Татьяна Полякова - Караоке для дамы с собачкой

— Но…

— У тебя есть идея получше? — нахмурился он. — Я рад, что увидел тебя. — Лукьянов направился к лестнице.

— Я пойду с тобой, — испуганно сказала я.

— Зачем?

— Просто пойду с тобой, — растерянно повторила я.

— Какой от тебя толк, если ты еле ногами двигаешь?

— С ногами у меня порядок. Знаешь, как говорят: одна голова хорошо, а две… мутант, — закончила я со вздохом, а Лукьянов засмеялся.

— Это точно. Ладно, пошли.

— Сейчас?

— А ты когда хотела?

— Я соберусь за пять минут.

Я кинулась переодеваться, он пошел следом. Понаблюдал, как я мучаюсь с джинсами, и начал помогать. Обнял меня, и я не выдержала:

— Ты за мной вернулся? — спросила я тихо и замерла, ожидая его ответ.

— Конечно, — помедлив, сказал он, прижал меня к груди и поцеловал в макушку. — Что я без тебя?

— Я не буду тебе обузой, вот увидишь.

— Ты дура, Детка. Тебя едва не убили…

— Если не трудно, зови меня по имени.

Он опять поцеловал меня, на этот раз в губы.

— Рядом с тобой я чувствую себя… хреново я себя чувствую, — усмехнулся он. — А если быть совсем точным, последней сволочью. Не очень-то это приятно. Вот и говорю гадости.

— Говори, — пожала я плечами.

— Давай кофту. — Он помог мне надеть кофту, а потом куртку, кроссовки у меня были на липучках. — Выбираться придется через крышу, — предупредил он, я согласно кивнула. Я б за ним безрук, без ног поползла. Не знаю как, но поползла.

На крышу выбрались без проблем, дальше стало хуже, надо было спускаться по водосточной трубе, а о том, как я проделаю это с одной рукой, думать не хотелось. Саша пришел мне на помощь, подхватил под мышки и начал спуск. На это ушло много времени.

Наконец мои ноги коснулись земли. Вдоль забора мы обошли двор и выбрались через калитку в переулок. Здесь стояли «Жигули», на этот раз «девятка». Саша сел за руль, я устроилась рядом, старательно отгоняя мысли о боли.

— Как себя чувствуешь? — спросил он.

— Нормально.

— У тебя на лбу испарина.

— Ты лучше о себе думай, — огрызнулась я.

Город тонул в темноте, в целях экономии электричества в час ночи фонари выключали.

— В доме есть тайник? — спросила я, памятуя, что после разыгравшейся там бойни менты обшарили дом сверху донизу.

— Есть.

— И ты знаешь, где искать?

— Догадываюсь.

К дому подъехать мы не рискнули, машину оставили за квартал.

— А если они подстраховались и следят за домом? — не выдержала я.

— Вряд ли.

— Может, мне пойти одной?

— Кончай геройствовать, — буркнул Саша, выходя из машины. — Жди здесь.

— Я с тобой.

— Жди здесь.

Он скрылся в темноте, а я стала ждать. То и дело смотрела на стрелки часов, время шло страшно медленно.

Я хотела идти следом, но не рискнула, Лукьянову это не понравилось бы. Внезапно он вынырнул из темноты, я повернула ключ зажигания, Саша распахнул дверь и через секунду рванул с места. Он вернулся слишком быстро для того, чтобы найти тайник и забрать документы. Спрашивать не имело смысла. Но я все же спросила:

— Ты был в доме?

— Нет.

— Они здесь? — испугалась я.

Он не успел ответить, наперерез нам выскочил джип, Саша чудом вывернул вправо, нажал на тормоза, развернулся на месте и рванул в обратную сторону. Но путь к проспекту отрезали, в темноте вспыхнули фары еще двух машин,

— В подворотню, — скомандовала я, — там проходной двор.

Мы вылетели на Никитскую, джип возник слева, на хвосте висели еще две машины, Саша направил «Жигули» в сторону моста.

Он резко свернул, дорога вдоль реки едва угадывалась, тут и днем ездили только те, кто не жалел машин. Стрелка спидометра падала все ниже и ниже, а расстояние между нами и преследователями не увеличивалось. Из города уходить нельзя, здесь они стрелять поостерегутся. Но, похоже, нам не оставляли выбора.

— Пристегнись, — сказал Саша, я защелкнула ремень безопасности.

Редкие огни города остались справа, мы свернули к гаражам, в их лабиринте Саша надеялся затеряться, и мне показалось, что ему это удалось. Но когда мы вновь выскочили к реке, я увидела в зеркале свет фар. Однако теперь они были довольно далеко, у нас появился шанс. Вернуться в город мы не могли, здесь только одна дорога, через поле не попрешь, в грязи машина застрянет через пять минут. Впереди показались строения брошенной лесопилки, ветхий забор, ворота давно сорваны.

— На повороте приторможу, — сквозь зубы сказал Саша, — выпрыгнешь.

— Нет, — замотала я головой.

— Давай. — Он расстегнул мой ремень и буквально выпихнул меня из машины.

Я взвыла, задев больную руку, но тут же вскочила на ноги. Лукьянов несся к железной дороге. Я добежала до забора и оттуда наблюдала за его машиной. Преследователи стремительно приближались, вдруг я услышала гудок тепловоза, в темноте возникли две светящиеся точки. Товарный поезд возник из-за поворота, где черной стеной высились сосны. Если Лукьянов успеет проскочить переезд, то уйдет.

— Он успеет, — прошептала я и зажмурилась.

Шлагбаум был опущен, до него еще было слишком далеко, а поезд стремительно приближался. «Девятка» снесла шлагбаум и вылетела на переезд как раз в тот момент, когда на него въехал поезд. Я заорала, видя, как машина превращается в груду железа, ее отбросило в сторону, раздался взрыв, и небо осветили красные всполохи. Поезд, сотрясаясь, медленно останавливался. Три машины замерли в нескольких метрах от переезда. Из них высыпали люди, человек десять, побежали вдоль полотна. Я бросилась к железной дороге, но почти сразу вернулась.

— Он жив, — сказала .я громко. — Он жив. Он и не в таких переделках бывал.

Без конца повторяя это, я укрылась в ближайшем строении с выбитыми стеклами и дверью на одной петле. И услышала тихий свист.

— Саша, — прошептала я.

Из темноты позвали:

— Эй, ты где?

— Здесь. Господи, ты жив…

— Конечно. Кровища хлещет, упал неудачно.

Он вошел в ветхое строение, которое иначе, как сараем, не назовешь, а я бросилась к нему. Он держался за правую ногу и прихрамывал.

— Подожди, сниму рубашку, надо перевязать.

Он снял куртку, рубаху, разорвал ее и перетянул ногу у бедра. Джинсы набухли от крови, штанина была разорвана.

— Выйдешь с той стороны, — кивнул Саша в темноту. — Там дыра в заборе, потом через поле. Особо не торопись, они будут искать здесь. Я их задержу.

— Они думают, что мы погибли.

— Вряд ли они столь доверчивы. А если не дураки, быстро найдут нас по крови на земле. Давай, Детка. Прощаться времени нет.

— Я с тобой.

— Куда со мной? — засмеялся он. — Все. Топай. Без тебя мне будет легче. Да уходи ты… черт тебя дери…

В ворота лесопилки одна за другой въехали машины. Первый джип сразу остановился, два других разделились, двинулись по кругу.

— Говорили же тебе, — в сердцах сказал Лукьянов.

Мы осторожно пробирались к противоположной двери, время от времени сарай освещался светом фар, машины продолжали движение по кругу, мы прижимались к стене, замирали и, дождавшись темноты, двигались дальше, пока не достигли скрипучих ворот, выбрались из сарая, и стало понятно, что шансы наши равны нулю. До стены два десятка метров открытого пространства.

— Попробуем перебраться к соседнему складу, — пробормотал Лукьянов, кивнув на ветхое сооружение.

Мы его почти достигли, но тут из-за угла вывернул джип, зацепив нас светом фар. Грохнул выстрел, и началось веселье.

Мы засели в сарае. Наши преследователи подогнали к воротам машину, но, на счастье, ворота были слишком узкие, проехать джип не смог. Фары осветили сарай, а парни принялись палить.

Минут через пять я увидела троих мужчин, которые попытались ворваться в сарай, но, после того как Лукьянов дважды выстрелил и кто-то с той стороны вскрикнул, прыти у них поубавилось. Однако было ясно: парни настроены весьма серьезно, и нам отсюда не выбраться. Я пыталась помечтать.

— Они должны поскорее убраться отсюда, — шепнула я Лукьянову. — Машинист наверняка сообщил об аварии на переезде. Сюда приедут…

Договорить я не успела. Стену, возле которой мы сидели, прошила автоматная очередь. Лукьянов успел толкнуть меня на пол, я накрыла голову рукой и с грустью поняла, что вряд ли встречу рассвет.

— Давай вперед, — шепнул Лукьянов. — Ползком и не поднимай головы.

Ползком мне было в самый раз. Я едва не свалилась в обморок от боли в руке, тут же чертыхнулась, потому что опять принялись палить.

— У тебя есть идеи? — спросила я Сашу, не очень-то надеясь услышать оптимистичный ответ.

— Воз и маленькая тележка.

— Черт, где же милиция?

— Позвони своему Вешнякову, — посоветовал Саша.

— И где ты окажешься после этого? — усмехнулась я.

— Зато ты сбережешь задницу.

Вешняков мечтает о звании, а не о перестрелке. Впутывать его в сомнительную историю мне не хотелось, так что его кандидатура отпала сразу. Но умирать в ту ночь я не желала, все во мне этому противилось.