Владимир Колычев - Теневой король

– Не совсем.

– Да, но я-то подумала, что совсем. И перестала бояться за тебя. Потому и взяла власть в свои руки…

– Но это было потом. А тогда я в лагерном «люксе» ждал тебя. Думал, что ты сейчас войдешь, улыбнешься мне. Но пришла другая…

– Да, я знаю.

– Она меня обманула. Оговорила тебя.

– И ты ей поверил. Потому что хотел в это верить.

– Нет, я поверил ей, потому что это могло быть правдой.

– Да. Когда я выходила за тебя замуж, Макс уже тогда считал меня своей большой удачей. Он думал, что заставил меня работать на себя. А я всего лишь делала вид. Только я могла спасти твой бизнес. Но я больше думала о том, как спасти тебя. Думала, что беру удар на себя…

– Спасибо тебе за все.

Вайс вплотную приблизился к Марине, двумя руками обнял за талию, сцепив руки в замок на ее спине. Она не пыталась вырваться, напротив, сама потянулась к нему, даже слегка прикрыла глаза в ожидании поцелуя. И, не глядя на него, тихо произнесла:

– Я тебя не осуждаю. Тебя обманули, ты разозлился, а еще тебе нужна была женщина…

– Хорошо, что ты меня понимаешь.

– Да, но у меня не было мужчины. Может, я и не ждала тебя, но и не изменяла.

– А я изменял. И с этой Ольгой, которая вовсе и не Ольга. И с Валей, которая точно Валя.

– Какая Валя? – встрепенулась Марина и попыталась вырваться из его объятий. Правда, попытка эта закончилась поражением для нее.

– Я думал, это знак. Я возвращался домой, ехал в купе, а тут заходит она. Точно так же зашла, как ты тогда, в Москве. Я сначала даже подумал, что это ты. Она была чем-то похожа на тебя.

– Чем-то?

– Так, легкое сходство… Ты гораздо лучше, но тогда я был страшно на тебя зол. А Валя меня приветила, у нее свой дом в Подмосковье, я у нее остановился… Рассказываю как на духу. С надеждой на помилование…

– И где она сейчас?

– Дома у себя. Ждет меня обратно. Только я к ней не хочу возвращаться. Хочу остаться с тобой.

– А она?

– Мне, конечно, очень жаль, но так уж вышло… Даже если ты прогонишь меня, к ней я уже не вернусь… Дом ей построю новый, но жить с ней не буду.

– А если она от тебя родит?

– Буду помогать… Но жить буду с тобой.

– А я согласна?

Не выпуская Марину из своих объятий, Вайс отвел назад ее голову и пристально посмотрел ей в глаза. Точно так он смотрел на нее четыре года назад, когда заставлял ждать его из лагеря.

– Да, согласна.

– Ты в этом уверен?

– У тебя нет выбора. Ты дала слово ждать меня из тюрьмы. Я вернулся, ты меня дождалась, и теперь мы будем вместе.

– Но у тебя другая женщина.

– В прошлом. А в настоящем только ты… Дай я вдохну аромат твоих волос. Они должны пахнуть так же, как тогда, когда я запоминал их запах… Да, это тот же запах. И мы с тобой сейчас в лагерном «люксе»…

– Ты бредишь, – слабея в его объятиях, прошептала Марина.

– А ты?

– Я тоже.

– Я хочу тебя.

– Нет, ты должен сказать другое…

– Я тебя люблю. И хочу.

– Так лучше… Но у тебя другая женщина.

– Не повторяйся.

– Ты был с ней. Сходи в душ, избавься от ее запаха. И возвращайся в наш лагерный «люкс», – многообещающе улыбнулась Марина.

Вайс не заставил себя уговаривать, достал из сумки белье, полотенце и скрылся в душевой.

С Валентиной он не был уже несколько дней и не мог ею пахнуть, но, видимо, Марина требовала от него ритуального очищения. Что ж, он готов его пройти, чтобы снова заключить ее в свои объятия.

Он стремился поскорее покончить с ее загадкой, но, увы, Марина смогла сохранить свою неприступность. Не было ее в номере, когда он вышел из душа. И нашел он ее в машине, где она собиралась провести ночь в одиночестве.

Тихо было на стоянке, тепло, слышно, как поет в ночи сверчок. А легкий ветерок совершенно не смущал Вайса. Он сходил к администраторше за матрасом, раскатал его прямо возле машины и сел, спиной опираясь на водительскую дверцу. А вскоре стекло опустилось, и он смог разговаривать с Мариной.

Они говорили долго, до полуночи. И хотя она все же простила его за измены, но в машину к себе так и не пустила…

Корова, куры, огород… Четыре года назад Валерия в лицо бы такому пророку плюнула, который бы предсказал ей столь замечательное будущее. И еще бы растерла этот плевок, если бы он сказал, что ей такая жизнь понравится.

Но никто ей ничего не предсказывал, и плюет она на свои руки, чтобы хоть как-то смыть с них пыль от пшеничных зерен. Корм курам она задала, но еще надо капусту прополоть, и некогда идти в дом, чтобы вымыть руки под краном, а также смазать их кремом, чтобы не сушило.

Каролина бы сказала, что ее куры загребли. Так оно и есть. Ни косметики, ни модной одежды, но ей все равно: ведь Яше она нравится в любом виде. И стриптиз по вечерам ему вовсе не надо танцевать и всякие разности в постели вытворять. Он мужик крепкий, справный, и желание поднимается от легкого намека на интим. И с желанием этим он управляется по классической схеме, без всяких изысков, но так, что ей никакой мужик больше и не нужен.

Хорошо ей с мужем, потому и довольна всем. Потому и на сторону не тянет. А недавняя поездка в Москву показалась ей каторгой. Проституткой притворяться, роль блядскую играть – нет, это уже не для нее… Правда, с Фарадеем согрешить пришлось. Он сам этого захотел. По старой памяти. Потому и остался неприятный осадок на душе.

Но ничего, Яша жарко натопил баньку, распарил веничком, а потом прочистил ее изнутри до самой глубины души… Хотя осадок все-таки остался. Но его компенсировало чувство радости. Фарадей уже не тот монстр, каким был раньше. Потому и пощадил ее, хотя мог убить. Вместе с мужем и сыном. Но нет, она подыграла ему, и он ее пощадил. И обещал забыть раз и навсегда. Может, уже и забыл.

Но, как говорят в народе, надеяться надо на лучшее, а готовиться к худшему. Надо бы уехать из Кряковцев, затеряться в далекой глуши, чтобы Фарадей никогда не смог ее найти.

Она не скрывала перед мужем свое прошлое. Нарочно все ему сказала, чтобы он отказался от нее. Но нет, Яша влюбился в нее с треском и легко ей все простил. Хотя она тогда и не нуждалась в его прощении.

И кто такой Фарадей, он знал. И зачем Валерия ездила с ним в Москву, тоже знал. Только постельную сцену от мужа утаила, а так все как на духу выложила. Потому Яша и уговаривал ее уехать из Кряковцев. Но легко сказать, а как это сделать, если в свой дом он всю свою душу вложил? А чувство родины, а земля, которую он возделывал?.. Да и сама Валерия прижилась здесь, корни пустила. Это из Краснополя она деру дала, не задумываясь, а эти места стали для нее родными. Потому что сын у нее здесь растет.

Так что оставалось надеяться на лучшее.

Земля на огороде мягкая, рыхлая – сорняки выпалываются легко. Да и дело это для нее привычное. Семка рядом по грядкам топчется. Но шаг у него легкий, да и как ступать, он знает. В деревне не только капуста хорошо растет, но и дети смышлеными быстро становятся. Не то что в городе… А скоро у Семки появится братик или сестричка. И второго своего ребенка Валерия воспитает как следует.

Затяжелела она еще до того, как Фарадей появился. И это радует. Не хотелось бы от бесовского семени понести…

Четвертый месяц уже, не за горами тот день, когда в баньку она будет ходить только для того, чтобы помыться. Но пока можно, они с Яшей будут там еще и зажигать.

А время уже близилось к вечеру, часа через три-четыре Яша вернется домой, захочет, чтобы она потерла ему спинку. И сам ей потрет… От этой мысли ноги сами понесли Валерию к бане. Сейчас она затопит печку, и к ужину парилка прогреется до ста градусов, как Яша любит. А может, это случится и раньше: жарко же на дворе.

И в бане было душновато. Но в жар Валерию бросило не потому – на нижнем полоке у самой печи сидел Вайс. Это, конечно же, ей привиделось, и она подалась назад, чтобы встряхнуться и прийти в себя на свежем воздухе.

Но резкий окрик «Стоять!» заставил ее остановиться. Если он говорит, значит, никакое это не привидение. И пистолет у него может быть вполне материальный, и пуля может убить по-настоящему. А она знала свою перед ним вину.

– Куда ты, Лера? А баньку топить? А меня парить?.. Или ты думаешь, что я мертвый? Так ты меня пощупай, если думаешь.

– Э-э… Почему я должна так думать?

– Потому что Фарадей тебе сказал.

– Когда?

– Не надо дуру валять, – пренебрежительно усмехнулся Вайс. – Ты все знаешь. И я знаю, как ты Марину грузила… Значит, я Мишина убил?

– Я не хотела! – затряслась Валерия. Казалось, еще немного, и она упадет перед ним на колени. – Фарадей меня заставил… Сказал, что убьет!

– А ты трусиха, я знаю… Скажешь Марине, что ты ей наврала. Хотя она и так это знает.

– И хорошо… Хорошо, что знает!

– Да не трясись ты. Не стану я тебя убивать… Мне Фарадей нужен, а не ты.

– Э-э… его здесь нет.

– Точно?

– Точно! Он сказал, что никогда больше за мной не приедет…

– Цимбала кто убил?

– Не знаю! – мгновенно отреагировала она.