Татьяна Полякова - Испанская легенда

— О-о-о, — Настя закатила глаза. — Высоченный блондин с ярко-синими глазами. Я здоровых парней не люблю, они все неповоротливые, но он так пластичен, двигается с такой грацией…

— Он что, стриптизер?

— С ума сошла?! С ним все в порядке. Настоящий мужик, своя фирма, не хилая, между прочим. В общем, он такой умница, такой лапочка, так бы его и съела.

— Что же мешает?

Настя вздохнула:

— Я ему не нравлюсь.

— Быть этого не может, — не поверила я. С моей точки зрения, Настя способна вскружить голову кому угодно.

— Да я в себя не могу прийти от такой подлости судьбы. Но, похоже, придется смириться. Толик познакомил нас два месяца назад, и с тех пор я не сплю ночами и думаю только о том, как парня соблазнить. Он разговаривает со мной, точно я малолетняя дурочка, и ловко уходит от темы. Расточает комплименты, но в руки не дается. Боюсь, мои чары бессильны. Теперь вся надежда на тебя. Если и ты его не охмуришь, значит, у парня скрытые дефекты. Я от обиды решила, что он «голубой», но, во-первых, не похож, а, во-вторых, Толик мне доверительно сообщил, после того как я взялась за него всерьез, что девок у его дружка пруд пруди, оттого товар этот, то есть девки, не в цене, со всеми он мил, но никакого намека на серьезные отношения.

— По-моему, он ужасная свинья.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда с ним познакомишься.

— Что-то у меня пропало желание знакомиться, — усмехнулась я, Настя махнула рукой:

— На самом деле, никакой он не бабник.

— Вот как?

— Ага. Он действительно очень милый. Девицы на него так и вешаются. И как их отшить, чтобы не прослыть импотентом?

— Серьезная проблема.

— Конечно, проблема. Два дня назад мы с ним ходили в кино, потом гуляли в парке. И он разоткровенничался. Оказывается, он мечтает о любви.

— Но до сих пор не встретил подходящую девушку, — сокрушенно продолжила я. — Бросай его к чертовой матери, он ее всю жизнь будет искать.

— А по-моему, он говорил искренне. Конечно, было ужасно обидно все это слушать, но я возблагодарила небеса за то, что не предложила за полчаса до этого поехать ко мне, а ведь собиралась, наплевав на свою девичью гордость. В общем, мы с ним друзья. Я всю ночь рыдала от такого-то счастья. Так что, если он в тебя влюбится, это будет совершенно справедливо. Пусть узнает, что это такое.

— Спасибо, подруга, — кивнула я. — Влюбиться в меня что-то вроде наказания?

— Я в другом смысле. Обидно, если он достанется кому-то другому.

— Ты забыла, с мужиками мне не везет. Испанец, о котором я тебе рассказывала, в конце концов сбежал.

— Шутишь? — нахмурилась Настя.

— Даже не думаю.

— И что? Ты расстроилась?

— Разумеется. Ведь парни бегут от меня сломя голову, — засмеялась я.

— Ну, и чего ты хохочешь?

— Тут хоть плачь, хоть смейся, — пожала я плечами, — ничего не исправишь.

— Он что, тебе очень нравился, этот испанец, я имею в виду? Ты влюбилась?

— Если честно, не успела. Он так стремительно исчез. Но этот хоть позвонил на прощание.

— Слушай, может, тебе обратиться к экстрасенсу? — с серьезным видом предложила Настя, вызвав у меня новый приступ хохота.

— Снимать порчу?

— Нет, в самом деле, это же ненормально, — сказала подруга. — Ты просто офигенно хороша…

— Спасибо на добром слове. Мои питерские подружки симпатичные девчонки, хотя, может, и не красавицы, но от парней у них отбоя нет, а я до сих пор не могу влюбиться. Так что давай своего блондина, пусть он разобьет мне сердце, будем страдать на пару. Он хоть не сбежит, если Толин друг. Найдем его в случае чего.

— Знаешь, я сейчас подумала: вы будете прекрасной парой… Энергетика у парня совершенно невероятная, хочется быть с ним рядом, сделать для него что-нибудь хорошее. И самой очень хочется быть хорошей. Ага. Мартин…

— Мартин? — подняла я брови.

— Красивое имя, правда?

— А оно настоящее?

— У него все настоящее. Белка, пусть мне не везет, но ты его должна заполучить.

— Буду стараться изо всех сил. Однако, если после знакомства со мной он вдруг отправится в долгосрочную командировку, не обессудь.

Настя усмехнулась и махнула рукой, а потом спросила:

— Ты Кешке звонила?

— Нет еще.

— Позвони, а то обидится.

— Мог бы и сам позвонить.

— Он последнее время какой-то дерганый. Это, наверное, из-за книги.

— Кто-нибудь ее читал?

— Какое там. Я попросила взглянуть, но мне было отказано. Предложил дождаться ее выхода из печати. Я была уверена, что никакой книги вовсе нет, но в кои-то веки оказалась не права. Он ее все-таки написал. Неужто в самом деле что-то стоящее…

— Сомневаюсь. Иначе ее не пришлось бы публиковать на деньги Толика.

— Однако сам факт, что Кешка что-то довел до конца, впечатляет. Согласись? — Я кивнула. — Вдруг он вправду гений, а мы дураки безглазые?

Кешкина гениальность вызывала у меня сомнение, но с гениями ни в чем наверняка нельзя быть уверенным, оттого я пожала плечами.

— Завтра на свадьбе увидимся, — подумала я вслух.

— Все-таки позвони ему, — попросила Настя. — У парня самолюбие…

— Хорошо, — кивнула я и набрала Кешкин номер, но ответить он не пожелал. — Телефон отключен.

— У гениев свои причуды, — хихикнула подружка. — Я на машине, могу тебя отвезти.

Последний вечер перед свадьбой в семействе Мамоновых прошел спокойно. В одиннадцать пили чай на веранде, после чего разошлись по комнатам, решено было лечь спать пораньше. На сон грядущий я еще раз просмотрела сценарий празднества, сделала себе шпаргалку на красивой открытке, приготовила на завтра платье и легла.

В восемь утра должен был прийти парикмахер, чтобы сделать прическу мне и Вике, нас обещали разбудить в семь, а сон, как назло, ко мне не спешил. Повертевшись некоторое время в постели, я открыла окно и устроилась на подоконнике. Звездное небо завораживало, и спать совсем не хотелось. Я таращилась на звезды и по неясной причине то и дело вздыхала, пока не начала клевать носом. Вздохнула напоследок и перебралась на кровать.

Разбудил меня звонок, негромкий, но продолжительный. Спросонья я не поняла, на самом деле его слышу или во сне. Не открывая глаз, прислушалась. Так и есть, звонят в дверь. Я потянулась, задев за что-то рукой и уколов палец.

Чертыхнулась, открыла глаза и рядом с собой на подушке увидела розу. Ярко-красную розу на длинном стебле. На пальце, в том месте, где я укололась, выступила кровь, а я подумала: кому пришло в голову положить в мою постель цветок? Вике или Володьке? В конце концов решила: Володьке. Очень мило. Хорошо, что я палец уколола, а не ткнулась в шипастый стебель физиономией. К тому же Володьке нечего делать в моей комнате. Особого романтизма я в нем раньше не замечала, выходит, это свадьба сестры на него так действует.

Дверной звонок внизу умолк, но тут же зазвонил телефон в холле. Я удивилась, что никто не обращает внимания на звонки. Перевела взгляд на часы и ахнула: 8.15. Телефон в этот момент смолк, но вскоре вновь зазвонил. Я вскочила, накинула халат и вышла из комнаты. Теперь телефон молчал, а я поразилась тишине в доме. Невероятно, но все проспали, а в дверь, должно быть, звонит парикмахер. Я сбежала вниз по лестнице, вопя во все горло:

— Люди, подъем! — распахнула входную дверь и увидела Софью Сергеевну, домработницу Мамоновых, в компании молодого человека с дредами, в умопомрачительном прикиде, в руках он держал блестящий чемоданчик. На лицах обоих читалось недоумение.

— Что случилось? — спросила Софья Сергеевна.

— Похоже, все спят как убитые, — ответила я, пропуская их в дом. — Это вы сейчас звонили по телефону?

— Да мы уже минут десять возле дверей прыгаем. С ума они сошли, что ли, время девятый час.

Молодой человек нерешительно оглядывался, стоя в холле.

— Проходите в гостиную, — кивнула ему Софья Сергеевна. — Сейчас я хозяев подниму. — И мне скомандовала: — А ты иди невесту растолкай.

На второй этаж мы поднялись вместе. Здесь были четыре спальни и кабинет главы семейства. Софья Сергеевна решительно направилась к спальне хозяев, которая была ближе к лестнице. А я направилась к Викиной комнате, последней по коридору. Софья Сергеевна громко постучала в дверь:

— Ольга Дмитриевна, да что же вы, посмотрите, который час.

А я в это время распахнула дверь Викиной спальни и увидела подвенечное платье, разложенное на кровати. Комната была пуста. Я решила, что Вика в ванной, и направилась туда, но меня насторожила мертвая тишина вокруг, я повернулась к кровати и приподняла платье. И в первое мгновение даже не поняла, что это, только потом в сознании всплыло слово «кровь». Дернула платье за лиф и замерла. Среди окровавленных подушек я увидела какое-то жуткое месиво, а ниже тонкую девичью шею с сердечком на золотой цепочке.