Владимир Колычев - Волк и семеро козлов

– А к кому этот вопрос?

– К вашему мужу. Если у Тихонова была жена…

– Я его бывшая жена. И зовут меня Виолетта. У меня даже фамилия его осталась. Хотите, паспорт покажу?

– Зачем? Какая вам разница, верю я вам или нет? Тихонова у нас нет, и я вам ничем не могу…

– Что ж, придется в Москву возвращаться.

– А вы разве из Москвы? У вас же номера не московские.

– Номера черноземские, просто я в Москве сейчас, по делам. Бизнес у меня небольшой, ресторанный. Ресторан думаю в Москве открыть. А может, где-нибудь в Подмосковье. Кстати, сейчас обед; может, покажете, где у вас тут самый лучший ресторан, а я посмотрю, что там да как. Хоть перед собой оправдаюсь, что не зря сюда съездила…

– Лучший ресторан? – задумался Ходынский. Увы, но в этих вопросах он не разбирался; ресторан для него – тема из чужой красивой жизни. – Да у нас все лучшие… Метров через сто ресторан будет.

– Да? Тогда поехали.

Виолетта с удивлением, казалось, посмотрела на стрелку спидометра, которая показывала «ноль». Ехать надо, а она стоит.

– Я, наверное, домой пойду? – Ходынский взялся за ручку двери.

– А как же я? В ресторане, без мужчины? Я, между прочим, порядочная женщина…

– Да, но и я порядочный мужчина. И как порядочный мужчина, должен заплатить за даму. Но у меня при себе нет денег, за ними надо идти домой, а там жена…

– Ничего страшного. Расходы оплатит моя фирма, по графе «маркетинговые исследования». И за меня оплатит, и за вас… Вы же не оставите меня одну?

В маленьком ресторане с мягким, неназойливым освещением играла спокойная музыка, по залу бесплотной тенью сновал официант в клетчатой жилетке и фартуке чуть ли не до самого пола.

– Неплохо, неплохо, – осматриваясь по сторонам, сказала Виолетта.

Она показала на столик в дальнем затемненном углу, там они и обосновались.

– Кресла какие удобные! И мягкие… Хорошо, очень хорошо.

Официант подал ей меню, ему – винную карту и удалился так же беззвучно, как подошел. Виолетта заказала грибной жюльен, телячий язык в огуречном соусе, сырный суп, форель в сливочно-икорном соусе, котлету из филе кролика и над всем этим водрузила флаг в виде бутылки «Абсолюта».

– Терпеть не могу водку, – сказала она. – Она такая горькая. Но как это ни странно, ничего другого не пью. От шампанского у меня начинает болеть голова, от вина тяжелеет живот, коньяк выключает мысли, а после водки на душе легко и свободно. И утром хорошо себя чувствуешь… Кстати, мне нужно будет снять номер в гостинице, не поеду же я пьяная в Москву. Ну, гостиница – это не проблема, я видела одну, на въезде в город… Вы отвезете меня туда?

Официант подал водку, откупорил бутылку, разлил по рюмкам, пожелал приятного вечера и удалился.

– Еще не вечер, а он про вечер говорит, – заметил Ходынский.

– В хорошей компании время летит быстро, – выразительно улыбнулась Виолетта. – Не заметим, как вечер наступит…

Если красотка уже сейчас ищет приключений, на трезвую голову, то что будет, когда она опьянеет? Он отвезет ее в гостиницу, поможет снять номер, она пригласит его к себе, и они окажутся в одной постели… Она такая красивая, что перед ней просто невозможно устоять. Лучше лежать. Вместе с ней.

Даже под горячую и сытную закуску водка очень быстро ударила в голову.

– Мне кажется, что ты не очень переживаешь из-за своего Тихонова? – заметил он уже после того, как они перешли на «ты».

– Так я же бывшая жена… Знал бы ты, сколько у меня было мужчин после него!

– Сколько?

– Потом посчитаю. Ты же хочешь, чтобы я на тебе остановилась?

– Э-э… Ну, я много чего хочу…

– Хотеть не вредно. Желание стимулирует жизненные процессы в организме. Когда ничего не хочешь, тогда ничего и не делаешь. И хорошо, если волшебную щуку в проруби поймаешь. А если нет?

– В проруби?.. В прорубь Ролан твой ушел…

– Как в прорубь? Ты же сказал, что Ролан ушел на этап, – удивленно посмотрела на него женщина. – Месяц назад. Месяц назад июнь был. Какая в июне прорубь?

– Деревянная. Они дырку в вагоне прорубили, через нее и сбежали.

– Кто сбежал? Ролан?

– Да, информация была, что и он сбежал. И еще на часового напал, автомат у него отобрал…

– А чего ты молчал? Почему сразу не сказал? – разволновалась Виолетта.

– Ну, как-то к слову не пришлось…

– Если он сбежал, может, ко мне домой прибежал? В Черноземск? Я здесь, а он там…

– Я вообще удивляюсь, почему ты об этом не знаешь. Тебе должны были сообщить. И дом твой должны были проверить…

– Так я же бывшая его жена. Бывшая!

– А может, его уже взяли, просто нам не сообщили… Хотя, если бы взяли, Храпов бы знал, – вслух подумал Ходынский.

– Кто такой Храпов?

– Начальник тюрьмы. У них очень сложные отношения.

– Почему?

Ходынский ответил не сразу; сначала он выпил, закурил и только затем, подозрительно глянув на Виолетту, сказал:

– Там целая история. Я подробностей не знаю, но какая-то женщина замешана… Может, это ты в ней замешана, я не знаю. Я так понял, что Тихонов человека убил – ну, в тюрьме у нас. Из-за этой женщины.

– Впервые слышу.

– Значит, это не ты… Хотя кто его знает… Может, ты и есть та женщина? Может, нарочно меня сюда заманила, чтобы узнать, выпытать…

Действительно, история с Тихоновым темная, и женщина, с которой он сейчас выпивал, может, вовсе не так безобидна, как казалось сначала. Но ему все равно. Тихонов – это чужая головная боль, и все, что с ним связано, уже никого не волнует.

– Что узнать?

– Ну, что с Тихоновым было. Убил ли он этого человека.

– Какого человека?

– Фамилия у него… Сейчас, сейчас… Да не все ли равно, какая у него фамилия? Или есть разница?

– Меня это не интересует.

– Значит, не из-за тебя все… Храпову из-за этого человека сильно досталось; не буду говорить, как, но досталось. Он зуб на Тихонова заточил… И отомстил. Хотя тут дело не только в мести. Ему двадцать пять лет дали, а он уже немолодой, ему этот срок не вытянуть. А чтобы он в побег не ушел, Храпов сломать его решил. Ну, и отомстить… Я подробностей не знаю, так, слух один ходил… Знаешь, специальные программы такие есть, звуковые; любой голос можно изменить на чей угодно. Храпов этой женщине звонил. Может, тебе…

Ходынский косо глянул на Виолетту, но хмельная волна тут же смыла всю подозрительность. Плевать ему хотелось на чьи-то секреты, когда водка сама говорила за него. И его голосом.

– Не звонил он мне.

– Значит, ей звонил… И голос ее записал… А потом этот голос через ту самую программу прогнал – и Тихонову трубку дал. Так, мол, и так, звони своей бабе. Он позвонил, а она ему – извини, ты мне больше не нужен, и я тебе ничего не обещаю…

– Зачем он это сделал? – возмущенно и совсем не пьяно спросила Виолетта.

– А-а, значит, все-таки тебе звонил!.. Да уже все равно. Тихонов к тебе не пойдет…

Ходынский вдруг почувствовал себя кораблем, который попал в сильный шторм и потому нуждался в тихой гавани. Не нужны ему портовые кабаки и матросские шлюпки; ему бы просто причалить к твердому пирсу, опереться на него, чтобы не стошнило от сильной качки. Надо же было так набраться…

– Сволочь твой Храпов.

– Да? А чего ты к Тихонову не приезжала? Сейчас приехала, а раньше не могла?

– Нельзя было. Ваш Храпов Тихонова со всех сторон обложил. Мой человек сюда приезжал, сказал, что Ролана полностью блокировали…

– А-а, значит, это из-за тебя все… Хотя какая разница?.. И никто не приходил к Храпову от тебя. Я бы знал… Врет твой человек. Что-то нехорошо мне…

– Домой тебе надо.

К Ходынскому вдруг подошли двое в темных костюмах, помогли ему подняться, отвели к машине, подвезли к дому и даже помогли дойти до квартиры. О том, что Виолетта оказалась несбыточной мечтой, он подумал, когда увидел, как из комнаты, с трудом переставляя ноги, выходит жена. Да и не Виолетта она, другое у нее имя. И черт с ней. У каждого своя жизнь.

…Аврора с упреком смотрела на Горбинского.

– Как ты мог?

Она сама съездила в Святогорск, сама выяснила, что Юра не очень-то и старался быть надежным посредником между ней и Роланом. И с Храповым он не встречался, не договаривался с ним, чтобы тот сделал Ролану послабление.

– Я хотел как лучше. – Горбинский виновато склонил перед ней голову.

– Что ты хотел как лучше?

– Я боялся, что ты захочешь освободить Ролана.

– И что?

– Это непросто. Был риск попасться, тебя могли бы арестовать, посадить. Часть пятая тридцать третьей статьи, часть вторая триста тринадцатой, до пяти лет лишения свободы. Тебе это надо?

– Какой ты заботливый… – презрительно скривилась Аврора. – Скажи лучше, что за свою шкуру переживал!

– Я за тебя переживал. И за себя. За нас…

– Нас ничего не связывает. Кроме работы…

Она уже назначила Горбинского заведовать сетью супермаркетов в Черноземске и снимать его не торопилась. Его дело – заниматься торговлей, а не уголовными авантюрами. Прежде всего она сама виновата в том, что поставила не на того человека. Нужно было сразу самой ехать в Святогорск, договариваться с Храповым, а она целиком и полностью доверилась Горбинскому. Себя во всем винить надо.