Татьяна Полякова - Барышня и хулиган

— Вам понравился дом? — спросила она, а я пожала плечами.

— Одной здесь, наверное, страшновато.

— Илья тоже так говорил, поэтому, когда я уезжала, предпочитал ночевать в гостинице или у друзей. У него много друзей… я завидовала, потому что у меня их никогда не было. Этот дом достался мне от первого мужа… Вы о нем что-нибудь слышали?

— Нет.

— Ах да… Вы ведь приехали из другого города… Он был не в ладах с законом. В конце концов погиб. Он любил меня и хотел, чтобы я постоянно была рядом, знаете: изо дня в день, каждый час, каждую секунду…

— Вас это тяготило?

— Еще как. Порой мне казалось, что я его ненавижу. У меня не было своей жизни, понимаете? Злые языки болтают, что я его убила, чушь, конечно, но я… как бы это… почувствовала себя свободной… А потом встретила Илью. Он ведь очень красив, правда? Скажите мне как женщина женщине, когда вы видите его, у вас ведь возникает мысль, будто вы на все готовы, лишь бы… — Я задумалась, пытаясь вспомнить свои впечатления. Конечно, Илья — красавец, и, увидев его впервые, я даже решила, что влюбилась, но, узнав, что он женат, как-то сразу к нему охладела, а потом он и вовсе стал мне неприятен. Но возражать Эмме желания не было, и я кивнула. — Я хотела, чтобы мы были вместе, всегда… и чуть было все не испортила. Понимаете, о чем я? Он оставил из-за меня работу, реже виделся с друзьями. Я старалась не ограничивать его свободы… я даже не спрашивала, чем он занимался, когда я отсутствовала в городе…

— Вы боялись, что он вас возненавидит, как вы своего первого мужа? — брякнула я и тут же пожалела об этом.

— Почему он должен был возненавидеть меня? Там было совсем другое. Илью не интересуют женщины, я имею в виду, он любит меня и нам хорошо вдвоем. Ему нужна только я… он всегда мне это говорил. Все остальное просто глупость, не слушайте никого. Как вы думаете, Илья жив?

— Надеюсь, — вздохнула я и предложила:

— Эмма Станиславовна, может, вам лучше прилечь, а я посижу рядом. Если кто-то позвонит, я вас разбужу.

— Вы думаете, они позвонят? Милиция ничего не делает. Я звонила их начальнику и мэру. Господи, неужели ничего нельзя сделать? — У нее началась истерика, я бросилась за водой, даже хотела вызвать «Скорую», но Эмма смогла взять себя в руки и в самом деле отправилась отдохнуть. Вот тогда-то и появился Мишка.

— Где ты был? — разозлилась я, правда, делала это шепотом.

— Обследовал гараж.

— И что?

— У них, оказывается, три машины: «мерс», «БМВ», а третья… отгадай какая?

— Понятия не имею.

— «Фольксваген».

— Ну и что?

— Нет, просто любопытно. Надо бы узнать, как часто Илья им пользовался.

— Не понимаю, зачем тебе…

— Я пока тоже. На всякий случай я заглянул в его комнату.

— Да?

— Ага. Образцовая комната. Ни одного клочка бумаги, ни одного номера телефона. Либо парень смертельно боялся жены, либо…

— Что?

— Готовился к отъезду.

— То есть ты считаешь, он хотел сбежать от нее?

— Думай как хочешь.

— Она мне сейчас рассказала прелюбопытную историю. А как же выкуп? — озарило меня. — А палец? Не мог человек сам у себя отрезать палец?

— За сто тысяч баксов? — удивился Мишка. — Еще как бы смог. По телефону выкуп требовала девица, очень возможно, его подружка. Одно не склеивается, на кой черт они устроили пальбу? Решили нас убить? Но какой в этом смысл?

— Убить нас? — испугалась я.

— Конечно, я почти уверен, всю эту чушь с фонариком и сигналами придумали для того, чтобы пристрелить тебя. И меня за компанию. Оттого и высочайшее соизволение дали, чтобы я пошел с тобой.

— Не может быть, — ахнула я, — И до всего этого ты додумался, заглянув в гараж и в комнату Ильи?

— Мне это похищение сразу не понравилось… — Не успел Мишка договорить, как зазвонил телефон, я подпрыгнула от неожиданности, а Мишка, выждав время, снял трубку.

— Ваш муж, — заявил женский голос, — ждет возле пристани, спуститесь по тропинке к реке… И поторопитесь. Мы никогда не нарушаем обещаний.

Мишка успел нажать кнопку записи, мы еще раз прослушали сообщение и не сразу заметили Эмму, она стояла в дверях, прижимая руки к груди.

— Он жив? — опросила она тихо.

— Похоже на то, — ответил Мишка и тут же набрал 02.

Когда мы подъехали к пристани, там уже стояли две милицейские машины.

— Его нашли? — бросилась Эмма к первому же милиционеру.

— Ищем, — невесело ответил тот, в этот момент от реки раздался крик:

— Идите сюда.

И все бросились в ту сторону.

Эмма вдруг ужасно закричала, а я замерла на месте точно вкопанная. От реки подбежал запыхавшийся Мишка. Он схватил меня за руку и поволок к машине.

— Вызовите «Скорую», — крикнул кто-то совсем рядом, а я спросила:

— Илья жив?

Мишка покачал головой.

— Там труп, обгорелый до такой степени… в общем, головешка.

— А вдруг…

— У него не хватает безымянного пальца на правой руке.

— Боже мой, — пробормотала я, оседая на землю. Мишка успел подхватить меня и усадил в машину.

— Сиди и не высовывайся. Сейчас опять начнут вопросы задавать.

— Миша, зачем они это сделали? Ведь они получили деньги?

— Ты забыла, что сказал Илья по телефону: он догадался, кто убил Палыча, и вот результат…

Домой мы вновь попали уже под утро. К тому времени не только я, но и Шальнов лишился своего оптимизма. Вместо того чтобы лечь спать, он принялся курить и вышагивать по гостиной.

— Миша, — позвала я, — о чем ты думаешь?

— О деле, — недовольно ответил он.

— Знаешь, по-моему, она его по-настоящему любит, — вздохнула я.

— Кого?

— Илью, конечно.

— А-а… слушай, шла бы ты спать.

— А ты?

— А я немного подумаю.

— Тогда я лучше здесь посижу.

— Совершенно необязательно.

— Миша…

— А?

— Ты Эмме сказал, что не можешь рисковать любимой женщиной.

— Ну?

— Что «ну»? Ты ведь не просто так сказал?

— Не доставай меня, а? — взмолился Шальнов. — Иди отсюда. Всю ночь на ногах, тебе надо отдохнуть.

— Чего ты на меня злишься?

— О господи, да ты святого достанешь. Иди спи…

Я поднялась в спальню, начав реветь еще по дороге. Ведь знала же, что такому парню, как Шальнов, верить нельзя. И что теперь? Я вот сижу, реву как дура, а ему наплевать. Он, видите ли, думает. Мне стало так горько, так одиноко, что я зарыдала в голос, сунув голову под подушку. Потом понемногу успокоилась, прислушиваясь к шагам внизу. Я страдаю, а ему до этого нет никакого дела. Он эгоист, черствый, самовлюбленный тип. Я просто идиотка, раз могла вообразить, будто такой человек способен любить кого-то. Он не любил Катьку, и до меня ему нет никакого дела. Закончится это дурацкое расследование, и он отправит меня в Кострому, отмочив на прощание какую-нибудь шуточку. Так мне и надо, сестра предупреждала… Незачем дожидаться, когда он популярно объяснит, что мне пора отправляться домой, я вполне могу уехать сейчас. Все равно толку от нашего расследования никакого. Если Мишке нравится играть в Шерлока Холмса — на здоровье, а я устала. Может, Катька в Костроме объявится, а может, она у меня и живет в настоящее время? А что? Из ее подозрительных друзей обо мне мало кто знает, и моя квартира для нее идеальное убежище.

Внизу стало тихо. Как я ни прислушивалась, не могла разобрать ни звука. Подождав еще немного, я спустилась вниз. Шальнов лежал на диване и крепко спал. Я постояла над ним немного, затем поднялась в спальню, собрала свои вещи и написала записку: «Миша, извини, но я считаю, что расследованием должна заниматься милиция». После чего подхватила свою сумку и пошла к входной двери, правда, не удержалась и еще раз заглянула в гостиную. Мишка спал как убитый. Я вытерла слезы, покинула жилище, заперла дверь и бросила ключи в почтовый ящик, скорее всего для того, чтоб не иметь возможности вернуться через полчаса. Было по-утреннему прохладно, на улице ни души, только голуби чинно вышагивали по тротуару. На проспекте мне повезло, из переулка показалось такси, и я благополучно добралась до вокзала, купила билет на автобус и устроилась на скамейке.

До отправки оставалось еще полчаса, время шло, а я все чаще вертела головой, высматривая в толпе пассажиров знакомую фигуру, но так ничего и не высмотрела. Это только в кино герой непременно появляется в последний момент, объясняется героине в любви, и потом они живут долго и счастливо. И все-таки до последнего мгновения я продолжала надеяться.

Автобус тронулся с места, а я закрыла глаза и даже отвернулась от окна. Город остался позади, и я почувствовала странное спокойствие, будто этих сумасшедших дней вовсе не было в моей жизни, точно они мне привиделись во сне, а теперь я проснулась.

В полдень я вышла из троллейбуса неподалеку от своего дома, подумала и завернула в парикмахерскую. Покрасила волосы в привычный цвет, стянула их в хвост на затылке, достала из сумки очки и сразу же почувствовала себя в своей тарелке.