Ева Ланска - WAMPUM

– Доброе утро!

В сонных глазах девушки зажегся огонек.

– Здравствуйте, – пролепетала она ангельским голосом.

– Девушка, милая, выручайте! – Андрей подал свое тело вперед, чтобы его шепот никто не услышал. – Я отцу на шестидесятипятилетие путевку подарил на острова эти ваши замечательные, а он там влюбился в аборигенку местную и жениться собрался! Ну, представляете! На старости лет!

Девушка слушала Соболева с неподдельным интересом. Такие анекдотичные истории у девушек за стойкой регистрации были на вес золота, так как являлись редкими яркими штрихами к их монотонной и скучной работе.

– Он мне сегодня ночью позвонил, мол, гуд бай, мой мальчик, аля-улю, я Тиньгушеньку люблю. У него свадьба завтра. Мне надо срочно лететь и вытаскивать его оттуда из лап дикарей… и дикарок…

Девушка продолжала удивленно смотреть на забавного блондина в несуразной кепке.

– А что вы так расстраиваетесь? Ваш отец, может быть, нашел свою судьбу? – Девушка кокетливо смотрела на Соболева, играя своим локоном. Она сделала особый акцент на слова «свою судьбу».

– Девушка, милая, а как я это своей матери объясню? Она-то только из-за давления своего не полетела с ним. Сидит дома, ждет его на следующей неделе. Без Тиньгушеньки.

– Да-а-а. Дела! – Девушка была явно под впечатлением от непростой семейной ситуации этого симпатичного гражданина. Она перевела свои полные кокетства и удивления глаза, на монитор компьютера у себя под стойкой. После нескольких щелканий «мышкой», ее лицо приняло грустное и разочарованное выражение. Но она все равно улыбалась.

– Я очень сожалею, но этот рейс заполнен до отказа. Нет ни одного свободного места.

Андрей мог предположить, что такое произойдет. Поэтому теперь, убедившись в том, что план А не сработал, он перешел к плану Б.

– Вы можете меня поставить на лист ожидания? Вдруг кто-нибудь не приедет.

– Да, конечно. Хотя пробки сейчас вряд ли где-то мешают движению. – Она посмотрела на потенциального пассажира с нежной жалостью. – Но не будем отчаиваться раньше времени. Давайте паспорт.

Пока девушка заносила его информацию в компьютер, Соболев смотрел по сторонам. Он увидел, как Краско прошел регистрацию и направился в зал ожидания.

Цепкие глаза оперативника заметили, что у входа в аэропорт происходила семейная ссора.

Прямо перед входом рассыпалась гора чемоданов, перегородив дорогу. Вокруг чемоданов скакало человек пять веселых шумных ребятишек. Рядом стояла растерянная мамаша и в бессилии разводила руками. Невыспавшийся злой отец семейства ругался на все здание аэропорта. Было удивительно, как при таких отношениях эта семейка смогла договориться о поездке. Мальчик лет двенадцати, один из представителей этого шумного семейства, подбежал к той же стойке регистрации, у которой стоял Андрей, и занял место в очереди, поставив свою сумку на пол. Громкая перебранка его родителей продолжалась, и мальчик делал вид, что он их не знает. Постепенно к нему присоединились его братья и сестры. Судя по их веселым рожицам, такие семейные разборки были им не в диковинку.

К горячему южному мужчине подошел молодой дежурный милиционер и попросил предъявить документы. Тот достал паспорт в обложке из крокодиловой кожи. Его жена начала махать руками, усыпанными золотыми кольцами, и громко просить стража порядка забрать ее мужа в милицию суток на пятнадцать, а пока она спокойно слетает отдохнуть с детьми. Милиционер улыбнулся, вернул документы и отошел, не желая связываться со скандальной семьей.

Андрей понял, что судьба дает ему шанс. Он догнал дежурного милиционера, когда тот уже входил в курилку. Соболев показал свое удостоверение и отчитал его за недобросовестное исполнение своих полномочий. Он подробно и доходчиво объяснил милиционеру, что гражданина, нарушившего общественный порядок, подобало задержать и оштрафовать, но не на месте, как это принято, а официально, с заполнением необходимых бумаг. На правах оперативного работника ФСБ Соболев потребовал тщательной проверки разрешений на наличность, которая имелась у подозрительного гражданина при себе, а также подробной переписи всех драгоценностей, вывозимых им из страны. Дежурный милиционер, который стоял по стойке смирно, с вытянутой шеей и бледным лицом, в итоге вымолвил «слушаюсь!» и направился за подмогой.

Заветный билет на чудо-остров был у Соболева в кармане. Лететь ему пришлось бизнес-классом рядом с шумной южной семьей. Соболев с удовольствием помогал многодетной матери справляться с увесистой ручной кладью, пользуясь возможностью спрятаться в этой шумной толпе от глаз Сони и Краско.

Наблюдая боковым зрением пассажиров, Андрей не без удивления заметил среди них Максима Александровича, который в своей гавайской рубашке, седом парике и дешевой бейсбольной кепке был похож на американца-пенсионера. Его внешний вид невыгодно контрастировал с респектабельным обликом остальных пассажиров. Андрей догадался, что это кресло было единственным местом, которое ему удалось раздобыть в последнюю минуту. Сидел он слева и впереди от Соболева, что давало оперативному работнику прекрасную возможность для слежения.

Андрей уступил кресло у окна одному из детей, сев у прохода. Прикрываясь раскрытым журналом, Соболев не сводил глаз с Краско. Он видел, как тот еле застегнул ремень на своем толстом животе, как заказал виски с колой, как уплел весь завтрак и попросил добавки. Наконец, дождавшись, когда его начальник запрется в туалетной кабинке, Андрей встал в проходе, якобы чтобы размять ноги. Пройдя туда-сюда между креслами, Соболев остановился и завел разговор с пожилой английской дамой, летевшей в соседнем от Краско кресле. Он спрашивал, знает ли она что-нибудь про чудо-остров, была ли она там. В процессе беседы выяснилось, что дама была однажды на этом острове, он прекрасен, но добираться до него слишком долго, а нынче она летит в родной Лондон.

– Посмотрите какой чудесный рассвет! – воскликнул Андрей, указывая даме на ближайший к ней иллюминатор. – Смотрите, как полыхает!

Соболев владел английским языком безупречно.

Когда старушка повернулась, Андрей быстро сделал шаг вперед и занес руку над стаканом Краско. Сработал бесшумный механизм в перстне, и из него высыпался белый порошок, который мгновенно растворился в жидкости.

Поблагодарив даму за приятную беседу, Соболев стал у шторки, отделяющей бизнес-секцию от эконом-класса. Андрей искал любимое лицо среди сотни пассажиров. Наконец он разглядел ее – она сидела у окна и дремала, закинув голову назад. Пользуясь тем, что глаза у нее были закрыты, Андрей решился подойти чуть ближе.

Оперативный работник стоял и любовался спящей журналисткой, с которой их разделяло несколько рядов с пассажирами и одна большая тайна. Андрей надеялся на то, что сможет обеспечить ей безопасный перелет. Он хотел убедиться в том, что она долетит в целости и сохранности.

«А потом…»

Что будет потом, Андрей еще не придумал.

Соболев знал, что возвратиться обратно будет не просто. Ему скоро будет также опасно находиться в стране, как и Соне.

Он уже сделал выбор – на работу он не вернется, а значит, впереди его ждут большие неприятности.

Лгать ради высоких целей он мог, но жить во лжи не представлял возможным. Момент правды был давно упущен. Время не вернуть назад. Обман затянулся и перерос в легенду, разоблачение которой было бы слишком болезненным. Он знал, что Соня никогда не простит ему обмана.

Соболев уже который раз за последние недели пытался угадать действия Краско. Зная своего начальника, он мог предположить, что тот тешит себя мыслью провести несколько дней с Соней в своем гостиничном номере, шантажируя ее тюремным заключением за двойное убийство. Под конец своего райского отдыха, Максим Александрович мог решиться на вызов спецгруппы из Москвы для захвата ее отца, местонахождение которого было бы ему к тому времени точно известно.

Андрей вздрогнул. Он уже устал от мыслей о психически нездоровом начальнике. Таким не место в органах, призванных обеспечивать защиту нации.

Соболев не мог дождаться той минуты, когда эта страница его жизни закроется, и все встанет на свои места.

Самолет совершал посадку в лондонском аэропорту Хитроу. Все пассажиры эконом-класса были пристегнуты и привели спинки своих кресел в вертикальное положение. Никто из них не подозревал о том, что в этом же самолете, но в секции бизнес-класса происходил переполох. Стюардесса отчаянно стучала в дверь туалета и настоятельно просила пассажира выйти оттуда и занять свое место. Пассажир что-то грубо ей отвечал на ломаном английском.

С тех пор как Краско приложился к коктейлю с изрядной долей слабительного, он практически не выходил из кабинки туалета. На помощь стюардессе пришел старший бортпроводник и попробовал провести переговоры. Через какое-то время работники авиалинии оповестили гражданина, отказывающегося подчиняться правилам пользования воздушным судном о том, что он несет полную ответственность за свое решение и неподчинение. Громко произнося каждое слово и четко артикулируя, они зачитали вслух договор, освобождающий авиалинию-перевозчика от всякой ответственности за моральные и физические ущербы, которые пассажир может понести в связи с невыполнением норм поведения на борту самолета. Они попросили двух пассажиров выступить свидетелями того, что содержание договора было зачитано. Два стильных, улыбающихся молодых человека, сидящих рядом, подписали бумагу. После этого стюардесса и бортпроводник проследовали на свои места с чистой совестью, оставив несчастного Краско переживать преодоление десятикилометрового расстояния до земли, на унитазе.