Татьяна Полякова - Испанская легенда

Выскочив из машины, я бросилась бежать, заранее зная, что не смогу уйти от него. Алексей легко догнал меня и потащил к ближайшему зданию. Я отбивалась, бестолково молотя кулаками.

— Ну хватит, хватит, — сказал он. — Ты же знаешь, я тебе ничего не сделаю, а за временные неудобства извини.

Он пнул ногой дверь, и мы очутились в помещении без окон. Наверное, здесь когда-то был цех, а может, гараж. Крыша отсутствовала. Вокруг кучи щебня, мусор, чуть в стороне бетонные блоки, лежавшие друг на друге.

— Ну вот, устроимся с удобствами, — кивнул на них Алексей. Сел, привалившись к кирпичной стене, и усмехнулся.

— Что ты собираешься делать? — спросила я.

— А ты не догадываешься? Впрочем, со смекалкой у тебя проблемы. Ты не видишь очевидного, точнее, не желаешь видеть. Влюбленная дура, у которой мозги отшибло. Раскрой глаза, идиотка. Что еще должно случиться, чтобы ты поняла? С его работой он всегда мог свободно разъезжать по стране. Он летал в Испанию, когда ты там была, и наблюдал за тобой. Он заранее подготовился к вашей встрече, обаяв твоего глупого дружка. Как грабители попали в квартиру твоего дяди? Ну, пошевели мозгами. Не было никаких грабителей. Он явился, и твой дядя впустил его в квартиру, ничего не опасаясь. Он был там, когда ты пришла, а потом разыграл комедию с твоим чудесным спасением. Он не спускал с тебя глаз и убивал всех, кто мог тебя защитить.

— Перестань! — закричала я. — Я никогда не поверю…

Он встряхнул меня, прижал к стене.

— Подруга звонила тебе той ночью. Что она сказала?

— Он не мог ее убить, — испуганно произнесла я. — Слышишь, ты… он не мог, он всю ночь был со мной, в одной постели.

Алексей отпрянул, опустив руки.

— Ах вот как… ну конечно.

— Он не мог ее убить, — повторила я.

Он сел, прикрыв лицо ладонью.

— Дура, какая же ты дура! Ему совсем необязательно делать это самому. Он трахал тебя всю ночь, отличное алиби, так? Отличное алиби. А его папаша в это время убил твою подругу. Позвонить ему и предупредить Мартину труда не составило.

— Его отец инвалид, он не может ходить…

— Не может? Потому что передвигается в инвалидной коляске? Уверен, когда надо, он прекрасно обходится без нее. Ты забыла, с кем имеешь дело, дурочка.

— Оставь Мартина в покое! — вновь заорала я и попыталась взять себя в руки. Мне это почти удалось, я заговорила спокойнее: — Ты спросил, почему он жив? У меня такой же вопрос, ответь мне, почему жив ты? Почему этот чертов Испанец позволил тебе копаться в своем прошлом и даже не попытался избавиться от тебя? А ведь это логично, правда? Ты сказал, что Мартин разыграл мое спасение. А ты? Ты спас меня от маньяка, появившись очень вовремя. Может быть, это тоже розыгрыш? Как ты оказался в детском доме? Почему не захотел назвать свою фамилию? Как тринадцатилетний ребенок мог ничего не знать о своих родителях?

— Что? — опешил Алексей. — Это он тебе сказал? Говори, он? — Алексей схватил меня, прижал к стене и засмеялся. — Дьявол великий путаник, — сказал он, покачав головой. — А ведь все могло быть иначе. Я опоздал-то всего на пару дней. Обидно, что опоздал… — Он поморщился, словно пытаясь справиться с внезапной болью, провел рукой по моему лицу. — Как ты прекрасна… — шепнул с грустью. Я зажмурилась, чувствовать его руку было невыносимо. — Почему ты мне не веришь, почему? — спросил он тихо.

— Ты сумасшедший, Алекс.

— Как ты меня назвала? — заорал он и тряхнул меня так, что я больно ударилась головой о стену. — Не смей меня так называть. Я не Алекс… слышишь? У меня другое имя…

— Отпусти меня, — попросила я едва слышно. — Пожалуйста, отпусти меня.

— Я не могу, — покачал он головой. — Просто не могу.

Он отошел в сторону и в тот момент казался абсолютно спокойным. Сел в нескольких шагах от меня и стал насвистывать.

— Ты можешь объяснить, что мы здесь делаем? — выждав минут десять, задала я вопрос.

— Мы ждем Испанца. Ты ведь ему нужна, так что он непременно придет. Уверен, он следил за домом папаши и очень скоро появится.

— Если ты так уверен, что Мартин — это Алекс, почему не сообщил об этом в милицию?

— В милицию? Я убью его… я убью этого урода. Мне не нужна милиция, чтобы разделаться с ним. — Алексей засмеялся: — Потерпи, дорогая. Он непременно появится.

Словно в ответ на его слова, за дверью послышались шаги, кто-то неторопливо приближался. Я испуганно замерла, боясь увидеть… я боялась и хотела этого, хотела, чтобы все наконец стало ясно. Мы быстро переглянулись, Алексей рванулся ко мне, схватил за плечи, разворачивая к двери, в руке у него появился пистолет. Дверь распахнулась, и вошел Мартин.

— Ну вот, — шепнул Алексей. — Ждать в самом деле пришлось недолго. Брось оружие! — крикнул он.

— Откуда у меня оружие? — удивился Мартин. — А если бы и было, что толку, я все равно стрелять не умею. Я даже в армии не был.

Алексей засмеялся, но смех тут же оборвал.

— Выверни карманы.

— Пожалуйста, — Мартин вывернул карманы джинсов, задрал футболку, повернулся к Алексею спиной, показывая, что за поясом ничего нет.

— Штанины.

Мартин не спеша закатал их почти до колена.

— Как видишь, ничего, — пожал он плечами. — Убери пистолет. Я знаю, ты не будешь в нее стрелять, и все равно не стоит искушать судьбу.

— Не буду? — усмехнулся Алексей. — Почему же?

— Ты ее любишь, — пожал Мартин плечами. — И надеешься, что она полюбит тебя.

— Возможно. А если все-таки убью? И избавлю мир от монстра, которого она должна родить?

— Не повторяй эту чушь. Отпусти ее. Пусть уходит. Тебе нужен я, ну вот, я здесь. У тебя оружие, а у меня ничего.

— Хотел бы я знать, что ты задумал, — покачал Алексей головой.

— Отпусти ее и узнаешь.

— Она моя страховка. Я ведь помню, кто ты.

— Помнишь, так стреляй. Зачем-то ты взял оружие. Стреляй, — повторил Мартин, шагнув вперед. Алексей вдруг отшвырнул меня в сторону, и в тот же миг раздался выстрел. Я закричала, уверенная, что он стрелял в Мартина. Но мой крик потонул в грохоте выстрелов, теперь они звучали со всех сторон, казалось, от них сотрясаются стены. Я стиснула голову руками и все-таки поднялась на колени, повернулась, чтобы увидеть Мартина, но увидела Алексея. Он стоял, озираясь по сторонам, как ослепленный светом бык на арене. Пистолет выскользнул из его руки, он сделал шаг вперед, покачнулся и упал на щебень.

Откуда-то появились люди в камуфляже, а рядом со мной оказался Мартин. Он обнимал меня, испуганно шепча:

— Все кончилось, милая, все кончилось.

А я искала взглядом Алексея. Сил идти не было, и я поползла на четвереньках. Он лежал на спине, смотрел на меня, губы его шевелились, пытаясь что-то произнести. Я наклонилась к его лицу, в глазах его застыло отчаяние, он сделал последнюю попытку сказать мне то, что было для него так важно, но тут из его горла хлынула кровь, и взгляд остановился.

Мы с Мартином сидели, обнявшись, на веранде в доме его отца.

— Неужели Алексей — это действительно мой брат Алекс? — тихо произнесла я.

Мартин пожал плечами.

— То, что он тот самый киллер, несомненно. В его гараже нашли пистолет с глушителем, из него расстреляли семью твоей подруги и Князевых. Коршунова убили из того же оружия. В тайнике был мобильный, по которому он звонил Кешке и Сергею. В общем, занимаясь поисками киллера, он искал сам себя.

— Но зачем ему это было нужно?

— Ему нужна была ты. Он надеялся, что за это время сможет стать для тебя близким человеком, внушить доверие, завоевать любовь. На счастье, ты унаследовала интуицию своей мамы, и этого не произошло. Когда он увез тебя из дома моего отца, Серафима позвонила мне, а я Константину Ивановичу. Машину Алексея засекли с патрульного вертолета, стало ясно, куда он направляется. Проселочная дорога кончается возле заброшенной фермы. Там очень быстро появился спецназ. Но киллер мог использовать тебя как заложницу, потому я и отправился туда, чтобы уговорить его отпустить тебя. Наверху были снайперы, и когда он… в общем, им пришлось стрелять на поражение.

— Константин Иванович сказал мне, что Алексей ни разу не выстрелил. Первым стрелял кто-то другой.

Мартин пожал плечами:

— Он ведь целился в меня, они не могли рисковать. Возможно, у кого-то из спецназовцев сдали нервы. Он выстрелил, сработала цепная реакция и… Их не в чем обвинить, они знали, с кем имеют дело.

Я задумалась над словами Мартина, а потом неуверенно произнесла:

— Я все думаю, что он хотел мне сказать? Я видела, для него это было очень важно.

— Может быть, хотел попросить прощения? Хотя вряд ли… подобные типы не склонны к раскаянию, даже перед смертью.

— Мартин, а что, если там был еще кто-то? — решилась я задать вопрос, который мучил меня все время.

— Еще кто-то?

— Да. И это он выстрелил, спровоцировав стрельбу?