Елена Миронова - Возвращение

Она содрогнулась, вспомнив, как Галина полетела вниз, неуклюже цепляясь за подоконник, её глаза, страшные, широко распахнутые, объятые ужасом.

А потом Марине пришлось имитировать самоубийство жены депутата, искать тазики и тряпки…

Но ей необходим был этот брак, путёвка в новую жизнь. Бывшая жена Ковалёва не понимала, что Марина способна на всё ради этого, и жестоко за это поплатилась. Девушка с такой хваткой, как у бультерьера, не остановится ни перед чем на своём пути, будь это даже убийство.

Марина встряхнулась, скинула с себя оцепенение, и обворожительно улыбнулась лысому продюсеру, чью сальную физиономию постоянно показывают по телевизору. Ах, если бы ей удалось подцепить кого-то покруче, чем Ковалёв! Если бы тот же продюсер, или вон тот красавчик — актёр, или вон жирный дядька с бриллиантовыми перстнями на всех пальцах, влюбился бы в неё без памяти! Впрочем, кто знает, может, так и будет — впоследствии. Если ей удастся почаще бывать в подобном обществе, она непременно сможет обратить на себя внимание какой-либо важной персоны. И тогда…

Сердце сладко замерло у неё в груди. Но мечтать не было смысла. Находясь в подобной элитной компании, Марине следовало знакомиться и действовать, а не раскисать и не кружиться в розовых мечтах.

Улыбнувшись очередному старому пердуну, и не получив в ответ даже взгляда, она вздохнула. Ну ничего, всё ещё впереди! Ковалёв — это тоже неплохой старт, особенно если учесть, что ей уже пришлось сделать ради того, чтобы он сделал ей предложение. Правда, пока что она его так и не получила, но оно не заставит себя долго ждать, в этом Марина была уверена.

Она смогла освободить депутата от его занудной жёнушки, а уж подстегнуть его сделать брачное предложение ей вовсе ничего не стоит!

Она опомнилась и снова алчно зыркнула на какого-то старичка, шаркающего к пианино. Он от неожиданности даже остановился. Марина победно расплылась в улыбке и поискала взглядом Ковалёва. Видел ли он, как на неё обращают внимание? Понимает ли, какой бриллиант ему достался? И сообразит ли, что ему не следует долго тянуть со свадьбой?

Антон взирал на толпу именитых гостей без всякого интереса. Ещё совсем недавно он был бы в восторге при виде знакомых лиц, мелькающих в журналах и на телевидении. А теперь он, кажется, всё это уже перерос. За такой короткий срок он уже успел сделать огромный скачок, прорыв в карьере и в жизни вообще. Сначала он довольствовался только работой юриста в холдинге Резника, затем понял, каким образом может занять место Павла, а теперь уже метит повыше. Также сначала потерял голову при виде Милы, а теперь уже понимает, что она не единственная женщина на свете, и торопиться с развитием отношений не стоит.

Ему с некоторых пор приходили такие мысли в голову: а что, если бы он был единственным сыном Резника, а не Павел? Не этот жалкий аморфный червяк, который толком даже не сумеет ответить на обиду, а он, Антон? Тогда бы и Любовь Андреевна, и Анатолий Максимович гордились им, да и он сам, уж конечно, жил бы и выглядел получше Павла.

И в то же время Антон понимал, что это только его мечты. Он уже не сын Резника, и никогда не станет им, тем более единственным. Однако же ему очень хотелось добиться того, чего не удалось Павлу. Он прямо из кожи вон лез, чтобы Резник заметил его работу, его рвение и старание, чтобы видел разницу между сыном своей жены и своим сыном. У Антона оставалась надежда, что впоследствии Резник приблизит к себе его, а не Павла, и, может быть, даже сделает его своим помощником, доверенным лицом. Потому что Резнику жилось на данный момент очень тяжело. Антон знал о всех неприятностях, которые свалились на него: об аресте некоторых акционеров, о сроке, который дали невинному Почкарёву, об обыске, проводимом в концерне без всяких санкций. Президент даже не позаботился о том, чтобы подыскать более-менее приличную версию для данных событий, огульно оговорил «Теллурику» и Резника в уклонении от налогов, и на этом успокоился.

Антону, конечно, арест мужа его матери был совсем не с руки. Во всяком случае, не сейчас. Но он надеялся именно на то, что, устав от нападок государства, Резник, у которого с каждым днём становилось всё меньше и меньше друзей и поддержки — на таком уровне поневоле станешь трусом — вскоре поймёт, что Антон способный парень. И сможет довериться ему. А, когда Антон овладеет информацией в полной мере, тогда он сможет правильно её использовать. Так, чтобы в один миг избавиться и от Анатолия Максимовича, и от Павла, одновременно. Он будет жить в доме Резника, о нём станет заботиться мать, так и быть, Антон оставит её при себе, а этой сладкой парочки Резников — старшего и младшего — в доме уже не будет. Они подсядут на долгие-долгие годы, в этом Антон был уверен. Теперь, когда хоть какой-то план появился в его голове, он облегчённо вздохнул. Пока, конечно же, не стоит отталкивать Милу, и с Павлом надо быть любезнее. Ну и, конечно, Резник каждый день должен видеть успехи Антона. Значит, ему надо много работать. Во всяком случае, пока. И, уж естественно, ни о каком отдыхе на Багамах или в Майами и речи быть не может — пока!

Жанна с интересом разглядывала дом Резников. Подумать только, когда-то она вполне могла стать здесь хозяйкой! Ну, почти хозяйкой — женой Павла Резника, и жить в этом прекрасном доме! Дом и впрямь поразил её воображение. Очень большой, но в то же время необыкновенно уютный. Чувствовалось, что в этом доме люди именно живут, а не проводят званые вечера. Жанне неоднократно приходилось бывать в домах богатых людей, и они в большинстве своём напоминали музеи.

— Ой, не садитесь, пожалуйста, — испуганно восклицал хозяин, — это очень дорогое кресло, в нём сидел сам Людовик 14…

Или так:

— Проходите, пожалуйста, в столовую, посмотрите, какой у меня оригинальный гарнитур из красного дерева восемнадцатого века. Правда, мне повезло с покупкой? Нет-нет, дверцы не открывайте, я не использую этой великолепную мебель по назначению! Для этого гарнитур слишком красив…

А в доме Резников все предметы были на своих местах, дышали свободно и жили не своей жизнью, а жизнью хозяев. По крайней мере, в тех комнатах, где Жанна успела побывать, было именно так. Поэтому не возникало никаких сомнений, что и на верхних этажах всё так же стильно и уютненько, со вкусом.

Интересно, кто занимался дизайном дома? Наверное, жена Анатолия Максимовича, мать Павла, её несостоявшаяся свекровь…

Жанна перевела взгляд на эту женщину. Надо сказать, она и представляла её именно такой. Павел правильно описывал мать. Ухоженная, очень стройная, с холёными руками, изумительной причёской, она постоянно держалась возле высокого симпатичного молодого человека. Она без конца хватала его за руки, и улыбалась, нежно глядя ему в глаза. Со стороны и впрямь могло показаться, что это — её молодой любовник. Но Жанна уже поняла, что этот парень и есть тот самый Антон, о котором так много говорила Мила.

Конечно, у парня губа — не дура! Поселиться в роскошном белом особняке, классическом, не похожем на новомодные островерхие домишки из красной черепицы, которые строят себе «новые русские»!

Надо признать, дом Жанне очень понравился. Никаких наворотов, хотя и понятно, что живут здесь отнюдь не бедные люди. Но их богатство не кидается в глаза, и не кичится перед гостями своей вычурностью и изощрённостью.

Хотя и гости здесь, надо сказать, люди не простые. Банкиры, чиновники администрации президента, депутаты, представители мира искусства, знаменитый скандальный писатель Герберт Апельсинов, парочка то ли певцов, то ли актёров, судя по одежде. Ну и остальные в том же духе. Удивительно, каким образом такие люди, как Резник, сводят знакомство с подобными экземплярами типа писателя или актёров? Или, скорее, последних пригласила Мила, ну конечно же!

Она поискала взглядом хозяина дома, и безошибочно определила его в чуть полноватом мужчине с небольшой проседью в волосах. А потом, когда его начал поздравлять очередной гость, она убедилась в том, что не ошиблась. Со жгучим, неистребимым любопытством она охватывала взглядом всё до мельчайших деталей: и маленькие хрустальные горки, на которых высились тарелки, бокалы и бутылки, для тех, кто не мог дождаться официанта. И иранские ковры, по которым так приятно ступать. И спокойный колорит огромной гостиной, пылающий за дверцей из огнеупорного стекла камин, и масса огромных красивых напольных ваз, в которых высились шикарные букеты, подаренные имениннику, и специальный широкий стол для подарков, которые были аккуратно сложены на нём.

И множество расставленных по огромному помещению мягких стульев и маленьких диванчиков для гостей, и разбросанных по полу пуфиков.

И большой экран, подвешенный к потолку наподобие тех, которые висят в аэропортах и залах ожиданий, для заскучавших гостей, и высокие колонки с двух сторон гостиной, из которых неслась мягкая, тихая, приятная музыка.