Наталья Павлова - Золото Афродиты

— А зачем? — удивленно спросила она.

— Ну, что ты даже в комнату не пригласишь, вот так будем в коридоре разговаривать?

— Пойми, некогда, говори, что надо, или сейчас же уйду по своим делам, — нетерпеливо сказала Нинель Александровна.

Она решительно направилась к двери, он ей ужасно надоел, говорить с ним не хотелось, а нежеланный гость уходить по—хорошему не хотел.

— Погоди! — Володька загородил дорогу. — Мне нужно поговорить с тобой о наследстве. Отец умер, теперь часть его состояния по праву принадлежит мне.

Нинель Александровна в очередной раз была поражена наглостью пасынка.

— На что ты можешь претендовать? Я законная жена, и все оставшееся имущество принадлежит мне.

— Ничего подобного. Оно принадлежит не только тебе, какая—то часть его принадлежит мне и бабушке. Мы твою долю не просим, но от своей части не откажемся.

— Ну, грамотный ты, однако стал! Школу ума не хватило закончить, а в вопросах наследства хорошо разбираешься.

— А мне школу незачем кончать было. В школе жизни не учат.

— А где учат жизни?

— В тюрьме. Я там всю житейскую грамоту проходил.

— Однако хватит мне с тобой возиться, время теряю.

— Выгоняешь? Ладно, уйду, но ты подумай над моими словами. Я на твою долю наследства не претендую, но свою часть заберу. Ауф видер зеен! — сказал он на прощанье и, уходя, хлопнул дверью.

Нинель Александровна поспешно закрыла дверь на ключ. У нее страшно разболелась голова. Она потерла виски руками и пошла принять анальгин. Нашла в шкафчике на кухне флакончик валерьянки, накапала в кружку и выпила вместе с таблеткой, запив водой, в изнеможении опустилась на стул.

«Наследник нашёлся! — подумала с раздражением. — Тунеядец, наркоман и алкоголик. Большего ничего в жизни не добился. Конечно, он знает о драгоценностях, и это главное, зачем приходил. А вдруг Володька в сговоре с какими—нибудь братками, — бывшими уголовниками? Страшно. Что же мне делать?»

Она вспомнила, что хотела поискать пропавшие ключи мужа. Проверив карманы курток, пальто, костюмов, ничего не нашла и расстроилась еще больше. Разные предположения и догадки возникали у нее в голове. Она поняла одно: необходимо с кем—то посоветоваться, кто—то должен быть рядом, кому можно довериться и рассказать о своих волнениях и подозрениях.

До оперативной планерки еще оставалось немного времени, и Рогожин решил забежать в лабораторию судебной экспертизы, забрать протоколы заключений экспертов. Справки были почти готовы, пришлось подождать всего несколько минут, пока машинистка закончила печатать последнюю. Наконец она всё сделала, завизировала документы в журнале и выдала под роспись Рогожину. Он тут же глазами прочитал заключения экспертов, поблагодарил машинистку и, попрощавшись, поспешил на работу. По дороге забежал в булочную — купил хлеб и кефир (это было его семейной обязанностью — приходить домой с хлебом, молоком или кефиром). Рогожин аккуратно её выполнял. Лишь в те дни, когда не позволяли обстоятельства и чувствовал, что задержится на службе, звонил жене и предупреждал об этом.

На оперативке, как всегда, разбирали незаконченные дела и поручали новые. Половина следователей отсутствовала: кто—то был в отпуске, кто—то находился на курсах усовершенствования, поэтому во всех делах наблюдался застой. Оставшиеся трое оперативников физически не могли справиться с возросшей нагрузкой.

После планерки Князев Игорь Семенович, начальник отдела уголовного розыска, попросил задержаться следователя Рогожина.

— Ну, как продвигается дело Кольцова? Что—нибудь удалось найти?

— С Кольцовым все пока в стадии поиска, — доложил Рогожин. — Ничего определенного. Расспрашивал жильцов дома, никто ничего не видел и не слышал. Хочу посмотреть архивные дела, может, в них что—нибудь обнаружу, за что можно будет зацепиться. Нужно ваше разрешение.

— Давай, подпишу, работай. Конкретно, улики есть?

— На месте преступления гильзы от пистолета Макарова. На вскрытии три дырки в черепе. На работе убитого никакого криминала не нашел. С женой его вчера беседовал, тоже ничего особенного, хочу еще с матерью и сыном поговорить.

— А сам что думаешь?

— Думаю, убийство не случайное, — сдержанно сказал Рогожин. — Кому—то нужно было его убить.

— Ежу понятно, просто так в подъездах не убивают. Ну, ну, давай, ищи, проверяй, время не ждет. Я тебе еще два дела поручаю. Да не волнуйся, это мелочевка. Здесь все на виду. Одно по факту изнасилования, второе ограбление квартиры. Дела лёгкие, ты их быстрее прокрути, не затягивай, а то сроки поджимают.

— Понятно, — Дмитрий Сергеевич забрал дела. — У меня своих пять дел, а вы мне еще подкидываете. Итого семь дел, я один, ни одного помощника.

— Ну, не ропщи, старина. Скоро из отпуска Мельников и Сергеев выйдут, разгрузят. Все. Ты свободен.

После ухода Рогожина Князев вызвал секретаршу.

— Вызовите машину, уезжаю в управление, буду после девятнадцати, — сухо сказал он.

— Хорошо, — с готовностью промолвила секретарь и скрылась за дверью.

Игорь Семенович посмотрел на часы — без четверти четыре, на выходе из кабинета взглянул на себя в зеркало, поправил рукой седеющие волосы и легкой походкой вышел на улицу.

Из окна кабинета Дмитрий Сергеевич видел, как шеф сел в машину и уехал. Рогожин сидел за столом, пил чай и ел бутерброды. Мысли в голове все время вертелись вокруг дела Кольцова. «Жена настояла на отпуске, он забирает из кабинета сейф, который стоял там много лет; кто—то очень хорошо знает распорядок дня Кольцова. Стоп. А если жена „заказала“ убийство? А почему бы и нет? Во всяком случае, такие дела уже не редкость в наше время, да и сама Нинель Александровна выглядит далеко не ангелом. Нужно проверить её связи. Сына допросить. Сослуживцев. На работу Кольцова ещё раз сходить, побеседовать с секретаршей. Она была в отпуске, когда я там был, может быть, что—то интересное добавит».

Работы много, времени, как всегда, в обрез. Посоветоваться не с кем, все стоящие сотрудники разбежались по фирмам: кто в охранники, кто юристами, некоторые ушли в частные сыскные агентства. Вот и его двоюродный брат Павел Братанов открыл сыскное агентство — и ничего, жизнью доволен. Со временем не считается, день и ночь пашет, но зато деньги хорошие зарабатывает. Мозги у него ясные, котелок варит. Сколько раз Павел приглашал его перейти к нему работать, да никак не может Рогожин на такой поступок решиться. Пришел на службу после института, тогда начальником здесь был Конев Олег Иванович. Под его крылом было интересно и увлекательно работать. Азарт в работе чувствовался. Мудрым был Олег Иванович. По любому делу выставит сразу несколько версий, и, как правило, одна из них, в конце концов, окажется верной. Уж он—то никогда порученных дел не отбирал и не подкидывал новых, если знал, что следователь предыдущие задания не закончил. При этом не нажимал и не подгонял в работе, все знали, что есть определенный срок, в который нужно уложиться, а если по каким—нибудь непредвиденным обстоятельствам дело не шло, то тогда вместе с ним разбирались и выстраивали версии. Это у Князева такой стиль работы — одно дело не завершил, а он ещё несколько добавляет, а сам неизвестно чем занимается, в кабинете его редко найдёшь.

Рогожин открыл папку. Итак, прибавилось еще два дела. Дело № 367. Абрамов Малхаз Георгиевич, 1982 года рождения, по факту изнасилования гражданки Лебедевой Ларисы Васильевны, 1987 года рождения. Так, заявление от потерпевшей и ее матери имеется, насильник арестован и находится в камере предварительного заключения, осмотр потерпевшей судебным экспертом и его заключение прилагается. Ну—ка, ну—ка, что здесь написано? Рогожин вчитывался в деловые бумаги. «При осмотре гражданки Лебедевой Ларисы Васильевны, 1987 г . р. на теле обнаружены множественные синяки, кровоподтеки, ссадины и ушибы в области лица, груди, живота, бедер. Перелом левой ключицы. При осмотре половых органов следы свежей дефлорации с кровоточащими краями слизистой. В анализе мазка из влагалища обнаружены сперматозоиды, по групповой принадлежности идентичные со спермой гражданина Абрамова Малхаза Георгиевича».

Что тут осталось недоделанного? Еще раз допросить обвиняемого и передать дело в суд.

В этот момент в дверь кабинета кто—то постучал.

— Входите. — Дмитрий Сергеевич убрал со стола кружку и пакет с бутербродами. В кабинет вошла женщина кавказской национальности.

— Здравствуйте, — поздоровалась она с типичным грузинским акцентом.

— Здравствуйте, — ответил Рогожин. — Вы по какому вопросу?

— По делу Абрамова Малхаза, оно находится у вас, я его мать.

— Да, у меня, а что вы хотите сообщить? Я вас не вызывал.

— Гражданин следователь, он не виноват, он мухи не обидит, такой хороший, добрый сын. В школе его все любили, сейчас поступил в академию, на врача будет учиться. Девушка сама виновата, она за ним по пятам ходила. Проходу парню не давала, вешалась на шею.