Владимир Колычев - Ментовской беспредел

Шимон пожаловал в дом недели через три, не раньше. К этому времени бригада Бугра перестала быть ремонтно-строительной. Все помыслы пацанов были направлены на уничтожение Шимона и его «быков». Для этого было все готово. Арсенал – обрез охотничьего ружья, ракетница, три хорошо пристрелянных самопала. Бугор тщательно продумал план нападения.

Пацаны рвались бой...

Как и в прошлый раз, Шимон подъехал без охраны. Только он сам, его водитель – возможно, по совместительству телохранитель. И еще баба. Та самая шатенка, которая в прошлый раз так презрительно пялилась на Кренделя.

Апрель месяц на дворе, прохладно. А кожа у шатенки загорелая, чего в прошлый раз не наблюдалось. Да и сам Шимон малость поджарился. Видать, ездил со своей соской на заморский берег загорать на жарком солнце. Потому и не было его две недели...

Настроение у Шимона клевое. Довольный, как слон.

– Здорово, Бугор! – весело поприветствовал он бригадира.

– Здравствуйте, Виталий Андреевич, – расплылся тот в улыбке.

– Как там у нас дела?

– Ну, до срока не успели... – тяжко вздохнул бригадир.

– До какого срока? – не сразу въехал Шимон.

– Ну так вы нам две недели давали...

– А-а, что-то припоминаю...

– Ох ты и задал им жару, дорогой! – проворковала красотка, игриво вешаясь Шимону на плечо.

И наградила Кренделя все тем же насмешливо-презрительным взглядом. «Кажется, кто-то на что-то нарывается!» – пронеслось в его голове.

– Да, что-то припоминаю... Ты уж извини, Бугор, что так вышло, – повинился Шимон. – Сам не знаю, что на меня нашло...

– Да уж ладно, чего уж там, – миролюбиво улыбнулся бригадир.

Как бы не отказался он от задуманного. Ветер переменился, Шимон уже не опасен – так что бояться за свою жизнь не стоит...

– Пошли в дом, посмотрим, что там у нас...

Шимон прошел в просторный холл, откуда на второй этаж тянулись две лестницы. Его красотка втянулась туда вместе с ним. Водитель остался в машине.

– Я что-то не понял, – осматриваясь, нахмурился авторитет. – Да здесь конь за это время не валялся...

– Не хотят мальчики работать, – хихикнула девка.

– Потому что плохо платят, – злобно буркнул Кекс.

– О-хо-хо! Кто это там такой умный? – как ужаленный, резко развернулся к нему Шимон.

Пожалуй, это был первый случай, когда он обратил внимание на простого работягу.

– Я же говорю, оборзели мальчики! – Шатенка веселилась от души.

Вне всякого сомнения, ей нравилось наблюдать, как ее дружок унижает людей... Крендель поймал себя на желании подскочить к ней и зарядить кулаком в лоб, чтобы не трындела... Но у него не было никакого желания выхватить спрятанный под телогрейкой самопал. Вернее, желание было, но утробный леденящий душу страх парализовал его. В голове заметалась мысль: пока не поздно, нужно отказаться от затеянного. Предательская мысль, но спасительная...

Крендель стоял как истукан и остолбенело водил взглядом. То на Шимона глянет, то на его подругу. Вид у него испуганный. Уж не потому ли так презрительно смотрит на него шатенка.

– Сама ты оборзела! – выдавил из себя Перец.

Он тоже имел бледный вид. Но тем не менее не стал засовывать язык в одно место.

– Ни фига себе! – ошалел от возмущения Шимон. – Бугор, ты чего своих баранов распустил?

– Да они сами распустились, – нехорошо оскалился бригадир.

И у него под фуфайкой самопал. Но он не торопится его доставать. Зато Кекс не теряется. Крендель видел, как он трясущейся рукой вытаскивает из пакета с мусором свой обрез. Он видел это своими глазами, в реальности, но ему почему-то казалось, что все это происходит перед ним в каком-то киношном боевике. Ему страшно. Но он сейчас выключит телевизор, и все вернется на свои места.

Но нет, «телевизор» не выключается.

Кекс уже наставил на Шимона свой обрез. Но на спусковой крючок не жмет. Как будто что-то мешает. Глаза по пять копеек, на перекошенных губах пена...

– Э-э, пацан, ты чего? – испуганно и в растерянности протянул Шимон.

– Мамочки! – в страхе взвизгнула шатенка.

Но с места не сдвинулась.

– Получи, собака! – заорал на Шимона Кекс.

И надавил на спусковой крючок. Но послышался всего лишь холостой щелчок. Осечка. Но у него есть второй ствол. И он уже жмет на спуск... Но снова сухой щелчок. Снова осечка...

– Мать твою! – в панике выругался он.

И трясущимися руками попытался преломить стволы, чтобы вытащить оттуда непослушные патроны и вставить новые.

Но Шимон не собирался ждать, когда его пристрелят. Он сам сунул руку под куртку, стал вытаскивать пистолет. Уж этот ствол осечки не даст. Сначала ляжет Кекс, за ним Крендель, потом и все остальные...

Все происходящее Крендель видел, как в замедленной съемке. Вот Шимон вытаскивает пистолет, снимает его с предохранителя, передергивает затвор... И сам он что-то делал. Но непонятно что. Как будто какое-то затмение в голове...

Сначала в нос ударил запах серы, затем грохот строенного выстрела, мощный толчок в руку... И только когда Шимон схватился за голову, Крендель наконец осознал, что произошло. Это он чиркнул коробком по серным запалам, это он привел в действие пороховой заряд, который и вытолкнул из стволов самодельные пули. Самопал был тяжелым, прицела как такового нет, Крендель к тому же был вне себя. Оставалось только гадать, как он умудрился попасть Шимону в голову. Но ведь он попал...

Шимон схватился за раненую голову, медленно, с завыванием, опустился на пол. Видимо, убойная сила самострела была недостаточной, чтобы пуля прошла навылет. Она засела где-то в мозгах, не добравшись до «рубильника», который бы отключил авторитета. Он был жив. И даже в сознании. Но тело непослушно его воле. Он не мог подняться, наброситься на своих обидчиков. Но его взгляд... Он смотрел на Кренделя так, как будто вытягивал из него душу, чтобы забрать ее с собой на тот свет...

– Кончай его, падлу! – заорал на Перца Крендель.

Тот трясущимися руками достал свою ракетницу, выстрелил в Шимона. И промазал. Ракета ударилась о пол, отлетела к потолку, сделала круг по комнате и... все-таки нашла свою жертву. Это был водитель Шимона. Никто не видел, как он вбежал в холл. И если бы не шальная ракета, он бы мог наделать бед.

Ракета попала водителю в волосы, воспламенила их. Тот громко выругался, но не потерялся. Быстро оценил обстановку, полез под куртку за пистолетом. Но к этому времени Кекс все-таки успел перезарядить свой обрез. С перекошенным от ярости и страха лицом подскочил к телохранителю и разрядил в него оба ствола.

Оба жакана попали в живот. Кишки наружу, кровь, предсмертные стоны. Все это было так страшно... Но, как это ни странно, пацанов эта жуть только взбодрила. Даже Бугор пришел в чувство. Наконец-то он достал свой одноствольный самопал. И даже смог выстрелить в Шимона, загнал ему пулю в грудную клетку.

И Огурец тоже оправился от первого потрясения. Вытащил свою пушку, но направил ее не на Шимона, а на его девку. А ведь Крендель и все остальные забыли о ней. А ведь ее легко можно было упустить из виду. Она стояла недалеко от лестницы. И если бы ей хватило духу подняться по ней наверх, она могла бы забраться на второй этаж, оттуда по другой лестнице спуститься вниз, и поминай как звали... Она бы нашла кому сообщить, кто и как прикончил Шимона...

– Не тронь бабу! – каким-то чужим, не своим голосом потребовал Крендель.

Может, все это в самом деле происходит не с ним.

Может, все-таки кошмарный сон... Сейчас он проснется, умоется и снова возьмется за работу – будет шпаклевать, клеить, красить. И никаких убийств, никаких проблем...

– Огурец, Шимона гаси! – перезаряжая стволы, крикнул Кекс.

Все правильно, всех нужно повязать кровью бандитского авторитета. А тот, как это ни удивительно, был все еще жив. Огурец выстрелил в него вместе с Кексом. Но у него пулька маленькая, а у Кекса осталась только дробь... Шимон по-прежнему был жив. Весь в крови, но взгляд не потух – с упреком и ненавистью смотрит на Кренделя.

– Перец, мать твою, ну чего ты стоишь? – заорал Бугор.

Перец тоже перезарядил ствол. Но стрелять не решался. И только голос бригадира встряхнул его. Он прицелился, снова выстрелил из своей ракетницы. На этот раз ракета попала в живот, с шипением прожгла живую плоть... Но Шимон все еще был жив. И даже глаз не закрывал.

– Сдохни, собака! – заорал Кекс.

И снова выстрелил с двух стволов. Но нашпигованный свинцом, Шимон продолжал жить.

Это был какой-то кошмар. Крендель чувствовал, как его тело леденеет изнутри под порывами суеверного страха.

– Вот гнида!

Вне себя от бешенства Кекс подскочил к Шимону и ударил его ногой. Его примеру последовали Перец и Огурец. Бугор тоже подключился. Но, в отличие от других, он принялся лупить Шимона молотком.

Когда толпа расступилась, Крендель увидел чуть ли не в клочья истерзанное тело. На разбитом лице не было живого места. За исключением глаз, которые не хотели закрываться. Шимон по-прежнему был жив. И все с тем же укором смотрел на Кренделя. Но злости и ненависти во взгляде больше не было. Видимо, в нем уже не оставалось жизненной энергии для проявления столь сильных эмоций...