Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

Бдительность вернулась к нему, когда он шел по выложенной каменными плитами дорожке. По своей воле, без сопротивления он дал привезти себя в то место, которое выбрал Дестамио, и возможно, очень скоро выяснится, что поступил легкомысленно. Святой даже не устыдился того облегчения, которое испытал, когда дивное видение само нажало звонок, сняв все его подозрения относительно опасности скрытого там механизма. Не раз в прошлом он мог убедиться, как смертоносны бывают эти безобидные устройства. На этот раз кнопка звонка не привела в действие ни отравленных стрел, ни скрытого оружия, ни бомб, ни распылителей газа; двери открылись самым обычным образом, и показался объемистый живот синьора Дестамио, одетого в вишневую рубашку и пурпурного цвета шорты, скрывающие его грушеобразную фигуру гораздо меньше, чем модный костюм, в котором Симон увидел его в первый раз.

— Мистер Темплер! Как мило с вашей стороны! — заскрипел знакомый голос. Дестамио протянул руку и проводил Симона внутрь. — Я хотел поговорить с вами и подумал, что здесь нам будет удобнее, не так ли?

— Возможно, — осторожно ответил Симон.

Он незаметно, но внимательно осмотрел все углы, ниши и выступы стен. Но нигде не было ничего подозрительного, и пока ситуация выглядела относительно безопасной.

— Прошу, проходите, устроимся на террасе, там прохладно и прелестный вид на море. Лили принесет нам что-нибудь выпить и исчезнет.

Если Лили и обиделась, то не подала виду. Как только Дестамио и Симон уселись за кованым металлическим столом со стеклянной крышкой, она прикатила бар на колесиках и вышла. Симон услышал звук захлопнувшихся дверей где-то внутри дома.

— Прошу, — сказал Дестамио, — не стесняйтесь, наливайте. Мне бренди и «джиджер эль», если вас не затруднит.

Взяв бутылку и два бокала, Симон постарался тактично устранить свои опасения из-за напитка. Проявив осторожность, наполнил бокалы из одной бутылки. С удовлетворением отметил, что коньяк был марки «Жюль Робен», хотя обычно он не пил его перед едой.

— Вы случайно не работаете последнее время на мерзавцев из Федерального налогового управления? — спросил вдруг Дестамио, не меняя предыдущего тона. Говоря, он всматривался в Симона, потом его лицо приняло деланно равнодушное выражение, совсем не скрывавшее, однако, угрожающих огоньков в глубине глаз.

Святой пил коньяк маленькими глотками и внутренне был не менее спокоен, но мозг у него лихорадочно работал. Упоминание о налоговом ведомстве внезапно открыло карту, которую он давно уже ждал.

— Хорек, — медленно произнес он, — Хорек Дестамио. Разве это не ваша кличка?

— Мои друзья зовут меня Аль, — буркнул тот. — И вот что я хочу знать: на чьей вы стороне?

— Разве обязательно быть на чьей-то стороне? — лениво спросил Святой. — Я ненавижу налоги, как и все, поэтому, не могу не испытывать своего рода симпатию ко всем, кто имеет проблемы с налоговым ведомством. Но ведь уклонение от налогов — не самое тяжелое преступление, в котором вас обвиняют, правда?

Аль-Хорек-Хорек-Дестамио достал из кармана измятый мешочек и вынул из него предмет, который можно было бы назвать сигарой, хотя в действительности он больше походил на кусок затвердевшей глины, замоченной в дегте и на много лет закопанный в земле. Разрезав ножичком этот предмет, он половину подал Святому. Симон вежливо покачал головой и с интересом смотрел на хозяина, который из одной половинки вытащил пожелтевшую соломку и приложил к ней горящую спичку. Когда этот отталкивающий предмет, наконец, разгорелся, он поднес его ко рту и затянулся, выпустив клубы дыма. Симон чуть отодвинулся, чтобы оказаться вне досягаемости чудовищной отравы пресловутой тосканской сигары.

— Все слышали обо мне! — сказал Дестамио, очевидно, не замечая разрушительного воздействия дыма на горло и легкие. — В этом все дело. Верят в это вранье, напечатанное в газетах, и думают, у меня не больше прав, чем у бешеного пса. А я мирный человек. Попросту хочу покоя.

— Думаю, что никто из Синдиката не хочет ничего иного, — сочувственно поддакнул Симон.

— Выдумки, выдумки и клевета, — бормотал Дестамио, не слишком горячась. Он словно произносил монолог, который столько раз повторял журналистам, полицейским и судьям. Приезжаю из Италии в Штаты с несколькими долларами, вкладываю их в экспортный бизнес, ну и зарабатываю немного деньжат. Еще немного, потому что люблю играть на скачках, и мне везет. Возможно, я совершаю ошибку, не сообщая о выигрышах, а они сразу думают, что у меня какие-то огромные заработки. Это все предубеждение. Я итальянец, а многие гангстеры — итальянцы, ну и называют меня мошенником. Я люблю Америку, но она поступает со мной непорядочно.

Монолог был окончен, и Дестамио понизил уровень жидкости в бокале сразу на целый дюйм.

Теперь Симон припомнил продолжение истории, включая некоторые подробности, которые хозяин обошел. Дядя Сэм сумел наложить руку едва ли на одну десятую левых доходов Дестамио и в ответ смог только лишить его свежеобретенного гражданства и отослать в родные края. Как восприняла это Италия, история умалчивает, но когда ее об этом спрашивали?

— Ну вот, вы знаете обо мне все, мистер Темплер, — сказал Дестамио. — И я о вас много чего знаю. Не знаю только, почему вы вдруг так заинтересовались мною. Почему?

Вопрос был задан вполне естественным тоном, но Симон знал, что в нем суть дела, единственная причина, почему его привезли сюда с такой загадочной обходительностью. Многое могло зависеть от его ответа, между прочим, и его жизнь тоже. Однако Святой держался свободнее, чем хозяин, и рука его твердо держала сигарету, и дым неподвижным столбом поднимался в спокойном воздухе. Он ответил откровенно и честно, решив про себя, что это будет самая простая и действенная стратегия. Заодно хотел узнать, как Дестамио отреагирует на некое имя.

— Я все думаю, — сказал он, — что стало с Дино Картелли?

Если Святой ожидал в ответ какого-то бурного взрыва, то его ожидало разочарование. Или эта фамилия Дестамио ничего не говорила, или, ожидая такой вопрос, он успел к нему подготовиться. Он только фыркнул и покачал головой.

— Картелли? Не знаю. Почему вы спрашиваете? Что за любопытство? Мне все время сообщают, что вы обо мне выспрашиваете. Люди с моим положением этого не любят. Многие хотели бы наделать мне неприятностей, так что я должен принимать меры предосторожности.

— Такие, как уничтожение моих костюмов? — ледяным тоном спросил Симон.

Дестамио снова фыркнул.

— Возможно. Часто с теми, кто сует нос не в свое дело, случается и похуже. Вы не ответили на мой вопрос. Почему я должен знать о каком-то Картелли?

— Потому что кто-то именно так назвал вас вечером в «Ле Аркейт». Казалось, он был совершенно уверен, что вы — Дино Картелли. Я слышал его слова.

Симон добился только фырканья, которое на этот раз было громче обычного.

— И это все? Тот тип был с приветом. Мир полон психов. — Дестамио щелкнул пальцами и искоса взглянул на Святого.

— Ну вот, теперь я все узнал. Это вы сидели за столиком рядом и задирались с Рокко. Я вас узнал только сейчас. Мы ушли, чтобы не устраивать скандала. У меня их довольно.

Дестамио навалился на подлокотники и, жуя черный, безобразный огрызок своей сигары, маленькими свиными глазками буравил Святого.

— И это единственная причина, чтобы лезть в мои дела? Из-за того, что какой-то псих обознался?

— В этом все и дело, — спокойно ответил Симон. — Ведь этот псих, как вы его назвали, сегодня ночью был убит. Похоже, он мог знать о вас что-то такое, что доставило бы вам еще больше неприятностей.

Дестамио долго молчал, крутя в пальцах сигару и холодно глядя на Святого.

— И вы думаете, что я приказал его убрать? — наконец произнес он. Стряхнул пепел через балюстраду террасы куда-то в море и вдруг рассмеялся: — Черт возьми, это все? Знаете, я вам верю. Может быть, это глупо, но верю. И вы, значит, решили, что должны что-нибудь сделать для этого несчастного глупца, чтобы восторжествовала справедливость? Как ваше имя? Симон? Называй меня Аль, Симон, все мои друзья называют меня Аль. И давай еще выпьем. — Теперь он совсем расслабился и почти развеселился.

— Значит, вас никогда не звали Дино Картелли? — настаивал Симон, демонстративно не реагируя на внезапную смену настроения собеседника.

— Никогда меня так не звали и никогда не будут так звать. И не убивал я того придурка. Это стечение обстоятельств оставило тебя в дураках. Подожди, я кое-что покажу.

Дестамио тяжело поднялся и провел Симона в гостиную. Указал на что-то, на первый взгляд похожее на стенную роспись.