Николай Свечин - Касьянов год

— Отведи вот этих пятерых к начальнику пункта, установи самоличности, и пусть мне письменно их доложат.

Жандарм недоуменно спросил:

— А за что я их задержу, ваше высокоблагородие? Они же ничего противозаконного не делают.

— Я не сказал задержать, я сказал установить самоличность. Живо выполнять!

Служивый подошел к бандитам и сконфуженно предложил им следовать в жандармский пункт. Дудка подумал секунду и велел своим бугаям подчиниться. Как только они ушли, Лыков выскочил на площадь перед вокзалом, прыгнул в извозчика и приказал:

— В штаб военного округа.

Он ехал и думал об одном: только бы Дикая Мавра оказался на месте. Объясняться с другими бесполезно. Кто поверит, что чиновнику всемогущего Департамента полиции в столице края нужна защита?

К счастью для Лыкова, дежурный генерал был у себя и принял гостя сразу.

— Алексей Николаевич, как ваше дознание? И почему вы с чемоданом?

— Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Вот, решил у вас переночевать.

— Простите, не понял…

— Мне надо выбраться из Киева. А меня преследуют уголовные и хотят убить. Нужно пересидеть где-то до утра, а потом исхитриться сесть в поезд.

— Опять не понял, — еще более удивился Маврин. — Вас преследуют, хотят убить… Почему бы вам не обратиться в полицию?

— Долго объяснять, Алексей Алексеевич. Коротко говоря, полиция с ними заодно.

— Вот это да! Но кто эти люди?

— Убийцы, а во главе их околоточный надзиратель сыскного отделения Асланов.

— Асланов? Лучший сыщик Юго-Западного края? — Маврин ткнул в лежавшие пред ним газеты: — Любимый герой наших уголовных хроникеров, они очень его хвалят.

— И есть за что. Но я своим дознанием сильно его стеснил. Спиридон Федорович держит в руках весь криминальный Киев. А начальник отделения Желязовский у него на подхвате.

— Но есть полицмейстер, черт возьми! И губернатор!

— Оба сейчас в отпуску. К тому времени, когда они вернутся, меня уже похоронят. И девять дней отметят.

Генерал смотрел на сыщика и растерянно хлопал глазами. В голове у военного человека не укладывалась мысль, что чиновника МВД могут зарезать в столице края средь бела дня…

— И как быть?

— Ну, Алексей Алексеевич, я добрался до вас живой, а дальше все просто, — весело пояснил сыщик. — Армия разве мне не поможет?

— Конечно, поможет! — гаркнул генерал-майор. — Да мы их в муку изотрем! Сейчас же доложу Драгомирову, он камня на камне от полиции не оставит.

— Не надо.

— Но почему? Вы столичный чиновник, приехали с ответственным поручением. Михаил Иванович лично вас видел и один раз уже посодействовал.

— Не надо, — повторил сыщик. — Доказать я ничего не могу, ребята хитрые, уничтожили все улики. Официально делу ход давать нельзя. То, что я сказал, — исключительно для вашего личного сведения. Лучше помогите мне убраться из города. Под охраной солдат сесть в поезд где-нибудь на ближней станции. Но перед этим избавиться от «хвоста».

— Гхм… А нельзя в муку?

— Увы, нет. Просто спасите мне жизнь.

Маврин встал, одернул мундир:

— Что я должен сделать?

Лыков подошел к окну, выглянул на улицу. За углом стояла пролетка с одиноким пассажиром.

— Вон их наблюдатель. От вокзала меня вели двое, один отлучился подать сигнал. Скоро появятся остальные.

— Мы их отгоним.

— Будет лишь хуже. Бандиты затаятся где-нибудь не на виду.

— И как быть?

Сыщик сел, выдохнул. Стало ясно, что он весь на нервах.

— Давайте условимся так. Я у вас переночую. Можно?

— Здесь неудобно, — возразил генерал. — В здании есть жилые помещения, но лишь в квартире начальника окружного штаба. А она не предназначена для посторонних лиц.

— А в казарме где-нибудь?

— Найдем место получше казармы. Приглашаю вас к себе. Вера Васильевна, моя супруга, будет рада такому гостю.

— А где вы живете?

— На Левашовской. Есть свободная комната, вы никого не стесните.

Лыков задумался. В генеральскую квартиру гайменники лезть, скорее всего, не посмеют. Но вдруг?

— А дети у вас имеются?

— Две дочки, — с гордостью заявил Алексей Алексеевич.

— Нет, это может быть опасно. Дети… Нет, лучше поместите меня туда, где детей нет.

Генерал фыркнул:

— Чего вы боитесь, право слово? Кто посмеет атаковать мою квартиру?

Но сыщик упорствовал, и Маврин в конце концов согласился:

— Пусть будет по-вашему, хоть мне это и непонятно. В офицерских домах в Военно-Соборном переулке отыщется свободная комната. Я сейчас распоряжусь.

— А там безопасно?

Маврин усмехнулся:

— Три десятка офицеров, и при них денщики.

— Но при офицерах еще и семьи?

— Да, там отведено жилье лишь для семейных.

— Повторю, я опасаюсь не за себя, а за женщин и детей, — пояснил сыщик. — Люди, что гонятся за мной, отчаянные. Могут ночью сунуться. Лучше бы мне ночевать там, где только военные.

— Да будет вам, — махнул рукой генерал. — Вообще уж… Военно-Соборный переулок весь наш, там кругом погоны. Никто не сунется.

— Ну хорошо. А утром? Как мне попасть на пригородную станцию?

Маврин задумался, потом стал искать на столе какие-то бумаги.

— Ага, вот. Завтра Пятый понтонный батальон совместно с Третьим полевым инженерным парком выдвигаются на учения в район Феофаниевской пустыни.

— Это где?

— Двенадцать верст от Киева и семь от Демиевки, на юго-восток, — ответил генерал. — Так-то рядовые маневры, но будет много солдат, больше тысячи штыков. Среди них мы вас и спрячем.

— Переоденете в солдатскую форму? — высказал догадку сыщик.

— Понадобится — переоденем. Но кто посмеет напасть на вас при такой силе?

— Понятно, — сообразил Лыков. — Мы выдвигаемся поутру, удаляемся от людных мест. Бандиты следуют за нами в отдалении. Так-так… — Он хищно ухмыльнулся: — Запомнит меня Аким до новых веников.

— Какой Аким?

— Хозяин трактира «Веники» и одновременно подручный Асланова, он командует уголовными. В пролетке их будет четверо или пятеро. Вы дозволите проучить стервецов?

— Налететь ни с того ни с сего на мирных людей? — смутился генерал. — Я, конечно, понимаю, что вы вряд ли ошибаетесь на их счет… Но как-то неловко.

— Минуту назад вы предлагали мне истереть негодяев в муку.

Алексей Алексеевич замялся:

— Я и сейчас готов… Если Михаил Иваныч разрешит…

— Не будем впутывать Драгомирова в наши дела. Поступим так. Мы перехватим бандитов на дороге и предложим им показать содержимое карманов. Уверен, вы увидите много интересного. И когда сомнения в образе жизни этих «мирных людей» исчезнут, тогда и решите. Годится?

— Годится. Какие еще есть просьбы, Алексей Николаевич? Я скоро уйду на совещание. Поесть не хотите? Мой денщик принесет вам обед из кухмистерской.

— Поесть хочу, спасибо. А можно позвать фельдшера?

— Что случилось? — встревожился Маврин.

— Прыгал из окна второго этажа, когда спасался. Содрал кожу на спине, болит. Хорошо бы йодом помазать. И вывихнутую ногу чем-нибудь замотать…

— Это мигом.

Алексей Николаевич пообедал вполне сносно, потом ему оказали медицинскую помощь. Через полтора часа Маврин вернулся с совещания. Посмотрел на умиротворенного гостя и сказал:

— Поедемте.

— Заселяться?

— Точно так.

Они вышли из здания окружного штаба и уселись в коляску. Через Институтскую, Левашовскую и Александровскую добрались до Печерска и свернули к Большому Николаю.

— Глядите, Алексей Алексеевич: нас сопровождают, — сказал сыщик генералу, когда они катили мимо Дворцового парка. Тот вывернул шею, присмотрелся и выругался.

— Ну ничего, в офицерских домах надежно, — успокоил он надворного советника.

Дом в Военно-Соборном переулке выглядел неброско. Два этажа, два подъезда, позади сараи и летние кухни. Перед домом гуляли бонны с мальпостами[57] и бегали собаки в ошейниках. Генерал лично поместил гостя в свободную комнату в квартире бездетного подполковника Семушкина. Сам подполковник был на службе. Его жена выделила нежданному соседу постельное белье. Все было как-то по-семейному. Чувствовалось, что тут коммуна и военные живут дружно, без церемоний.

Вечером Алексей Алексеевич появился опять — проведать сыщика. Он был не один, с генералом приехала его супруга. Вера Васильевна оказалась веселой и приветливой дамой без всякой фанаберии. Маврины, как выяснилось, решили-таки уговорить сыщика остановиться у них на квартире. Тот с трудом отбился от их дружественного натиска.

Убедившись, что гость неприступен, Маврин заговорил о другом:

— А давайте мы вашего недруга изничтожим.

— Асланова? Но как?

— Я уже придумал. Все-таки скажем Драгомирову. Вы опишете, как было дело. Его высокопревосходительство — человек вспыльчивый. Даст команду, и негодяя выкинут со службы в два счета, без прошения. Никто не станет разбираться, есть доказательства вины или нет. Раз начальник края приказал, значит, виноват.