Сергей Белан - Евангелие от Джексона

— Приятель, компанию в картишки не составишь?

На столике у двух его попутчиков лежали карты, стояла бутылка трехзвездного. Он только сейчас обратил внимание на тех кто ехал вместе с ним — мужички средних лет, лица обыкновенные, ничем не примечательные.

— Да мы в дурачка, можно по рублику партия, чтобы интересней было. И коньячок вот, разогреться…

«Знаю я ваш интерес, наслышан про вагонных игроков, начинающих с рублика. И что за коньячок там у вас, еще не известно — выпьешь рюмку и проснешься без штанов на глухом полустанке. Нет, ребята, резвитесь, играйте без меня: я везу целое состояние и рисковать сегодня у меня нет никакой нужды и охоты…»

И он вежливо отказался.

— Ну, как знаешь, — сказал один. — Пойду поищу третьего.

Вскоре третий нашелся, и они договорились играть по таксе три рубля партия. Лодин наблюдал за происходившим со стороны. После первых партий он понял, что эти двое мужички не простые и вагонные турниры, видимо, не их хобби, но работа. После пяти-шести партий, кажется, об этом начал догадываться и приглашенный ими партнер. Он умеренно злился, но не уходил — решив, вероятно, выиграть хоть одну партию, так, для престижа, но взаимодействие тандема карточных специалистов было настолько отточено, что у бедняги ничего не получалось. Но вот, наконец, в очередной партии все складывалось для него вроде удачно. У всех осталось по четыре карты, но вечно проигрывающий на сей раз довольно улыбался. Лодин со стороны следил за ходом игры и видел, что у мужика осталось четыре туза, а все остальные козыри уже вышли. Правда, ход был не его и не под него. «Но это ничего уже не меняет, — думал Лодин. — Даже не представляю, как здесь можно проиграть». На стол полетела девятка пик и тут же была бита десяткой, туда же полетела десятка червей и в один момент была покрыта валетом. Лодин не успел даже глазом моргнуть, как был подкинут валет червей, который без долгих раздумий получил между рог дамой. В заключение владелец четырех тузов уныло созерцал, как пиковую даму браво побил король той же масти. Игра закончилась, его тузы не пригодились.

— Браво, французы! — прокомментировал он происшедшее репликой Багратиона и королевским жестом бросил на стол прощальную трешку. — Спасибо за науку, — и вышел из купе.

Больше ничего интересного не предвиделось, и Лодин, раздевшись, взобрался на свою верхнюю полку. Сон пришел к нему быстро и он проспал почти до самой Москвы.

Столица встретила его хмурым небом. Дождя не было, но и удушающей жары тоже. Лодин сдал чемодан в камеру хранения на вокзале, оставив с собой спортивную сумку. На Рижском рынке купил красивый букет цветов.

«Ну что ж, теперь и можно нанести визит будущим родственникам», — подумал он.

Знакомую уже дверь открыл статный вальяжный мужчина с седой гривой густых волнистых волос. Породистый экземпляр — широкие плечи, крупный нос, уверенный взгляд умных светлых глаз. Отец Альбины, Борис Валерианович.

— Альбина! К тебе молодой человек при полном параде.

В его тоне сквозила ирония, и это больно полоснуло самолюбие Лодина. Появилась Альбина. Ее домашний неторжественный вид слегка разочаровал Николая. Она производила впечатление человека, у которого от боли раскалывается голова и он никого не хочет видеть.

— Какие прекрасные белые розы, — скучно улыбнулась она. — Интересно, по какому случаю?

— Просто я считаю, что невестам принято дарить именно белые розы, — ответил Лодин, протягивая ей букет.

Отец с дочерью остолбенели от неожиданности. Удивленно-испуганный взгляд Альбины словно говорил: «Что ты несешь, мы так не договаривались!»

Первым оправился Борис Валерианович:

— Чего это мы в прихожей, проходите в комнату.

Им навстречу вышла мать Альбины, невысокая, аккуратная женщина с добрым спокойным лицом. Альбина представила Николая и маму друг другу.

— Мать, организуй чайку, к нашей дочери свататься пришли, — сказал Борис Валерианович. В его голосе по-прежнему звучала скрытая издевка.

— Не много ли на себя берете, молодой человек? — успела шепнуть ему на ухо Альбина, когда они входили в залу.

— В самый раз, — также шепотом ответил Николай.

Когда все расселись за стол, он голосом, которому пытался придать максимальную значимость и весомость, произнес:

— Разговор будет недолгий, но серьезный. Я хотел бы поговорить, Альбина, с твоими родителями в твоем присутствии.

Во взгляде матери скользнуло что-то наподобие испуга, на лице отца запечатлелось недоумение с примесью жгучего любопытства, Альбина была сама растерянность.

— Мы вас слушаем, — сухо и официально проговорил Борис Валерианович.

— Итак, я надеюсь, вы поняли, что я пришел просить руки вашей дочери, — сказал Лодин, выдержав небольшую паузу. — Я не займу много вашего драгоценного времени. Мне нужно всего десять минут, чтобы объяснить одну вещь — у вас практически нет другого выхода, как назвать меня своим сыном, приняв мое предложение.

Недоумение Бориса Валериановича резко усугубилось, а родительница Альбины многозначительно посмотрела на дочь. Та, в свою очередь, порывисто вскочила с кресла, хотела что-то сказать, но, подавив желание, осталась стоять с надутыми губками и сердитыми глазами. Потом все же выдавила:

— Приличные люди, прежде чем идти просить руки у родителей, по крайней мере заручаются согласием невесты. И потом: поклонников у меня много — вы не подумали, что у меня могут быть совсем другие планы?

— Таких, как я, у вас нет и скорее всего не будет. Десять минут! Выслушайте, а нет, так нет, я уйду и вы меня больше не увидите.

— Альбиночка, — вмешался Борис Валерианович. — Ну что ты кипятишься, давай послушаем, все-таки человек в гостях.

Альбина села, недовольно передернув плечиками.

Лодин поудобней уселся в кресле, обвел всех взглядом и завел «тронную» речь:

— Начну сразу с главного: Альбине двадцать шесть лет, а это возраст, когда пора серьезно подумать о жизни. Родители не смогут бесконечно обеспечивать ей ту жизнь, к которой она привыкла. (Мать посмотрела в его сторону с молчаливым одобрением.) К тому же и времена теперь не те; с вашим уходом на пенсию, Борис Валерианович, а это не за горами, вы потеряете много известных привилегий, вы понимаете о чем речь… (На лице отца появились признаки некоторого уважения к говорящему.) Вас начнут забывать: друзья, бывшие сослуживцы, просто знакомые… Вы потеряете для них всякий интерес, да и у них у многих дела сейчас не блестящи, время сейчас беспокойное, а своя рубашка, понимаете, ближе к телу. Все это вам ясно и без меня. И что же ждет Альбину, если вы не примете мое предложение. У нее есть два пути: первый, выйти замуж за одного из сынков человека вашего круга, которых, якобы, не перечесть по пальцам. И что же вы будете иметь? Дочь, которая без вашей дотации не протянет и месяца?

— Я работаю в проектном институте, — с гордостью вставила Альбина.

— А этих денег тебе хватает на кофе с булочкой в перерывах между ничегонеделанием, — мягко остановил ее Лодин. — Да и там тебя и таких как ты, если быть до конца откровенным, держат из-за папеньки. А что будете делать, когда эту контору прикроют? Ведь Альбиночка не умеет да и не хочет работать. И вот в ваш дом приходит такой же тип с великим самомнением, с привычкой жить красиво и с голыми теориями о путях достижения такой жизни, но ничего не могущий сам для этого сделать. Тут пойдут дети, начнутся скандалы и кончится все алиментами рублей в сорок…

— Ну, а какой же второй путь? — спросила Альбинина мама.

— Второй путь, Зинаида Алексеевна, выйти замуж за хорошего парня, доброго, честного, умного, может быть, даже красивого. Но что он сможет дать вашей дочери? Ничего! Опять же пойдут дети, перестанет хватать денег до получки, и тот же финал: скандалы, неудовлетворенность, алименты… Вот вроде и все, и десяти минут не понадобилось.

Воцарилось тяжелое молчание. По выражениям лиц Лодин понял, что высказанные им мысли уже неоднократно посещали эту семью.

— Ну а что можете дать вы? — хмуро спросил Борис Валерианович.

— Все! — решительно ответил Лодин. — Практически все. Я смогу обеспечить моей семье тот уровень, на котором Альбина живет сейчас. Он мог быть и выше, но считаю, что женщину нельзя чрезмерно баловать — ее притязания могут стать беспредельными, как у старухи из пушкинской сказки. (Глаза Бориса Валериановича излучали поддержку и полное одобрение этого тезиса.)

— Как ты это можешь доказать? — осторожно спросила Альбина.

— Вот это уже деловой поворот, — улыбнулся Лодин. — Требуется представить декларацию о своем финансовом положении? Конечно, я не граф Монте-Кристо, и все же свое состояние афишировать не стану, умолчу. Скажу одно: его хватит и на кооперативную квартиру, и на мебель, и на машину, и на отдых, как у нас любят говорить, «достойный советского человека». Хватит и на то, чтобы мои дети смогли получить престижное и хорошее образование. Ну, а чтобы вы поверили в весомость моих слов, я хочу сделать невесте подарок. Я подчеркиваю, только невесте и тот, который она назначит сама. Любой!