Владимир Колычев - Черный ворон, я не твой

Андрей озадаченно пожал плечами, дескать, странно, что Каракулева нет на месте. А Синицкий озадаченно смотрел на него самого. Он все еще не знал, как относиться к Андрею. С одной стороны, его не освободили из-под стражи, а с другой – он был очень близок к тому, и если бы сам не отказался, был бы уже полноправным капитаном Сизовым…

– Вить, может, по глоточку, а? – негромко спросил Андрей, многозначительно глянув на дверь некогда своего кабинета.

– Да не положено мне.

– А я бы глотнул. Там у меня бутылочка припрятана, можно?

– Ну, если чуть-чуть…

Дверь в кабинет была закрыта, но Андрей знал, где находится запасной ключ – на полочке под керосиновой лампой для аварийного освещения.

– Ты здесь останься, а я сейчас… Или нет, лучше со мной…

– Да, лучше с тобой, – кивнул Синицкий.

И вместе с ним скрылся в кабинете.

Андрей открыл одежный шкаф. Военная форма на месте. Весной этого года он обновил свой гардероб, но старые китель и брюки выбрасывать не стал. Рубашка, галстук, туфли – с этим тоже все в порядке.

– Вить, ты понимаешь, тут такое дело, – жалостливо посмотрел он на конвоира. – Я на самом деле ни в чем не виновен, но тут заговор против меня. А оставаться в тюрьме мне никак нельзя – сожрут. Или свои, но сожрут…

– Это ты о чем? – забеспокоился Синицкий.

– О том, что ты должен понять меня, Витя, и извинить…

Сильный удар в солнечное сплетение согнул конвоира вдвое, а добивающий в шею надолго вывел его из строя.

Андрей забрал у Синицкого жетон, который тот должен был сдать на выходе из тюрьмы. Затем переоделся в военную форму. И со счастливой улыбкой вернувшегося к жизни человека вышел из кабинета. Был бы номер, если бы в коридоре он столкнулся со своим начальником или с кем-то из оперов своего отдела. Но никого не было, и он беспрепятственно вышел к проходной. Там встретил Бориса Максимова с пункта досмотра, с самым безмятежным видом поздоровался он.

– Товарищ капитан, вас что уже, все?.. – чуточку ошалело спросил тот.

– Так еще вчера, а ты разве не знал?

– Да нет. Меня вчера не было… Поздравляю!

– Спасибо!

Андрей дал понять, что спешит, но ради такого дела готов остановиться, чтобы крепко пожать Борису руку. Что он и сделал.

На проходной с беспечным видом он сунул жетон в окошко контролера.

– Здоров, Палыч! Как дела?

Старший прапорщик Чистюк весело улыбнулся, затем встрепенулся, вспомнив, что капитан Сизов должен находиться сейчас в своей камере. Только тогда он глянул на жетон. Но Андрей уже был далеко. С легкостью перескочив через застопоренную вертушку, панибратски хлопнул по плечу курившего на улице контролера.

Грозное «Стоять!» донеслось до него, когда он прошел метров сорок от контрольно-пропускного пункта. Андрею не оставалось ничего, как задать стрекача. До дороги не далеко, остановит попутную машину и вон из города. А там видно будет…

Со спешки он едва не налетел на серебристый джип. От волнения не сразу понял, что это машина Вики.

– Андрей?!. Давай сюда!

Зато она разобралась, что к чему. Увидела бегущих к ним военных и позвала его к себе в машину. Разумеется, он не стал отказываться от столь благородного приглашения.

Вика не суетилась. В запасе у нее было как минимум секунд пятнадцать. За это время он спокойно сдала задним ходом, увеличивая расстояние до преследователей. Развернулась и выехала на дорогу. Со стороны могло показаться, что она и не догадывается о статусе беглеца, который заработал себе Андрей. На самом же деле догадывалась:

– Сбежал? – спросила она.

– Учения у нас. Одни убегают, другие ловят. В общем, проверяю качество несения караульной службы.

– И какое качество?

Вика не сомневалась в том, что Андрей врет. Но это нисколько не мешало на приличной скорости гнать машину к выезду из города.

– Неважное. Надо будет внести кое-какие изменения в систему охраны.

– И когда ты собираешься этим заняться?

– Как только, так сразу.

– А если серьезно?

– Если серьезно, то сбежал я.

– Это я поняла. Почему?

– Потому что Казимиров дожать меня хочет. Дает признания в обмен на мою голову. А Колечкин рад стараться, делает вид, что верит ему. А у меня в тюрьме проблемы с блатотой. Я кумом был, а теперь сам в арестантской робе…

– Это ты называешь арестантской робой? – Вика взглядом прошлась по его погонам.

– Это моя форма, – печально вздохнул Андрей. – Но без права ношения… И будет ли когда право?

– Что делать собираешься?

– Пока не знаю.

– Твоя красавица снова банк ограбила, – не без ехидства и ревности в голосе сообщила Вика.

– И зачем ты это сделала? – нашелся Андрей.

– Что я сделала?

– Банк ограбила. Ты же моя красавица…

Вика попыталась сохранить невозмутимость, но ликующая улыбка помимо ее воли осветила лицо.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– Я догадывалась, что ты льстец, но не думала, что приспособленец.

– Не понял.

– Сейчас ты целиком зависишь от меня. Поэтому я твоя красавица, да?

– Э-э, что ты там про ограбление банка говорила?

– Говорила. В Харькове банк ограбили.

– В Харькове?.. Значит, не врал Казимиров.

– Что не врал?

– Я с ним ночью разговаривал. Ошеломить смог. Он мне сказал, где находится его семья. В Харькове, сказал… Я же говорил Колечкину, что в Харькове готовится ограбление банка… Он что, никому не сообщил?

Если это была радость, то с подленьким каким-то оттенком – о чем Андрей догадывался и сам. Колечкин подвел его под статью, а теперь и сам мог попасть, как тот кур в ощип – если, конечно, не передал дальше по инстанции операцию о готовящемся ограблении. Тогда его можно обвинить в халатности, а если немного пофантазировать, то и в соучастии в банде Казимирова. Сам он же нафантазировал – впрочем, как и все, благодаря кому Андрей оказался на нарах.

– Да нет, была информация, что Казимировы в Харькове. Через Колечкина и прошла… – разочаровала Андрея Вика. – Преступления даже предотвратить пытались.

– Пытались?

– Да. Казимировы расстреляли в упор милицейскую машину. Три трупа… И еще одного охранника убили…

– Ничего себе.

– Банда очень опасная. И Римма Казимирова там не последний человек…

– И я, выходит, тоже. На мне тоже один труп. Я же два года назад человека убил. Когда банк грабил…

– Это правда?

– Нет, конечно. Но я ничего не могу доказать. Пистолет с моими отпечатками, алиби нет…

– А Татьяна Селиверстова? Ты же говорил, что она может подтвердить твое алиби?

– Игла в яйце, яйцо в утке, утка в сундуке, сундук на дереве, дерево у моря…

– Про море откуда знаешь?

– Оттуда же, откуда и про сундук… Алиби у Селиверстовой, а она сама – тю-тю…

– А сама она у моря. Вот я и спрашиваю, откуда про море знаешь?

– Не знаю… Ну, можно предположить. Если она в Турции, то там Черное и Средиземное море, если Эмираты – Персидский залив…

– Черное море, Северный Кавказ. Город Новороссийск.

– Не понял.

– В Новороссийске твоя Татьяна.

– Ты откуда знаешь?

– Знаю. Кто ищет, тот находит. У матери ее была, она мне все рассказала.

– Как же так? Колечкин не мог узнать, а ты смогла…

– Колечкин – профан, даром что в Генеральной прокуратуре служит. От него толку, как от козла молока…

– Молока нет, зато навоза выше крыше, – кивнул Андрей. – Значит, в Новороссийске…

– Там.

– А чего так невесело?

– Ты не стал отрицать, что Татьяна – твоя… Мне, в общем-то, все равно…

Судя по обиде, которая звучала в ее голосе, ей было не все равно.

– Она не моя…

– Ты бабник.

– Это комплимент?

– Скорее, наоборот.

– Ты злишься?

– Нет, радуюсь. Если сейчас петь начну, ты не удивляйся. Это от хорошего настроения…

– Да, но голос твой звучит невесело.

– А ты не обращай на меня внимания.

– А на дорогу?

– На дорогу смотри.

– А о чем думать? Куда ты меня везешь?

– Сама не знаю… Вот возьму и отвезу тебя в Новороссийск, к твоей ненаглядной Татьяне.

– На пустом же месте злишься.

– Уже не злюсь. И Татьяна не твоя. С морячком она одним живет… Ты правильно говорил, она за границей была. Мать напрямую не говорила, что проституткой работала, но я догадалась. Только не в Турции, а в Египте. Не знаю, как насчет рабства, но сбежала она оттуда с радостью. Вместе с новороссийским морячком. Он ее вывез. Паспорта у нее не было, так он ее на своем пароходе спрятал. Она сейчас у него живет. Вроде бы жениться собирается…

– Адрес ты знаешь?

– Знаю.

– Может, к ней и поедем?

– Шутишь? Это полторы тысячи километров.

– Сама же предложила…

– В принципе для машины это не расстояние. Но я же при исполнении, я не могу без спроса…

– Тогда адрес мне скажи, я сам.

– Что ты сам, со своей Татьяной?.. Конечно, сам, уж я-то к вам в постель не полезу…

– Вика, ты как маленькая.

– Потому и не полезу… Ладно, шучу я, неужели не понял.