Владимир Колычев - Нет жалости во мне

За второй бутылкой последовала третья... В один прекрасный момент Эрик вдруг осознал, что не сможет встать на ноги.

– Так нельзя, – пьяно мотнул он головой. – Мы же не на завалинке, мы в дровах... э-э... в засаде... А если вдруг Игорек?.. Ненавижу козла...

Хоть и с трудом, он все же поднялся с дивана, кое-как удержал равновесие.

– Ну вот, а я думал, что все, – пробормотал он.

Язык тяжелый, на голове какая-то чугунная кастрюля с вырезами для глаз – звуки гулкие, обзор узкий и тонкий, по бокам все в тумане. И еще – воздуха не хватает.

– Пойду, подышу... Игорька гляну...

Он расстегнул пуговицу на рубахе, вытянул шею, будто высвобождал ее из тисков. И направился на балкон, где было много темного и холодного, но свежего воздуха. Кое-как справился с дверью, но, прежде чем ввалиться в открывшийся проем, глянул на Алика. Звать его за собой было бесполезно – он низко склонился к столу, упершись лбом в подставленное предплечье.

Балкон был застеклен. Эрик нашел защелки, открыл фрамугу, но на это ушли силы, призванные удержать его на плаву. А к стенке жалось старое раздолбанное кресло.

– Так, надо думать... думать...

Эрик не удержался от соблазна сесть в кресло, но сознание решил не выключать. Он еще помнил, зачем пришел к Алику. И уже знал, что нужно ему сейчас делать. Если появится Игорь, он обязательно зайдет на балкон. Вот тут Эрик его и встретит... Он достал из кобуры пистолет, на вытянутых руках вынес его в сторону двери. Но тут же глаза его закрылись, а руки опустились.

Ночь – это грань между жизнью и смертью. Не зря именно по ночам всякая нечисть выходит на охоту. Ночью у человека притупляется сознание, он уже не так реагирует на опасность, как днем. Может быть потому, что смерть в это время не кажется ему такой страшной, как среди бела дня. Плюс к тому еще и спать хочется. Ну, помрешь во сне, и что? Всего-то – заснул и не проснулся...

Как бы то ни было, Игорь выбрал для визита именно это время. Ему и самому хотелось спать, но он терпеливо мерз на улице в ожидании своего часа. Вот погаснут все окна в доме, тогда он поднимется в квартиру, которая могла стать для него приятным убежищем...

Где-то он слышал, как нужно вести себя, когда тебя убивают прямо на улице. Будешь кричать «Помогите!», никто даже из окна не высунется. Но если крикнешь «Пожар!», тогда народ поднимется – во имя собственных шкурных интересов. Именно это крикнет он через дверь, когда к ней подойдет Сашка или Алик. Ему он покажет, как вылетает пуля из ствола, а ей – как ведет себя настоящий мужчина, оказавшись в постели с женщиной... Хотел бы показать. Ведь у него с ней ничего не получалось и в лучшие времена. А сейчас он ранен, обессилен... Но в принципе, он может набраться сил у нее. Алика расчленить, разбросать по мусорным бакам, а самому жить с его женой. Сашка не будет против, ведь ей самой интересно, сможет Игорь или нет. А он сможет!..

Да, сможет!! Обязательно сможет!!! Игорь представил сцену – мертвый Алик лежит на полу в спальне, а рядом на широкой кровати он зажигает с его женой. И так его возбудила эта картина, что он поднялся со скамейки, зашел в подъезд дома, поднялся на пятый этаж. Пожар уже бушует в нем, и сейчас он сообщит об этом Сашке...

Но палец застыл, едва коснувшись клавиши звонка... Может, не стоит пытать судьбу? Ведь Сашка – это своего рода заклятие для него. Но мало того – ее адрес знал покойный Акулыч. И, скорее всего, не только он. А если братва начнет его искать, то обязательно заглянут и сюда... Игорь вдруг ясно осознал, что сам же и загоняет себя в ловушку. Может, и есть в запасе у него пара часов, чтобы расправиться с Аликом и надругаться над его женой. С одним он справится, а с другой? Что, если Сашка снова поднимет его на смех? А второй попытки не будет, потому что надо будет уходить... Нет, такая игра не стоит свеч.

Но пожар внутри его не утихал. Он представлял, как будет подминать под себя чужую жену во вражеской постели, и это неумолимо толкало его к двери. Он боролся с искушением. В конце концов он все-таки подошел к лифту, кабинка которого, похоже, поднималась или опускалась.

Оказалось, что лифт поднимался. И остановился он как раз на пятом этаже. Дверцы раздвинулись, и в освещенной кабине Игорь увидел Сашку. Слегка пьяна, слегка растрепана, но возбуждающе хороша.

Игорь не дал ей опомниться, шагнул к ней, всей массой тела вдавил в заднюю стенку кабинки, рукой зажал рот. Сашка испуганно мычала, но в широко раскрытых глазах восклицательными знаками светилась интрига. Она узнала его, и ей уже было интересно, сможет он или нет.

Он знал, на какую кнопку и чем нажать, чтобы ее мечта осуществилась. Юбка задиралась без помех, вместо чулок на ней были колготки, под поясом которых не было ничего, кроме обнаженной плоти. Она даже не очень сопротивлялась, когда он отвел в сторону и забросил себе на бедро ее ногу. Сейчас, сейчас... Осталось только брюки расстегнуть...

С брюками он справился, но вдруг понял, что доставать оттуда нечего. Был пожар, но, похоже, все уже выгорело дотла.

– Проклятье!

Сашка все поняла и затряслась, замычала в истерическом смехе.

– Ты – мое проклятье!.. Ненавижу!!!

Он отпустил руку, которой зажимал ей рот.

– Импотент! – успела оскорбить его Сашка, прежде чем он ударил ее локтем в челюсть.

Она упала, но Игорю этого показалось мало. Сашка снова унизила его, насмеялась над ним. А пистолет у него с глушителем, и вокруг никого... Чих выстрела, лязг затворной рамы. Раз, второй... Игорь посмеялся над ней, она же никогда уже не сможет сделать этого.

Он вытащил труп из лифта, бросил его на лестничной площадке. Еще раз выстрелил, чтобы потушить лампочку. Из брошенной сумочки достал ключи... Раз уж пошла такая пляска, то нужно выбрать все коленца.

Дверь открылась легко, гораздо легче, чем ожидал Игорь. Хороший знак. В квартире темно, тихо, только слышно, как в глубине комнаты тикают часы. Или Алика нет дома, или он спит. И то хорошо, и то. Если его нет, значит, скоро появится, вслед за женой, труп которой нужно будет втащить в квартиру. Если спит, то не проснется...

Игорь осторожно просунул голову в дверной проем ближайшей от него комнаты. Это была гостиная – накрытый стол, на диване лежал человек. Как будто почуяв неладное, он встревоженно всхрапнул, но тут же затих, шумно перевернувшись на бок.

Не дождался Алик своей подгулявшей женушки, заснул. Ну что ж, пусть этот сон будет для него пуховым... Игорь поднял ствол пистолета, но вдруг в затылок уперлось что-то твердое.

– Пушку брось! – тихо потребовал знакомый голос.

Алик стоял сзади и вжимал в его голову ствол пистолета. Правая рука Игоря разжалась сама по себе, и его пистолет глухо стукнулся о паркетный пол.

Но Алик еще не разоружил его. Как у всякого уважающего себя киллера, у него был еще и запасной ствол, небольших размеров «браунинг» в ножной кобуре. И если Алик позволит до него добраться...

Алик отошел назад, в глубь темной прихожей. Наверняка он держит его в прицеле, так что лучше не дергаться.

– Ко мне лицом! – с высоты своего положения скомандовал Алик.

Игорь выполнил это требование, мысленно отметив, что противник дал слабину. Он должен был стрелять сразу, но, видно, у него не хватило духу.

– На колени!

Игорь повиновался с еще большей радостью. В такой позе он легко дотянется до спрятанного пистолета. А то, что Алик пытается унизить его, так это чепуха. Тем более что по-настоящему из них будет унижен тот, кто ляжет на пол первым.

Алик стоял в трех шагах от него, спиной подпирая дверь ванной. Тусклый лунно-фонарный свет из кухни касался его, но черты лица угадывались плохо. И только хорошо было видно, как светятся его глаза. В них читался приговор, но еще Игорь заметил, что Алику не хватает решимости его исполнить.

– Ну, вот и свиделись, Игорек.

Сентиментальность – главный враг киллера. Уж кто-кто, а Игорь лично сам в этом убедился. Если бы не влез в разговор с Аликом тогда, в Петрополе, не стоял бы перед ним сейчас на коленях. Грохнул бы его сразу, и вся недолга. А так позволил навязать себе чужую волю, потому и облажался...

– Потому что ты живучий, потому и свиделись.

– Посмотрим теперь, какой ты живучий... Из-за тебя все, тварь! – сквозь зубы сказал Алик.

– Что все?

– Ты Валька убил. На тебе его кровь!

– Я не хотел, просто так вышло.

– Сволочь ты! – выпалил Алик.

Голова у него горячая, но пистолет в его руке по-прежнему оставался холодным. Ему действительно не хватало духу нажать на спуск.

– Я знаю... Но уже ничего не исправишь...

Игорь дотянулся до «браунинга», двумя пальцами аккуратно вытянул его из кобуры...

– Могила тебя исправит, – нерешительно сказал Алик.

И вдруг опустил руку с пистолетом. И уронил голову на грудь.

– Нет, не могу...

– Чего ты не можешь?

Игорь крепко взял в руку «браунинг», уложил палец на спусковой крючок. Может, Алик учуял, что у него появилось оружие, может, хочет сыграть с ним в честного ковбоя. И у одного ствол на исходной позиции, и у другого, кто первым выстрелит, тот и выжил... Если так, то лучше не суетиться. Ведь стрелять придется с левой, здоровой руки.