Владимир Колычев - Город под каблуком

Никита даже не знал, что сказать.

– И вас он в завещание не включил, – продолжал следователь. – Значит, он и вас в чем-то подозревал.

– Это все ваши домыслы.

– Это не домыслы, это подозрения.

– Но ведь не мне он свое богатство завещал. И не Ларисе.

– Не вам, и не своей жене, – кивнул следователь.

– Тогда какие к нам могут быть претензии?

– К вам лично, гражданин Гурьянов, претензий, может, и нет, но с Ларисой Фогаревой ситуация не такая уж и простая… От вас она вернулась домой, а когда исчезла, Максим Фогарев был уже мертв.

– Но ко мне какие претензии?

– Возможно, вы состояли в сговоре с Фогаревой.

– Я же говорю, это всего лишь ваши домыслы. И это не основание для задержания.

– Основание у нас есть. Вы же освобождены условно-досрочно, а при задержании оказали незначительное сопротивление сотрудникам полиции…

– Не было ничего такого!

– Не было доказательств, – усмехнулся следователь, – но и без них мы можем отправить вас обратно в колонию. Давайте так, чтобы у нас не возникло с вами проблем, Никита Евгеньевич, вы будете находиться в изоляторе временного задержания до тех пор, пока мы не найдем Ларису Фогареву.

– А если я не согласен?

– Тогда мы найдем способ вернуть вас обратно в лагерь.

У Никиты не было иного выбора, как согласиться, и, подписав протокол допроса, он отправился обратно в камеру. Но уже к вечеру следователь снова вызвал его к себе. Он извинился перед Никитой за свой к нему неправильный подход и освободил его под подписку о невыезде.

Подозреваемых в преступлении принято брать под стражу, чтобы они не ставили палки в колеса следствия, но Никита никому не мешает. И свидетеля он взял в оборот в нерабочее время. Леша Корякин посидел в пивном ресторане с друзьями, попрощался с ними и отправился домой. Никита присоединился к нему по дороге. Время позднее, половина первого ночи, аллея, по которой он шел, безлюдна, и, если вдруг что, на помощь потерпевшему никто не придет.

Парень остановился, учуяв опасность, угрожающе надвинулся на возмутителя спокойствия, но, узнав его, сдал назад.

– Поговорим? – хмуро спросил Никита.

– Тебе чего надо?

Корякин понимал, что рассчитывать придется только на свои силы, поэтому приготовился дать ему отпор. А он далеко не слабак. Но ведь Никита и не собирался доводить дело до рукопашной, хотя и готов к ней на все сто.

– Ты же меня ментам сдал, да?

Не просто было Никите выследить охранника, из-за которого он вчера попал впросак, но ему удалось это сделать. Только будет ли в этом толк, вот в чем вопрос.

– Не сдавал я тебя. Мне сказали – я сделал.

– Что тебе сказали?

– А я что, отчитываться перед тобой должен?

– Не должен. Но я могу спросить. Чисто по понятиям. Ты же знаешь, что я срок мотал?

– Ну, знаю.

Никита мог бы и не выслеживать Корякина, если бы обладал превосходной памятью, если бы мог запомнить его адрес. С этим парнем он познакомился, когда жил с Максом в его доме на Рублевке. Им тогда угрожала опасность, и он счел своим долгом взять дом и его охрану под свой контроль. Именно поэтому и ознакомился с паспортными данными охранников.

– Ты же знаешь, что я с Фоганом когда-то работал, – продолжал Никита.

– Знаю.

– А сам ты на Фогана не работал. Тебя Лариса наняла.

– Лариса.

– Фактически ты ее человек.

– Ну, да.

– Зачем же ты ее предаешь?

– Я предаю?

– Менты ее в убийстве обвиняют, а ты ментам помогаешь.

– Да не помогаю я им. Просто они сказали, что, если ты появишься, надо дать им знать.

– А про меня как они узнали? Кто им сказал, что я могу появиться?

– Ну, знают они…

– Чтобы знать, информация нужна. А откуда у ментов информация? Кто им рассказал, что Лариса ко мне ушла?

– Так это не секрет…

– Не секрет… Ты Ларису хорошо знаешь?

– Ну, в какой-то степени.

– Скажи, она могла убить своего мужа?

– Ну, все могло быть… Я понимаю, Лариса теперь с тобой, тебе защищать ее надо…

– А что, не надо ее защищать? – Никита спросил так резко, что парень, дернувшись, отступил на шаг от него и руки к груди вскинул – интуитивно готовясь отразить возможную атаку.

– Да надо… А убить она могла, – не зло, но с каким-то внутренним ожесточением сказал Корякин. – Баба она суровая. Если что не так, сразу штраф. Не кричала, не разорялась, а штрафы за милую душу выписывала.

– И ты готов ей это припомнить?

– Да нет, штрафы – это мелочь. Я нормально все делал, меня не штрафовали. Да и платит она хорошо. Но ты же спросил, могла ли она убить, вот я и думаю…

– Могла?

– Ну, суровая она. И жестокая… Пацаны из ее личной охраны говорили, что с ней лучше не связываться, и «замочить» может. Подругу, говорят, свою «замочила»…

– Подругу? Какую подругу?

– Какую подругу? – спохватился Корякин.

– Ты про ее подругу сказал.

– Ну, может, я не так понял, может, и не она это сделала. В смысле, не она заказала…

– А кому она заказать могла?

– Чего не знаю, того не знаю. И про подругу краем уха слышал. Может, и не было ничего…

– А что было? Как Лариса мужа своего могла убить?

– Ну, отравить могла…

– Как?

– Ну, Макс, говорят, пьяный был, когда она приехала. Позавчера приехала. Она с ним побыла и обратно уехала. Ее, правда, никто не видел.

– Как это, никто не видел?

– Ну, она с личной охраной была. С Левшиным. Они сразу в гараж заехали, ну, который в доме. И выезжали из гаража…

– Так, может, Ларисы и не было в машине?

– Левшин говорит, что была. Только она, говорит, и была. Хотя Костя бабу какую-то видел…

– Какую бабу?

– Ну, она из окна выглянула. Костя на нее посмотрел, и она занавеской закрылась. Может, Макс проститутку вызвал, я не знаю.

– А как эта проститутка в дом попала?

– Мимо нас – никак. Может, Левшин привез? Он утром на своей машине приезжал. Мы его не могли не пропустить. Но сразу в гараж заехал, так что мы его машину не проверяли.

– Почему?

– Ну, в принципе должны были, но ведь он же начальство.

– Утром приезжал?

– Да, побыл пару часов и уехал. А еще через два часа с Ларисой приехал.

– А может, без Ларисы?

– Да нет, была Лариса. Менты ее пальчики сняли. Ну, с тумбочки возле кровати, на которой Макс умер. Лиза эту тумбочку раз в день протирает…

За домом смотрел целый штат прислуги. Экономка, горничная, повар и официантка. Возможно, кто-то из них Макса и отравил.

– Так, может, Костя Лизу в окне видел?

– А то Костя Лизу не знает. Да и не было Лизы в этот день. Никого из прислуги не было…

– Почему?

– Ну, может, Макс отпустил.

– Он говорил, что отпустил?

– Нам нет, а так мог. Он же два дня, считай, не просыхал…

– Значит, незнакомая баба в доме была?

– Э-э… Ну, Косте и померещиться могло… Он и следователю так сказал.

– Значит, Левшин Ларису привез? Он же на нее и показал.

– Ну, как было, так и показал.

– И как мне с Левшиным поговорить?

– Ну, не знаю…

– Где он живет?

На какое-то время Корякин задумался, потом сказал, что не знает, и отвел глаза в сторону.

В сторожке охранников не могло быть боевого расчета с указанием должностей и адресов людей, подчиненных Ларисе, и Леша не обязан был знать, где живет Левшин. Но почему он глаза отвел?

Никита провел пальцами по своему предплечью так, как будто закатывал рукав. Ему очень хотелось поговорить с Левшиным, и он не слезет с Корякина, пока тот не поможет ему его найти.

Наркоманы живут год, от силы два, а затем умирают от передозировки. А Лариса могла бы сесть на иглу, если бы стала проституткой. Именно это и втолковывал ей когда-то Никита… Может, потому она ни разу даже кокаин не понюхала, хотя и была такая возможность. Ей сказали, что кокаин – модно, весело и совершенно безопасно, только не поверила она.

Сама мысль о наркотиках была ей неприятна, но, увы, эта дрянь все-таки ворвалась в ее жизнь.

– Сейчас тебе будет хорошо! – Левшин взял жгут, перетянул плечо.

Лариса сама сжала пальцы в кулак, тут же расслабив их. Надо чтобы вена вздулась посильнее, так ему легче будет ввести в нее иглу.

Не хотела она колоться, но защититься от героина невозможно. Как Никиту пристегнули веревками к его койке, так и ее приковали наручниками в железной кровати. Аккуратно приковали, чтобы синяков не осталось. Ее ведь скоро ментам сдадут. Сначала сделают законченной наркоманкой, а потом сдадут.

В какой-то квартире ее держат. Решеток на окнах нет, но так они здесь и не нужны. Не вырваться ей из наручников. Сколько раз пробовала, бесполезно. Даже охраны у нее здесь нет. Левшин сделает ей на ночь укол, сводит, пока она под кайфом, в туалет, а потом снова на замок. И рот заклеит, чтобы ночью не кричала. Утром приедет, накормит, потом снова укол. И Саша с ним всегда. Правда, сегодня ее нет…

Лариса зажмурилась, когда Левшин протер ваткой кожу на локтевом сгибе. Ну, зачем он, сволочь, делает это! Она ведь действительно не сможет жить без наркоты…