Татьяна Гармаш-Роффе - Ведьма для инквизитора

– Что вы, вовсе нет! – спохватился Усачев. – Это вовсе не является коррупцией, это святая святых, это информация, каждый гражданин демократической страны имеет право на информацию, оно гарантировано Конституцией…

– Вы приходите к человеку, – перебил его Алексей, – который получает в месяц в лучшем случае сумму, которую вы имеете за один день. И вы легко подкупаете его для того, чтобы он, в нарушение всех инструкций и просто этики, выдал вам секретные сведения, после чего вы их разглашаете на всю страну, зарабатывая популярность. Если это, по-вашему, не коррупция, если это в порядке вещей, то будемте снисходительны и к бандитам: они тоже покупают «информацию» о ходе расследования их грязных дел, что позволяет им опережать действия милиции и вовремя заметать следы. Это вполне вписывается в ваш подход к вопросу, верно? У бандитов тоже в милиции «друзья», точно как у вас. И друзья им помогают, как и вам, по дружбе. Выражающейся в увесистых, надежных, зеленых дензнаках. Я не намерен обсуждать с вами моральную сторону вопроса, я только хочу уточнить: чем это вы, собственно, только что так возмущались, когда ругали милицию?..

…Сказать, что она ворвалась на съемочную площадку, было бы явным преувеличением, ее фигура была слишком хрупка, чтобы произвести физическое действие, достойное этого глагола. Скорее влетела, как дуновение ветра, и внезапно укоренилась прямо между мужчинами – почти рост в рост с сидящими – и, переводя безумные глаза с камеры на камеру, заговорила срывающейся скороговоркой:

– Я хочу сделать заявление… Моего мужа убили… Меня обвинят, потому что все подстроено так, чтобы подумали на меня… Но это не я!.. Меня подставили!.. Это мафия! Я, Майя Щедринская, журналистка, я вышла на очень крупную организацию, занимающуюся поставкой наркотиков в Россию и русских девушек в иностранные бордели. В ней замешаны высокопоставленные лица, крупные государственные чиновники, у меня есть компрометирующие материалы, и теперь они все так специально подстроили, чтобы подумали на меня!..

Усачев дернулся всей своей грузной массой и вцепился в плечо девчонки.

– Безобразие! – прошипел он. – Что это за бред? Где охрана? Кто вы такая? Кто вас сюда пустил?!

Но, вспомнив, что он в эфире, отпустил девчонку и снова повернулся к камере, улыбаясь, хоть и кривовато:

– Как видите, дорогие телезрители, у нас тут некоторое незапланированное происшествие. Прошу нас извинить, это недоразумение, мы сейчас разберемся.

– Они хотят меня уничтожить! – звенел срывающийся голос Майи, перекрывая слова Усачева. – Я обращаюсь ко всем: если со мной что-нибудь случится – знайте, что…

– Запись! – рыкнул Усачев, склоняясь к лацкану пиджака, где торчал маленький микрофон.

– …Что это мафия! – выкрикивала Майя.

– Немедленно дайте запись! – прохрипел в отчаянии ведущий.

Но в наступившее короткое замешательство камера ослушалась и сделала наезд крупным планом на непрошеную гостью, бледную от отчаяния и страха, с глазами, расплескавшимися на пол-лица, как вышедшее из берегов озеро.

Потом камера успела схватить фигуру охранника, который вбежал в студию и теперь направлялся быстрым шагом к столу, где находилась вся троица, и тут же вернулась на лицо девушки, с ужасом смотревшей на его приближение; затем объектив скользнул по разъяренному лицу Усачева и невозмутимому – Кисанова и снова нашел застывшую в напряженной позе фигурку девушки… И здесь камера за что-то зацепилась своим глазком, на что-то нацелилась, пока непонятное, пока смутное… Наезд крупным планом… И ах! – выдохнули миллионы телезрителей у экранов: в центре кадра ясно очертился пистолет. Небольшой, карманной модели, в которой знаток опознал бы «вальтер».

Вот ручонка, неотступно сопровождаемая камерой, поднимает пистолет; вот его для верности прихватывает вторая ручонка, вот, помедлив, поколебавшись мгновение, пистолет выбирает направление и…

И утыкается в висок почетного гостя, героя, которого теперь уж точно вся страна будет знать в лицо: в висок Алексея Кисанова, частного детектива.

Охранник оторопело замирает, не зная, что предпринять.

– За-апись! – проорал Усачев.

В эфир наконец пошла та часть передачи, которая была сделана в записи, но камера все снимала, увековечивая кадры, которые позже будут рассмотрены с пристрастием следствием в замедленном прогоне.

– Не вздумайте звать милицию, – говорит хрупкое создание, обводя присутствующих заледеневшими глазами. – Иначе я его пристрелю.

В дверях студии уже начал толпиться народ, еще двое из местной охраны протискиваются вперед и останавливаются, сраженные неожиданным поворотом дела.

Немая сцена, народ безмолвствует. И потому особенно отчетливо слышен тонкий голосок, в котором вдруг зазвенели металлические нотки:

– Пошли, – командует она, – с вещами на выход, господин сыщик.

Обалдевшая толпа расступается и дает пройти этой странной парочке. До виска Кисанову, вставшему во весь рост, девушка теперь не достает, но зато держит пистолет прямо под его лопаткой. Одно неосторожное движение, и эта истеричка и впрямь может выстрелить…

Алексею происходящее казалось какой-то буффонадой, но его лопатка чувствовала вполне реальное дуло. Маленькая лапка держала пистолет крепко, хоть сама девица вся дрожала, как мокрая собачонка. Кис подумал, что было бы очень просто вывернуться из-под дула, достаточно резко пригнуться и опрокинуть девчонку через себя, но, с одной стороны, есть риск, что дуреха с перепугу начнет палить невесть куда, если, конечно, ее пистолет вообще заряжен, с другой – ситуация Киса необычайно забавляла и даже интриговала его профессионально натренированное любопытство.

Охрана следовала за ними на некотором расстоянии, но в лифт крошка с пистолетом никого не пустила под угрозой открыть стрельбу. На пост при выходе была передана команда пропустить, и вот уже двое – издалека можно было подумать, что девчушка пытается обнять папу, но ручка, не дотянувшись до мужского плеча, просто замерла на спине, – вышли на улицу.

Стадо милицейских машин уже где-то подвывало сиренами, приближаясь; дуло пистолета подпихнуло Алексея в спину: поживее! Кис проворчал: «Осторожно, девушка, вы вообще-то обращаться с оружием умеете? А то пристрелите меня, не ровен час, что будете делать тогда без заложника? Заложника беречь надо…»

Ответом ему было тихое нежное: «К вашей машине, быстро! Ключи! И поосторожней с карманами, я успею выстрелить раньше, ясно?»

Кис, не оборачиваясь, залез в карман и протянул назад связку. Раздался щелчок кнопки центрального замка.

– За руль!

Она скользнула на заднее сиденье «Нивы» Киса и пристроилась с пистолетом за его спиной.

Кис, которому было велено ехать, тронулся, усмехаясь. Он развлекался: его похищали! Да кто! Какая-то писюха с почти игрушечным пистолетом.

Цирк, оперетта, мультик, и только.

Он ехал на совесть быстро. Как бы ни смешна была девчонка за его спиной, выстрелить она могла – от отчаяния, от нетерпения, нечаянно дернувшись… А вкупе с его любопытством подобная вероятность была хорошим стимулом.

Они исчезли из виду раньше, чем милиция успела понять, в чем дело, в каком направлении исчезла беглянка с заложником, и передать дорожному патрулю номер машины Кисанова. Они успели проскочить Алтуфьевское шоссе, притормозив до приличной скорости у поста ГИБДД, и сразу за Кольцевой углубились в какие-то проселочные дороги. У обочины леса девчушка велела остановиться. Плотно прижимая пистолет – на этот раз к шее Алексея, – она заставила его пересесть на пассажирское сиденье, сама перебралась вперед на водительское и, приказав держать «руки вверх», обшарила его карманы. Оружия в них не оказалось, зато во внутреннем кармане она нашла мобильник, который тут же и отключила. Затем открыла бардачок, покопалась в нем и обнаружила пару наручников. Дитя возликовало: ого, настоящие! И велело детективу подставить руки. Прикусив от усердия язычок, удовлетворенно защелкнуло наручники на мужских запястьях. После чего она тщательно завязала ему глаза шелковым душистым шарфиком, снятым с нежной шейки.

Покончив с процедурой взятия в заложники, девушка набрала по своему мобильному номер и проговорила: «Веня? Это я… У меня беда. Я могу к тебе приехать прямо сейчас? Только я не одна. Спасибо, я знала, что ты так ответишь».

По короткому треньканью Алексей сделал вывод, что она отключила и свой мобильный. Стало быть, девица знает, что по работающему сотовому можно установить ее местонахождение. Ишь ты, какой нынче народ пошел образованный…

Если только, конечно, эта девица в качестве представителя народа не продумала и не разузнала все специально заранее…

Спустя примерно час машина затормозила. Кису было предложено выбираться. Дуло пистолета больше не заигрывало с его телом, но с завязанными глазами и в наручниках он вряд ли мог представлять опасность даже для кошки. Он прошел, поддерживаемый галантно под локоток, несколько метров вперед и остановился. Тяжелый, неравномерный скрип деревянных ступеней и глуховатый мужской голос: «Здравствуй, девочка. Рад тебя видеть. Кто это с тобой?»