Не помню, чтобы кто-то носил такие. Мне вдруг захотелось плакать от обиды, меня в очередной раз провели.

— Здравствуйте, — пробормотала я.

— Привет, — ответил он. — Привезла мои деньги?

— Да.

— Покажи.

Я расстегнула сумку.

— Вот они.

— Вытряхни на пол. — Я перевернула сумку, и из нее посыпались пачки долларов. — Отлично. Надеюсь, они настоящие. Твой любовник не очень-то похож на честного парня. — Я молчала, продолжая стоять с сумкой в руках. — Ты его любишь?

— Что?

— Ты любишь своего красавчика?

— Люблю.

— Так сильно, что захотела убить мужа?

— Я его не убивала.

Он засмеялся.

— Ладно. Проваливай.

Я повернулась и пошла к выходу.

— Подожди, — сказал он с усмешкой. — Иди-ка сюда. — Я сделала несколько шагов и замерла. — Ближе. Чего ты боишься? — засмеялся он. — Подойди… — Я сделала еще один шаг. — И вспомни, что я тебе обещал.

— Я привезла вам деньги, — покрываясь гусиной кожей, напомнила я.

— Деньги? Ах да, деньги. Знаешь, я передумал. Я не хочу этих денег. Только такие, как ты и твой любовник, думают, что деньги самое главное. Иди сюда.

— Я…

— Не заставляй меня злиться, не то твой дружок уже завтра же лишится головы. Ведь ты хочешь его спасти? Хочешь?

— Да.

— Ты можешь это сделать.

— Как?

Он опять засмеялся.

— Подойди ближе и встань на колени. Я сделала еще шаг, наклонилась и тогда увидела его лицо, закричала от ужаса и шарахнулась в сторону, не сразу сообразив, что на нем маска, дурацкая резиновая маска, которой неумные подростки любят пугать друг друга.

Он засмеялся громче и снял шляпу, передо мной была гнусная физиономия из фильмов ужасов, с нелепым гребнем на макушке, человек-ящерица.

— Хочется узнать, что под ней? — зашептал он, схватив меня за шею и придвинув к себе, потом лизнул мое лицо, а я зажмурилась от отвращения. — Не нравится? Придется потерпеть. А маску можешь снять, это нетрудно, одно движение, и нет маски. Только не советую это делать. Я ведь уже говорил, не будешь слушать папочку, я тебя накажу. Ты снимешь маску, а я… я вырежу твои красивые глазки. Красота твоя не очень пострадает, для меня по крайней мере. Мое лицо — это последнее, что ты увидишь.

Я закрыла глаза, чувствуя слабость и дурноту.

— Отпустите меня, — попросила жалобно. — Ведь я привезла деньги.

— Конечно, — хохотнул он, сдавив рукой мою шею. — И не вздумай орать, дрянь, не то языка лишишься.

Я не знаю, сколько прошло времени, я молила бога, чтобы все поскорее кончилось, но господь, должно быть, не слышал меня. Я узнала, что на свете есть вещи более страшные, чем постоянный давящий страх. И дело даже не в боли и унижении, а в том, что ты понимаешь: ты больше не ты, отныне ты не можешь чувствовать, жить, как жила вчера.

Я одевалась, сидя на полу, я хотела только одного — вырваться отсюда, не видеть этой жуткой физиономии, не чувствовать его рук.

— Мне можно уйти? — спросила я, поднимаясь.

— Топай. И захвати деньги. Они мне не нужны.

— Но…

— Что еще?

— Ведь вы обещали…

— Тебе? Тебе я обещал другое. Забирай деньги, пусть твой красавчик порадуется, что ты смогла их сохранить для него.

Механически двигаясь, я собрала деньги в сумку и направилась к двери.

На улице шел дождь. Я дошла до ближайшей подворотни и опустилась прямо на грязный асфальт. Посмотрела на свои дрожащие руки. Не было сил подняться и уйти и не было сил жить дальше. В подворотне показалась старушка с пуделем, взглянула на меня испуганно и попятилась назад. Должно быть, дикое зрелище открылось ее глазам.