Владимир Колычев - Раненый зверь

— Что, была такая мысль?.. Не спала я с ним и не собиралась…

— Зачем он тогда приходил?

— Может, за тем и приходил. Но я же не на помойке себя нашла… Ну, чего глаза вытаращил? — осуждающе качая головой, усмехнулась она. — Я же говорю, ты неисправим. Выйди, пожалуйста, мне домой пора собираться.

— Я не пущу тебя к Панкову.

— Это еще почему? — как-то не очень возмутилась она.

— Ты теперь со мной будешь жить. И ты, и Антон… Он знает, кто его отец?

— А почему только Антон? Илья тоже твой сын.

— Э-э…

— Не веришь?

— Ну-у…

— Можешь не верить, ему все равно. У него своя жизнь. Дочка недавно родилась.

— У Ильи?

— Двадцать два года ему, что здесь такого?

— Целая жизнь пролетела.

— Целая жизнь, — кивнула Оксана.

— Да, но жизнь продолжается.

— У меня муж, у тебя жена.

— Гражданская жена… Она уходит, с ней такая же история, как с нами. Муж у нее был, они расстались, она всю жизнь хотела к нему вернуться. Она хотела, а он не звал. А теперь вот позвал. Они желают быть вместе. Я не буду возражать. И они вместе, и мы с тобой вместе.

— А Леня? — покачала головой Оксана. — Я не могу его бросить… И не брошу…

— Ты его любишь?

— Нет… Я тебя люблю. Как влюбилась, так до сих пор люблю. Но Леню предать не могу. Извини.

— Как же нам быть?

— Мы бы могли встречаться… — пожала она плечами. — Это нечестно, но это выход… Наверное… Позвони мне завтра, скажи, где будешь меня ждать. Я приеду… Может быть.

— Если не приедешь, я тебя украду. Насовсем. И навсегда.

— Тогда приеду, — вымученно улыбнулась Оксана.

В это время на дверь надавили. Ее хотели открыть, но помешал замок.

— Ой! — растерянно встрепенулась она.

Павел, нахмурившись, посмотрел на Оксану. Она забыла отпереть дверь, но что в этом такого?.. Уж не Панков ли пожаловал?

Он не ошибся, и в кабинет действительно зашел Леонид Ильич. Павел удивленно посмотрел на него. Шестнадцать лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз, но Панков, казалось, совсем не изменился. Но, конечно же, Панков постарел. И осунулся. Морщин стало больше. И волосы у него совсем седые. Но все такой же статный, представительный. И немощным его при всем желании не назовешь. Брендовый джинсовый костюм на нем, белая фирменная тенниска под курткой, кроссовки. Нужды носить строгие костюмы у него не было. На пенсии он, на службу ездить не надо, из бизнеса только клиника, в управление которой он вряд ли вникал. Зачем ему это, если Оксана была на своем месте?

— Почему дверь закрыта? — дрожащим голосом спросил Панков, возмущенно глядя на Павла.

Только сейчас его возраст дал о себе знать: подбородок затрясся, голова мелко закачалась. Оксана обеспокоенно взяла мужа за руку, грудью прижалась к его плечу.

— Все хорошо, дорогой! Паша сейчас уходит!

— Зачем он приходил? — Панкова затрясло, как будто его хватил приступ лихорадки.

— Я же говорю, Паша сейчас уходит!

Оксана махала рукой, показывая Павлу на дверь.

Он озадаченно смотрел на Панкова. Надо было с ходу расставить все точки над «i» — Оксана принадлежит ему, и он ее делить ни с кем не собирается. И еще у них был секс, пусть Панков об этом знает… Но Павел не решился это сказать. Если вдруг мужика разобьет паралич, виноват в этом будет он.

Он ушел. Но с тем, чтобы завтра снова встретиться с Оксаной. Все, теперь она от него никуда не денется…

Ароматный мясной запах приятно щекотал ноздри. Иногда Люба приносила ужин из ресторана, но в основном готовила сама. А если это ресторанное блюдо, то ее приготовления. Готовит она первоклассно, сам шеф-повар у нее учится. Дом у них большой, целый штат прислуги, но стол Люба накрыла сама. Это уже традиция, и ее не изменишь. Хотя менять надо. Люба и сама этого хочет, и Павел возвращается к своей единственно любимой женщине.

— Прощальный ужин? — спросил он, усаживаясь за стол.

Кухня у них большая, но стол маленький — для них двоих. Была еще трапезная с большим длинным столом, но Павел в аристократы не метил, поэтому игнорировал это удовольствие. Смешно, когда муж сидит на одном конце стола, жена — на другом, а расстояние между ними — шесть метров. На самом деле они с Любой находились друг от друга на гораздо большем расстоянии, но именно поэтому им нужен был маленький стол, чтобы хотя бы за ужином они были ближе.

— Почему прощальный? — удивилась она.

— Ты же хотела со мной поговорить, — сказал Павел, откупоривая бутылку. Бокал сухого вина за ужином — святое дело.

— О чем?

— О ком… Саша ко мне твой приходил, просил твоей руки и сердца.

— Саша?! — Люба недоуменно повела бровью.

— Хочет вернуть тебя обратно. Только не говори, что ты этого не знала, — усмехнулся Павел.

— Ну, да, он подходил, говорил…

— Вот видишь.

— Но я не собираюсь к нему возвращаться.

— Не собираешься? — Павел посмотрел на нее в легком замешательстве.

Он-то думал, что сама судьба подает ему знаки. Это же идеальная ситуация — он возвращается к Оксане, Люба — к Саше. Так и надо, так и должно быть… Но Люба почему-то не хочет вписываться в эту идиллию.

— Зачем он мне?

— Ты же говорила, что вернешься, если он позовет. Он позвал.

— Не хочу я к нему возвращаться.

— Ты же любишь его.

— Нет, не люблю. Я тебя люблю… А ты что, гонишь меня к нему? — захлопала глазами Люба.

— Нет… Просто я смирился с неизбежностью. Он три дня назад приходил. Я только сейчас разговор завел. Смирился и завел.

— Не надо смиряться. И сомневаться во мне не надо, — мило улыбнулась Люба. — Не нужен мне Саша. Мне ты нужен.

— Э-э… Ну, может, ты думаешь, что я заберу у тебя ресторан? Не стану я… Если надо, я и дом этот отдам.

За ним остался старый дом. Тот самый, где он был счастлив с Оксаной. Тот, куда завтра должно вернуться счастье. Вернуться и остаться.

— Не нужен мне дом. Ничего не нужно. А Саше я сказала, чтобы он отвалил. Я не знаю, зачем он к тебе приходил, — пожала она плечами.

— Зачем? — эхом отозвался Павел.

— Странный он… Ты не бойся, я к нему не уйду.

Люба говорила, а сама смотрела в свою тарелку, ловко орудуя ножом и вилкой. Она даже не заподозрила Павла в том, что у него появилась другая женщина. Что у него там внутри, ее совершенно не интересовало. Главное, чтобы на поверхности была тишь да гладь… Не ревновала она его, а если любила, то скорее по привычке. Ей комфортно было в этой жизни, и она ничего не хотела менять. А если она вдруг и заподозрила сейчас неладное, то предпочтет этого не замечать.

Но Павла такая жизнь уже не устраивала. И если не сложилась идиллия в любовном квадрате, то все равно придется рвать с тихим смутным прошлым. Однако сейчас лучше ничего не говорить. Вдруг Оксана не захочет уходить от мужа? Вдруг она снова сбежит с ним в далекие края…

Бушующие волны взметнулись до небес, взрывным всплеском рассыпались на мельчайшие брызги, в завесе которых вспыхнула яркая радуга. На вершине этой радуги Павел и лежал, прижимая к себе притихшую Оксану, а где-то далеко внизу плескалось море, отдыхая и набираясь сил после шторма.

Он позвонил Оксане, и уже через час она была у него. И сразу же заштормило. А сейчас штиль, затишье перед новой бурей.

— Леня тебя отпустил? — спросил он.

— Я и не отпрашивалась, — покачала она головой, не отрывая щеки от груди Павла.

— Он сам должен все понять.

— Он понимает. Он все прекрасно понимает. Он знает, что я всегда любила только тебя. И любила, и люблю.

— Почему тогда ревнует?

— Это ты у меня спрашиваешь? — удивилась Оксана. — Ты сам словно соткан из ревности. Ревность у тебя в крови. Ревность у тебя в голове.

— Ревность убила мою жизнь, — кивнул Павел. — Но я хочу ее воскресить. Мы еще не старые, у нас впереди еще столько времени…

— Я не против. Я буду приезжать сюда хоть каждый день.

— Это наш дом, и ты должна остаться здесь…

— Здесь все так запущено.

— Порядок наводили, но чужой рукой.

— Хочешь, чтобы я навела порядок своей рукой?

— Я хочу вернуть все назад…

— Я же сказала, мы можем встречаться с тобой каждый день.

— А спать ты будешь с Панковым.

— Да, с ним. Но в разных постелях. Ты же не думаешь, что мы спим вместе.

— А разве вы не муж и жена? — с замирающим сердцем спросил Павел.

Он хорошо помнил, как и в чем обвинял Оксану шестнадцать лет назад. Но теперь он точно знал, что родила она от него, а не от кого-то. Не спал с ней Панков. И она не позволяла, и он, возможно, не хотел. Панкову нужно было воспитывать внука, который полюбил Оксану, как свою родную мать. Может, он и относился к ней как к своей дочери. Может, и не было между ними ничего. Может, брак у них был фиктивный. Может, Панков даже не хотел спать с Оксаной. Да и Оксана не могла с ним, потому что любила другого. Оксана и Панков жили как отец и дочь. Именно это и хотел услышать Павел. На это и настраивался. И сейчас Оксана оправдает его ожидания.