Воровской излом - Равиль Рашидович Валиев

Подполковник посмотрел на Эйхмана. Тот в задумчивости потирал подбородок. Решался.

– Передайте – будет контакт, но… несколько позже.

Дождавшись конца сеанса, Эйхман задумчиво посмотрел на Меркульева и повернулся к своему помощнику:

– Петро, пора! Починай з богом!

Связанные руки дико занемели, но не это сейчас занимало Меркульева – события неожиданно начали быстро развиваться.

Петро протопал за спиной подполковника. Послышался женский визг. Следом за ним звук удара и вопль:

– Кусаэться, сука!

Громко закричали остальные заложники, в общем крике потонуло хрипение рации, которую Эйхман прихватил с собой.

Оставленный в одиночестве Меркульев заерзал на стуле, пытаясь развернуться. Это ему почти удалось, но в какой-то момент ножка стула зацепилась за валявшуюся на полу ткань, и он грохнулся набок.

Но даже в этом положении подполковник понял, что происходит. Бандиты выставили заложников по одному лицом к окну, вдоль всей рукотворной баррикады. Возле каждого из них встал бандит с оружием.

Полная женщина в белом халате, которая, по-видимому, только что сопротивлялась, потеряла сознание. Сердитый хохол одной рукой дотащил ее до груды мебели и прислонил к стоящему на боку столу. По его щеке тянулся кровавый след от ногтей.

Заложники кричали и сопротивлялись, но, подгоняемые сильными ударами, быстро успокоились.

Наступила тишина, прерываемая всхлипами стоящей на ногах женщины. Волосы ее растрепались и русой волной закрывали лицо – азиат крепко держал ее за локоть, не давая осесть на пол.

Меркульев внутренне ахнул. Боже мой, что они делают? Вместо переговоров провоцируют милицию на атаку.

Он еще поерзал, разворачивая стул, пока в поле его зрения не попал Эйхман.

Главарь сидел на стуле возле раздаточной линии, огражденной никелированными поручнями. Он опустил микрофон рации и довольно оглядел зал. Над его головой висел плакат с глубокомысленной надписью – «Здоровое питание – залог здоровья!». Множество плакатов поменьше с подобными жизнеутверждающими лозунгами украшали открытые стены столовой – с пропагандой в этом заведении было все в порядке. Как и с противопожарной безопасностью – красные баллоны огнетушителей в деревянных кадках стояли по углам помещения.

Эйхман тем временем отложил рацию, встал и потянулся всем телом. Он был удивительно спокоен, этот странный человек, и явно наслаждался самоубийственной игрой.

– Вот, Александр Александрович! – крикнул он через зал. – Все готово для последнего акта! Актеры на местах, мизансцена выстроена, музыка есть – ждем зрителей!

Он бросил рацию на пол и сильно ударил по ней ногой. Надежная машинка выдержала – стальной корпус под кожаным чехлом не так-то легко сломать. Эйхман пожал плечами, поднял рацию за провод и просто швырнул себе за спину, в глубину кухни.

Он подошел к лежащему на боку Меркульеву, наклонился и заглянул ему в глаза.

– Итак, Александр Александрович, тут и конец нашему недолгому общению. Мне пора уходить, а вам, – он, не выпрямляясь, огляделся, – а вам я желаю осознать, насколько тщетна человеческая жизнь…

Он похлопал Меркульева по плечу и распрямился:

– Петро, нам пора!

– Зараз, начальник!

Хохол потрепал по щеке лежащую женщину и, убедившись в ее беспамятстве, шагнул к Эйхману. После паузы вытер полой куртки приклад обреза и кинул его в руки одного из бандитов.

В тишине, наполненной какой-то странной, но явно ощущаемой многозначительностью, громила прошел вдоль окна, вкладывая в руки бандитов по стеклянному шприцу, наполненному мутной жидкостью.

Эйхман поднял руку и торжественно махнул:

– Пора, братья!

Мужчины, в том числе и коренастый азиат, по очереди, ловко и умеючи, вкололи содержимое шприцов себе в сгиб локтя.

Эйхман и хохол оглядели помещение, попеременно останавливая взгляд на каждом подельнике.

– Как я обещал, братья, ваши родные будут обеспечены до конца жизни! – крикнул он. – Наш путь закончится в раю!

«Твою мать!»

Меркульев до крови прикусил губу. Это же надо было угодить в такую кашу! Он, простой милиционер, ловит жуликов и воров! А тут – какое-то странное наркоманское общество.

Теперь стали понятны спокойствие и даже некоторая отрешенность Эйхмана – ему не нужен был выкуп, он преследовал свои, одному ему известные планы и задачи.

А все остальные в этой комнате – жертвы. Сакральные агнцы на плахе этого зла…

Эйхман и хохол двинулись к дальней стене, откинули брезент на полу и начали копошиться в лежащих под ним вещах. Меркульев отвлекся на ноги подошедшего к нему мужчины и не успел заметить трансформацию бандитов.

Всего несколько секунд – и перед ними стояли два рыбака в мешковатых плащах болотного цвета и в высоких резиновых сапогах. Даже свернутые удочки при них. Коротко кивнув, они скрылись в подсобных помещениях.

Подошедший мужчина взял лежащий стул за спинку и легко поднял его вместе с подполковником.

Меркульев посмотрел в раскосые глаза и утонул в черных, размером со спичечную головку зрачках. Мутная пелена, словно у мертвой рыбы, покрывала его белки.

Азиат покривился, поднес к его голове ствол обреза и взвел курки.

– Коммуняка? – сонно пробормотал бандит.

– Да! А ты? – попробовал сопротивляться Меркульев.

Ему смертельно важно было выиграть время. Любой ценой. То, что он узнал, было необходимо немедленно передать руководству.

– Пачиму? Нэт – алтаец я, – невпопад ответил азиат и захлопал глазами.

– А почему тогда ты бандитам помогаешь? – давил на него подполковник, лихорадочно выпутывая руки из веревочной петли. Постепенно одна рука начала высвобождаться – этому трюку его научил один знакомый особист, служивший когда-то в Смерше: «Когда тебе вяжут руки, главное – не сопротивляйся и не впадай в панику. И не делай резких движений, пусть враг вяжет узлы, не борясь с тобой. Твоя задача – максимально напрячь кисти и предплечья, создав зазор между ладонями. Эта щель даст тебе потом нужную свободу движений».

– Зачем бандит? Эйхмана миня выручал, семья помогал. Из тюрма выводил, пачиму бандит? – спотыкаясь на каждом слове, попытался объяснить азиат. – Он ненавидит коммуняк, и мы ненавидим коммуняк. Вы моя страна забрали…

– Ты дурак, алтаец? Ты же сдохнешь здесь! – крикнул Меркульев ему в лицо. – Тебя Эйхман подставил!

– Сама дурак! – тупо моргнул азиат и, отведя обрез в сторону, замахнулся на него.

Подполковник не стал упускать представившегося шанса – одной освободившейся рукой отвел ствол в сторону и резко вскочил, ударив азиата головой в челюсть.

Удар был так силен, что в голове зазвенело и на секунду в глазах померк свет. Алтайца подбросило, и он, уже бесчувственный, рухнул на пол.

В окружающем пространстве словно щелкнул выключатель – события рванулись с пугающей скоростью.

Одновременно с падением азиата лежащая, казалось бы, без сознания женщина вскочила и с криком «Твари!» бросилась на бандита, стерегущего вторую женщину. Вдвоем они завалили его на пол и стали избивать.

Слишком медленно реагирующие на изменение обстановки остальные бандиты,