Питер Кейв - Змеиное гнездо

— Я убирался здесь вчера вечером. Должно быть, перепутал ящики, когда укладывал черепа. А что, это так важно?

— Разумеется, важно, — сказал Таггерт, словно обращаясь к ребенку. — Это означает, что похититель думал, что взял наши черепа. Римские его совершенно не интересовали. — Он обратился к Хаттону. — Нам необходимо закрыть эту лабораторию на несколько часов, — заявил он ему. — И я хочу, чтобы никто ни к чему не прикасался, пока наши ребята не снимут отпечатки пальцев. Ясно?

Хаттон бессловесно кивнул.

— Ладно, тогда все на выход, — приказал Таггерт, подталкивая их к дверям.

На улице, в университетском городке, Таггерт выбрал положение, из которого можно было наблюдать за зданием факультета анатомии.

— Я хочу, чтобы за этим местом велось круглосуточное наблюдение, — сказал он Джардайну. — Можно также вывесить пригласительные записки для вора. На двери было имя Хаттона, и не было никакой проверки тех, кто входит и выходит из здания. Все, что должен был сделать наш неприятель — так это спрятаться где-то внутри, пока все не разошлись по домам.

— Вы думаете, сэр, что это был убийца? Или что-то вроде вампира? — пошутил Джарджайн.

— Вампир нашел бы там немало интересного для себя и не вскрывая коробки, — заметил Таггерт. Он глубокомысленно помолчал. — С другой стороны — зачем нашему убийце бояться, что его жертвы будут установлены?

Джардайн проследил цепь умозаключений до их логического завершения.

— Если только он не был каким-то образом с ними напрямую связан? — закончил он за Таггерта.

Таггерт кивнул.

— Вот-вот.

Лицо Джардайна омрачилось.

— Проблема в том, сэр, что это заводит нас в новый тупик. Вы проверили все возможные контакты Дженет Гилмор: друзей, коллег по работе, врагов — когда расследовали ее исчезновение.

Таггерт пропустил это возражение мимо ушей.

— Мы даже пока не уверены, что одна из этих жертв — Дженет Гилмор, — напомнил он своему подчиненному. — А если и так, то, возможно, она была связана с убийцей не напрямую, а косвенно — через вторую жертву.

— Ну, это довольно хилая зацепка, — заметил Джардайн.

— Да, — вздохнул Таггерт. — Но в настоящий момент это единственное, чем мы располагаем.

Доктор Нильсон вошел через стеклянную дверь главного входа в здание компании «Каско Фармацевтикал» и направился по вестибюль к посту охраны — взять свой пропуск. Краем глаза он заметил Морин Макдоналд, научного директора компании, которая спешила к нему. Доктор Нильсон тихо выругался. Он надеялся избежать встречи с этой дамой — по крайней мере сегодня. Она почти наверняка пожелает узнать о причине его вчерашнего отсутствия после обеда, а Нильсону хотелось по возможности все держать в секрете, пока не удастся поговорить с исполнительным директором «Каско» Дереком Эмлотом.

Однако он вымучил вежливую улыбку, что было уже немало, так как он терпеть не мог эту особу. Нильсон, в отличие от некоторых своих коллег, не имел ничего против того, чтобы научным директором была женщина. Против чего он действительно возражал — так это против способа, при помощи которого она достигла своего положения: поднимаясь на волне успешных исследований других ученых и подменяя талантом к администрированию истинное научное руководство.

— Вот я вас и нашла, — накинулась на него Морин. — Доктор Нильсон, вы не забыли, что сегодня у нас квартальная бухгалтерская проверка? К тому же, Дерек возвращается из поездки по Дальнему Востоку приблизительно полшестого. Вероятно, он захочет видеть на столе обновленный отчет.

— Мой рабочий день заканчивается как раз полшестого, — сухо проговорил Нильсон.

Преднамеренный отпор вызвал ответную реакцию, предоставив Морин Макдоналд отличную возможность поднять тему, которой Нильсону так хотелось избежать.

— Вчера вы рано ушли, — заметила она, слегка повысив голос в конце фразы, как бы требуя объяснения.

— Да, я ездил в Ливерпуль, в Институт тропической медицины, — солгал Нильсон, сказав первое, что пришло в голову. — Я рассчитывал приобрести у них австралийского тайпана. Это ядовитая змея, которая достигает двенадцати футов длины.

Морин слегка передернулась.

— Надеюсь, мне никогда не доведется встретиться на своем пути ни с чем подобным.

— Она тоже не горит желанием повстречаться с вами, — недружелюбно пробурчал Нильсон. Взяв со стойки свой пропуск, он пошел к себе в лабораторию.

Коридор перегородил Деннис со своей тележкой. К нему уже выстроилась небольшая очередь желающих перекусить. Вместо того, чтобы пытаться протолкнуться мимо, Нильсон встал в конец, возвратив ласковую улыбку, что послал ему Деннис. Юноша был услужлив и всегда улыбался, правда, немного глуповато. Умственно отсталый, с интеллектом примерно двенадцатилетнего ребенка, Деннис за последние пять лет стал привычной достопримечательностью главного здания, вечно толкая по коридорам тележку и предлагая напитки и закуски. Нильсон всегда старался быть с ним поласковее, в отличие от иных сотрудников, которые с пренебрежением относились к бедному малому.

Энгус Маккей, стоявший в очереди непосредственно перед Нильсоном, был первым из обидчиков Денниса. Он отпил чаю из чашки, протянутой Деннисом, и сделал мину.

— Что это за чай, парень? — сердито спросил он. — Какой омерзительный вкус.

Деннис очень расстроился.

— Чай такой, как всегда, доктор Маккей.

Маккей повернулся к Нильсону.

— Боже мой, да после употребления такой гадости необходимо принять одно из твоих противоядий.

Нильсон промолчал. Он не любил Маккея за его заносчивые манеры и привычку небрежно носить бабочку под белым халатом. Однако он уважал его как ученого. Специалист по аллергиям, он считался признанным авторитетом в своей области.

— Кажется, на тебя успела наехать Морин, — продолжал Маккей, обращаясь к Нильсону. — Еще одни кровавые посиделки с ревизорами. Как было бы прекрасно, если бы мы могли заниматься только научной работой. Эта несносная дама не различила бы хлорид натрия, если бы даже попробовала его на вкус.

Нильсон промычал, чувствуя, что должен как-то ответить и в то же время не желая быть втянутым в столь излюбленное Маккеем обсуждение недостатков других.

Лишившись союзника, Маккей обрушил свою хандру на бедного Денниса:

— Я приложу все усилия, чтобы заменить тебя у этой машины, парень, — стервозно пообещал он, со стуком поставил чашку на телегу и стремительно удалился.

Деннис проводил его взглядом. Его обычно улыбающееся лицо было охвачено страхом, смешанным с ненавистью.

Нильсон взял свою чашку и удалился к себе в лабораторию. Дойдя до нее, он вошел внутрь и осторожно прикрыл за собой дверь.

Кристина Грей оторвалась от микроскопа.

— Доброе утро, доктор Нильсон. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше?

Нильсон вдруг вспомнил, что накануне он объяснил свой уход плохим самочувствием. А сегодня он придумал для Морин Макдоналд новую историю про австралийского тайпана. Нильсону стало совестно. Кристина всегда была преданной и весьма умелой ассистенткой. Нильсон решил, что она заслуживает того, чтобы узнать правду.

— Кристина, то, что я вам скажу, должно остаться в строжайшей тайне. На самом деле вчера я ездил на встречу. В Ливерпуль, в фирму «Ландсберг Кемиклс». Они хотят, чтобы я возглавил новый научный проект.

Лицо Кристины омрачилось разочарованием, но она постаралась не показывать вида.

— И вы согласились?

— Я обещал дать ответ завтра, — сказал Нильсон. — Сначала мне надо поговорить с Дереком Эмлотом. Этого требует хороший тон.

— Он не слишком-то обрадуется, — заметила Кристина, очень хорошо представляя себе возможную стоимость проекта, над которым Нильсон работал в настоящее время. — Как вы думаете, что он решит?

— О! Первым делом он предложит мне больше, чем в «Ландсберге», это уж точно, — доверительно сказал Нильсон.

— И тогда вы останетесь?

Нильсон медленно покачал головой.

— Дело не только в деньгах, Кристина. Дело во всей атмосфере нашей компании. Нет, боюсь, что Дерека Эмлота ждет неприятный сюрприз.

— А ваша жена? Как она отнесется к этому? — спросила Кристина.

Нильсон вдруг стал менее доверительным.

— Она будет вынуждена смириться, — ответил он, и лицо у него потемнело при мысли о неизбежной размолвке.

На самом же деле вышла не размолвка, а, скорее, мимолетная стычка. Мораг Нильсон, по всему видно, собиралась уходить, когда муж вошел в дом.

Нильсон с тревогой наблюдал за тем, как она, стоя перед зеркалом, поправляла напоследок прическу и грим. В свои тридцать пять, то есть будучи на десять лет моложе мужа, Мораг оставалась невероятно привлекательной женщиной. И хотя они продолжали делить одну кровать и изредка даже занимались любовью, Нильсон не сомневался, что она встречается с другими мужчинами, и эта мысль сводила его с ума. Он никогда не питал иллюзий насчет их брака. Некогда его привлекла в Мораг ее внешность, а она увидела в молодом ученом с хорошей головой и еще лучшими перспективами скорое решение всех материальных проблем. Их брак, наверно, был заключен не на небесах, зато определенно в лучшей части города. Их фешенебельный дом в престижном районе был предметом зависти друзей. За последние три года стиль их жизни приобрел еще больший шик благодаря подработке Мораг в качестве внештатного бизнес-консультанта разных фирм. Ее личный доход теперь быстро приближался к доходам мужа.