Татьяна Гармаш-Роффе - Шалости нечистой силы

Ну и так далее.

…Они появились около трех, когда Кис уже изнемогал от бессмысленного лежания и философских размышлений. Сначала были слышны аккуратные шаги нескольких пар ног, сделавших проверочный круг по саду. Кто-то сошел с дорожки и сразу зачавкал в оттаивающей земле. Затем скрипнули ступени крыльца. Небольшая пауза – и замок тихо щелкнул. В прихожей снова зависла пауза: собирались, прислушивались, привыкали глазами к темноте.

Спустя пару минут первый силуэт возник на пороге, за ним второй. Огляделись. И две черные тени одновременно и безмолвно заскользили в сторону дивана, на котором лежал, укрывшись по уши, Кис.

Его сдернули резко, в две пары рук, и потащили на середину комнаты. Кис висел в крепких руках и бормотал что-то неразборчивое испуганно и сонно. Краем глаза увидел, как еще двое появились на пороге, прямо напротив Алексея и державших его людей. Он не ошибся: напротив него оказался Нахаленок в паре с еще одним, довольно высоким типом. Кис, как положено сонному Стасику, начал приходить в себя, задергался в чужих руках, забормотал хрипло: «Вы чего, мужики, вы чего?..»

– Давай, – негромко скомандовал тот, что держал Алексея под правую руку.

Высокий тип вытащил пистолет, и Кис разглядел навинченный глушитель. Тот, кто был слева от него, тоже полез в карман.

– Падай! – крикнул Кис, и его команда прозвучала громче, чем сухие щелчки двух выстрелов.

Он рухнул на пол, успев заметить удивление на лице Нахаленка – детское удивление, с которым смотрят на фокусника в цирке, вытащившего за уши кролика из совершенно пустой шляпы… Увлекая за собой обоих стоявших рядом мужчин, Кис столкнул их лбами по ходу падения. Вслед за ним и Нахаленок упал под ноги тому, кто стрелял в Киса, опрокидывая напарника на пол.

В то же мгновение вспыхнул свет, и трое мужчин образовались в пространстве комнаты, словно материализовались из воздуха. Двое бросились к Кису, один к Нахаленку. Еще спустя минуту пистолеты были изъяты, трое бандитов смирно лежали на полу лицом вниз в наручниках, а мужчины удовлетворенно оглядывали картину. Серега протянул руку Нахаленку, чтобы помочь ему встать.

– Ну вот, – сказал Кис, стаскивая с себя теплый и толстый спортивный костюм, в котором он «спал» и под которым обнаружился пуленепробиваемый жилет, – а ты, Антон, мне не верил… Теперь убедился? Вставай, все уже кончилось!

Но Антон не двигался.

– Серега, что с ним? – спросил Кис, подходя.

– Ранен в грудь. Без сознания. Срочно «Скорую»!

…Когда на даче появились врачи, Нахаленок был уже мертв. Кис стоял, качая головой, и, не замечая этого, глядел, как застегивают мешок на бездыханном теле, как под «молнией» исчезает лицо Антона, такое молодое, такое удивленное и такое безнадежно неживое…

И даже когда тело вынесли, он все еще стоял, уставившись на дверь, за которой исчезли носилки, и все еще качал головой, бормоча:

– Я же тебя предупреждал, Антошка, сразу падай, сразу …

Кис впал в депрессию, как в спячку. Ничего не хотелось делать, никого не хотелось видеть. Конечно, дела делал, конечно, с людьми встречался – следствие шло полным ходом. Стасик был торжественно водворен в свою квартиру; Федя Горик и компания дружно сидели и значительно менее дружно давали показания; жены-заказчицы привлекались к уголовной ответственности, лгали и выкручивались; проводились очные ставки, все шло своим чередом. А Кис все перебирал в уме детали разговора с Нахаленком и все винил себя, что не сумел как следует вдолбить мальчишке в голову, что дело нешуточное и дружки его, которым он так беспечно доверял, были всерьез намерены принести его в жертву… Все стояло перед глазами его удивленное лицо, когда Кис крикнул: «Падай!», словно Антон так и не поверил детективу до конца и запоздало изумился, убедившись, что тот рассказал ему не детскую страшилку, а страшную правду… Эх, Антошка, на мгновение бы раньше ты упал, всего лишь на мгновение…

Вера Лучникова все звала в гости, Кис все не шел… Наконец веселым апрельским днем, когда солнце брызнуло по газонам ярким золотом одуванчиков, Алексей встряхнулся, запретил себе бессмысленно прокручивать воспоминания и отправился к Вере в гости.

Вера уже перебралась из коммуналки Виктора, где скрывалась от бандитов, обратно в свою квартиру, Виктор тоже был у нее, и атмосфера казалась вполне семейной. Впрочем, он, пожалуй, не был, а жил у Веры: мужские вещи появились то там, то сям. Раньше Кис их не замечал.

Алексей позавидовал – что-то в последнее время он все чаще завидует чужому счастью… Конечно, это возраст. Чем дальше в лес, тем больше дров, а хотелось вовсе не дров, да и вообще не в лес… Иными словами, Кис все отчетливее осознавал, что его семейное счастье вовсе не впереди. Все уже, кажется, позади – счастье или нет, но, похоже, единственное, что ему суждено… А как было бы славно вот так вечерком, после собачьего дня, прийти в теплый дом, увидеть любимые глаза, встретить улыбку… И ужин тоже было бы неплохо, от пельменей у него уже скулы сводит, думал он, усаживаясь за стол и уплетая сочную отбивную.

Алексей, по правде говоря, пришел не просто в гости, он пришел по делу, причем довольно-таки деликатному. Строго говоря, даже не по его делу, а вполне чужому, в которое он успел сунуть свой нос: так уж он был устроен. Требовалось только найти удачный момент, в который можно было бы о чужом деле поговорить.

Вера и Виктор расспрашивали о подробностях его расследования, восхищались и живо одобряли его находчивость, вспоминали, как он спас Веру, благодарили… Кис таял от комплиментов и оттаивал потихоньку от депрессии, удовлетворяя одновременно их любопытство и свой аппетит.

– Я вот одного не пойму, – говорил Виктор, – и эти женщины добровольно на такое шли? Только чтобы остаться богатыми вдовами? Я скорее убийство пойму, но это?..

– Ну… – искал слова Кис, – знаете, женщины тоже разные бывают…

Выручила Вера:

– Витюша, если бы ты иногда заглядывал не только в статьи по кардиологии, но и в книги, которыми завален мой дом, то ты бы понял: они не только добровольно, но и охотно пошли на это: страха не было, условия и пределы «изнасилования» были обговорены заранее, и все представлялось скорее как сексуальная игра. А любительниц испытать острые ощущения намного больше, чем тебе кажется… Тем более что в результате они должны были стать богатыми и независимыми, убийство было опосредованным, сами женщины рук не марали и даже как бы «пострадали»… Меня другое занимает, – обратилась она к Алексею, – как же они додумались до такого способа убийства и как на исполнителей вышли?

Все затихли на мгновение, невеселые воспоминания тенями заскользили по комнате.

Наступил очень подходящий момент, чтобы приступить к своему делу, и Кис отважился, немного стесняясь:

– Вы знаете, что бандиты только чудом не убили Марину Кисловскую… Она в очень тяжелом состоянии, не столько физическом – она выкарабкалась, жизнь ее вне опасности, – сколько душевном. У девушки было очень сложное детство, а последние события ее добили окончательно: слишком много предательства свалилось на ее юную душу… И, боюсь, она окончательно сломалась. Вы психолог, Вера… Я хорошо понимаю, что это не то же самое, что психотерапевт или психоаналитик, но вы очень сильный и цельный человек, и…

Он замялся. Вера пришла на выручку:

– Хотите, чтобы я с ней встретилась?

– Да! – обрадовался Кис. – Я вас под каким-нибудь предлогом познакомлю – в качестве спасителя души она вас не примет, девочка ужасно колючая, – и вы потихоньку… Знаете, у нее рано умерла мать, причем как страшно! Покончила с собой, отравилась газом, и нашла ее Марина на полу кухни… Можно сказать, у нее вообще не было родителей. Отец вел себя не как родитель, а скорее как приятель и даже поклонник, который вскоре ей изменил… В общем, ситуация сложная, наворотов много, ее душа больна. И у нее никого нет. Никого! Ей двадцать с небольшим, она могла бы быть вашей дочерью, Вера… Извините, – смутился вдруг Кис, – я знаю дату вашего рождения из дела… Просто я подумал…

– Вы напрасно меня уговариваете, Алексей. Я уже давно согласна.

Она посмотрела на Виктора. Тот кивнул: конечно.

– Разработаем план знакомства, – продолжала Вера, – а там я уже сориентируюсь на местности… Вы правы, она могла бы быть моей дочерью.

Кис допил чай и начал откланиваться. В прихожей Вера произнесла, разглядывая его с улыбкой:

– Вы удивительный человек, Алексей… Боюсь, что вы и сами не представляете, до чего вы удивительный – нет, удивительно славный человек!

– Да ладно вам, – застеснялся Кис, – это нормально…

– Если бы это было нормой, Алексей Андреевич, – серьезно ответила Вера, – то моя профессия – как, впрочем, и ваша – уже давно бы никому не была нужна… Когда у вас найдется время, чтобы обсудить план моего знакомства с Мариной?