Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита

– Это хорошо. Он нам пригодится.

– Зачем?

– Проведет к подружке Кащеева.

– Запал на девку?

– Не в этом дело. Я ей слово дал.

– Ну, ну…

– Как проникли в квартиру?

– Через балкон, с верхнего этажа.

– Ушли тихо?

– Без проблем. Москвичи народ не очень любопытный. Услышали пальбу, двери на все замки защелкнули. Ни один жилец не высунулся.

– А эти, в верхней квартире, от страха не померли?

– Нет, живы. Дамочка, пока меня Хорьков от карт не оторвал, дураком оставить успела.

– Больно. – Поморщился Голенев.

– Все-таки болят руки?

– Причем тут руки? Башка раскалывается. Я же не привык лбом бандитов убивать.

– Лобик у тебя, капитан, крепкий. – Усмехнулся Скворцов: – Иной баран позавидует.

Голенев хотел поставить майора на место, но промолчал, потер лоб и уснул. Небо на востоке начинало светлеть, а до Глухова им оставалось еще два часа езды.

Маке снились кошмары. Во сне Рублик ее выдал Кащееву. И возлюбленный стоит над ней с косой в руках. Она проснулась в холодном поту. В щель, через плотную штору спальни бил яркий солнечный луч. Мака натянула простыню на голову и попыталась заснуть снова. Но образ приснившегося бандита ее не отпускал. Ей стало страшно. Зачем она затеяла мужскую игру. Если ради денег, то на тряпки и вкусную еду всегда найдется мужик, которого она охмурит. А очень много денег ей и не нужно. Тогда зачем? Мака не могла точно ответить себе на этот вопрос. Она хотела не денег, а власти. Ей необходимо было отыграться за те унижения, что она перенесла за свою беспутную жизнь. Маке исполнилось двадцать семь лет. Из них одиннадцать она провела вне дома. Отца своего Мака никогда не знала. Она не была уверена, что и мама знает, от кого ее родила. Когда Маке исполнилось тринадцать, мама в очередной раз вышла замуж. Отчим сначала не обращал на нее внимания, а в четырнадцать лет она сама его соблазнила. В юной Маке проснулась женщина, и ей понадобился сексуальный партнер. Многие девочки рано проявляют свою женскую суть, но это выражается в подсознательном кокетстве, чрезмерной чувствительности и сладком томлении. У Маки же все проходило проще и понятнее. Она хотела мужика, и она его получила. Мать их застукала, и Мака после жуткого скандала ушла из дома. С тех пор она мать не видела. Для того чтобы выжить хорошенькой юной девочке, не слишком обремененной нравственными барьерами, надо научиться правильно выбирать кавалеров. Мака и выбирала. Она жила с солидными обеспеченными мужиками, и те воспринимали ее как свою вещь, игрушку для удовольствия. Мака терпела, но постепенно в ней рос протест. Кащеев ей понравился с первого взгляда. Она любила сильных, властных мужчин. Но он постоянно унижал ее, давая понять, что сама по себе она обыкновенная шлюха. Он держит ее при себе из жалости и в любой момент может выбросить, как собачонку. И Мака его возненавидела. Поэтому и изменяла ему с кем придется, чтобы напакостить. Мелко мстила и ждала случая. И теперь, когда случай подвернулся, испугалась. Справится ли она с ролью хозяйки большого криминального дела. Мака знала, что процветание кащеевского кооператива зависит не столько от коммерческого таланта руководителя, сколько от страха конкурентов. Кащеев не только зарабатывал, он собирал дань. И для этого прикармливал целую банду головорезов. Сможет ли она держать в руках столько уголовников?

Заснуть ей так и не удалось. Мака встала, как всегда голая, прошла в ванную, долго умывалась, потом отправилась на кухню готовить кофе. В это время зазвонил телефон. В доме имелось три аппарата. В каминной, холле и кабинете хозяина. Ближе всего к кухне был кабинет. Мака не хотела подходить, но звонок не прекращался. Она выругалась и пошла в кабинет. Открыла дверь и вздрогнула. За письменным столом сидел Кащеев.

Телефон звонил, а он не обращал внимания. Мака кашлянула и спросила дрожащим голосом:

– Когда ты приехал? Я не слышала… – Он не повернул головы. Телефон продолжал звонить. Мака на цыпочках подошла к любовнику и тронула его за плечо. Плечо было неестественно твердым. Она заглянула ему в лицо и вскрикнула. Нос Кащеева превратился в огромный фиолетовый синяк, глаза заплыли, а приоткрытые губы обнажили жуткий оскал. – Она выскочила из кабинета, забежала в спальню, набросила халат. Телефон продолжал звонить. Мака взяла трубку в холле.

– Получила своего бандита? – Голос Олега она узнала.

– Это ты его положил? Зачем?

– Ты просила, чтобы он исчез, вот и займись этим сама. Убивать меня учили, а избавляться от трупов – нет. – И он положил трубку.

Мака вернулась в спальню, бросилась головой в подушку и расплакалась. Так она пролежала около часа. Слезы высохли. Она решительно поднялась, прошла в кабинет, не обращая внимания на сидящий за столом труп, открыла сейф, достала папку с гербом Глухова и вытащила оттуда листок с подписью городских чиновников. Это было их признание прокурору города в физическом устранении мэра. Мака сунула этот листок под перебитый нос трупа:

– Смотри, Кащеюшка, теперь они попляшут под мою дудку, а тебя я сама зарою в овраге, за автомастерскими, и не одна падла об этом не узнает.

Постников последние дни пребывал в приподнятом настроении. Строительство цементного завода заканчивалось. Мечта долгих лет на днях воплощалась в жизнь. Объявление о наборе инженеров, рабочих и администрации для нового предприятия каждый день передавали по городскому радио и печатали в газете. Редактор Прудкин теперь рьяно поддерживал мэра. Он провел социальный опрос и доложил Постникову, что восемьдесят пять процентов населения, достигшего совершеннолетия и имеющего право голоса, проголосуют за него. Все складывалось как нельзя лучше. И что самое главное, его прежние чиновники, начальник милиции Курдюк, хозяйственник Максюта и директор молокозавода Паперный стали работать на совесть. В городе, если не считать, что из реки Глуши выудили утопшего бандита по кличке Рублик, кроме мелких хулиганств, никаких преступлений не совершалось. Правда, Курдюку не удалось найти убийцу бородача, но личность убитого он выяснил. Им оказался священник кащеевской церкви, отец Василий. В других подразделениях дела обстояли еще лучше. Транспорт обслуживал горожан по расписанию, потому, что все автобусы стали выходить на линию. Откуда-то нашлись запчасти, и проблема ремонта отпала. Каждый рабочий день мэра превращался в праздник.

Вот и сегодня он пришел на работу в выходном костюме. Руфина Абрамовна Меджрицкая и его друг Голенев пригласили мэра в детский дом. Там отмечалось два события. Во-первых, строители закончили ремонт, а во-вторых, директриса детдома подготовила все бумаги на сирот афганцев.

Для поездки на торжество Постников взял свою персональную «Волгу». Обычно он машиной в городе не пользовался, но по такому случаю решил сделать исключение. В половине двенадцатого он с цветами и подарками заехал за женой, затем за приемной матерью, и они покатили к детскому дому. Голенев уже ждал друга. Он тоже ради торжественного вступления в отцовские права прикупил себе светло-серый итальянский костюм и выглядел денди.

Глуховский приют трудно было узнать. Изменилось не только само здание, даже двор строители превратили в рай для ребят. Вместо пустыря – цветники и клумбы, там, где валялись ящики, – волейбольная площадка, у забора – кусты жасмина и боярышника, а на месте срубленной березы – карусель. Дети обживали обновивший приют с восторгом. Они носились по двору, вертели карусель, разглядывали клумбы. До торжественного акта оставалось время. Татьяна и тетя Галя наблюдали за детьми на воздухе, а Олег провел Постникова в актовый зал. Здесь тоже все изменилось, и потолок, и занавес, и кресла. На сцене стоял небольшой стол, покрытый веселой цветастой скатертью, а за ним сидела Руфина Абрамовна.

– Здравствуйте, ребята.

Постников и Олег оглянулись, но никого сзади не увидели. Кроме них в зал еще никто не входил.

– Это я вам, мои дорогие. Вы таки забыли, что оба мои воспитанники? – И она посмотрела на них своим особым взглядом поверх очков.

– Да, мама Руфа. – Улыбнулся Голенев

– Мы вас никогда не забывали. – Заверил пожилую женщину мэр города: – Я был детдомовским, и хоть мама Галя меня усыновила, первый мой дом, так сказать, здесь.

Без пяти двенадцать к детскому дому приехали Павел Дорофеевич и Вера. Олег предупредил, что сегодня они станут многодетными бабушкой и дедушкой.

В двенадцать прозвенел звонок, и в зал побежали дети. Они шумно рассаживались по рядам, продолжая по инерции уличные игры. За ними в последний момент влетел раскрасневшийся редактор газеты Прудкин и его фотограф. Приемная мама Постникова Галина Николаевна уже успела познакомиться с тещей и тестем Олега, и они уселись рядышком.

Руфина Абрамовна подняла руку. Дети тут стихли.

– Первым делом, ребята, давайте скажем спасибо нашему мэру Тихону Иннокентьевичу Постникову. Это он нашел деньги на ремонт нашего гнезда.