Владимир Колычев - Палач мафии

– Барчик! К нам пассажир заехал! – глухо возвестил чей-то голос из глубины камеры. – Принять надо…

Перед Кириллом образовался парень – высокий и костлявый, как сама смерть.

– Привет, братан! – ощерился он.

В свете лампочки под потолком тускло блеснула золотая фикса.

Улыбка вроде бы благожелательная. Но что-то не то в ней.

– Здорово! – с наивной деревенской простотой поприветствовал его Кирилл.

Костлявый улыбнулся еще шире. И протянул руку. Но тут же отдернул ее и скривился от боли. Рука переместилась в область поясницы.

Под ноги что-то упало. Похоже, носовой платок. Костлявый потянулся за ним. Но замер на полпути. Скорчился еще больше.

– О, е-мое! Проклятая поясница!.. Братуха, будь другом, подыми «марочку», а!

Чего ж не помочь человеку? Тебя не убудет, если ты подашь человеку его носовой платок. Но это если по нормальным человеческим меркам. А здесь тюрьма. Это совсем другой мир. Другая планета – царство кривых зеркал с извращенными понятиями о жизни и нормах бытия. Так говорил Кириллу бывалый человек, который несколько дней старательно натаскивал его на тюремные проблемы.

Кирилл не должен был поднимать этот платок. При любом раскладе это западло. А западло – это кратчайший путь в касту униженных и оскорбленных. Если Кирилл окажется на этом дне, ни о каком внедрении в банду не может быть и речи.

Но и отказать костлявому он как бы не мог. Вроде как больной человек. И на этом могут против Кирилла сыграть…

Кирилл вроде бы потянулся за платком. Но только сделал движение в его сторону, как сам скрючился от боли. И сам схватился за поясницу.

– О-е, ревматизм проклятущий! Долбаные рудники!

Кирилла прихватило, зато костлявого сразу отпустило. Он разогнулся, беззлобно осклабился. Понял, что новичок его перехитрил. Значит, не дурак. Кое-что смыслит в арестантской жизни.

Он не стал поднимать платок. Без ухмылки, серьезно посмотрел на Кирилла.

– Первоход? – строго спросил он. – По первому разу заехал?..

– Ага, – кивнул Кирилл. – По первому разу.

– Кто насчет «марочки» просветил?

– Да в КПЗ с мужиком одним сидел. Он меня в курс дела ввел. Рассказал, что можно делать на тюрьме, а чего нельзя…

– Правильно, с полу ничего поднимать нельзя. И чужого брать тоже нельзя… Ладно, проходи, устраивайся.

Костлявый подвел Кирилла к шконке с двумя «пассажирами».

– Третьим будешь, – сказал он. – Когда спать, решайте сами. Давай, мужик, отдыхай. Завтра у тебя будет трудный день…

История с носовым платком – это только цветочки. Ягодки, а именно – обязательная «прописка» в камере, еще впереди. Все самое худшее переносится на завтра. Сможет ли Кирилл выдержать испытание на прочность?..

Остаток вечера и всю ночь Кирилл провел в сидячем положении. Никто из сокамерников не подходил к нему, не заговаривал. Даже соседи по койке держались подчеркнуто отчужденно.

Человек – это такая сволочь, что привыкает ко всему. Где-то Кирилл слышал эту фразу. И сейчас она как нельзя кстати пришла на ум. За ночь его тело одеревенело, ноги затекли. Иногда аж выть хотелось от тоски. Но постепенно он понял, что привыкает к арестантской жизни. И, оказывается, не так уж страшен черт, как его малюют.

В шесть часов утра вертухай объявил подъем. Но с коек подниматься никто не спешил. Какой может быть распорядок дня, когда люди в камере спят в две-три смены! И все же постепенно народ зашевелился. Сначала из-под шконок выбрался «черный люд», так называемые шныри. Они взялись за наведение порядка в камере. Возможно, Кирилл не сможет выдержать проверку и будет причислен к презираемой касте. На душе еще тоскливей.

К умывальнику и параше потянулась очередь. Потом подошло время завтракать. Баландер привез черный хлеб не первой свежести, чуть подслащенный жиденький чай и остывшую кашу – из пластмассовых опилок ее варили, что ли?

К еде Кирилл почти не прикоснулся. Пожевал хлеба, хлебнул чаю. Даже червячка не заморил. Но это не беда. Подошла его очередь спать. А как гласит народная мудрость, когда спишь – ешь. Тем более спать хотелось невыносимо.

Он провалился, едва только прикоснулся головой к грязной подушке.

Проснулся Кирилл от сильного толчка в плечо. Мгновенно сообразил, что ему угрожает опасность. Быстро соскочил со шконки, но тут же был водворен на место двумя крепкими типами.

Это были блатные из окружения смотрящего. А вот и сам пахан – крепко сбитый мужик в дорогом спортивном костюме. Он сидел на противоположной койке и буравил Кирилла колючим взглядом. Умеет он это делать. Не зря же у него кликуха такая – Штопор.

На вид ему лет тридцать, не больше. Суровый склад лица, темная дубленая кожа. Вся грудь в «орденах». В глаза бросался лев на фоне средневекового оружия. Кирилл не знал, что означает эта татуировка. Но вряд ли в ней заключено что-то плохое для ее обладателя. Иначе бы этот уркан не выставлял ее на показ. Да и в авторитетах бы он не числился.

– Ты кто такой? – спросил смотрящий.

Два бугая стояли по обе стороны от Кирилла и скалились. Похоже, они предвкушали забаву. Встречается такая категория моральных уродов, которых хлебом не корми – дай только поиздеваться над себе подобными. И в армии таких всегда хватало, а в тюрьме их особенно много.

Подняться Кириллу не позволили. Зато он смог опустить ноги на пол, удобно сел, приосанился. Нужно было держать марку. Ведь сейчас, по сути, на карту поставлена сама жизнь.

– Меня Игорем зовут! – гордо сообщил он. – Барсуков фамилия!

– Из какой же ты норы вылез, Барсук?

– Из села Ванечкино.

– Село Вонючкино? – развеселился Штопор.

Кирилл нахмурился.

– Село Ванечкино! – с нажимом повторил он.

Амбалы заметно напряглись, приготовились. Но Кирилл вдруг расслабился, даже улыбнулся.

– А ты, я смотрю, шутник! – подмигнул он смотрящему.

Тот аж оторопел от такой наглости. Никто не мог разговаривать с ним в таком тоне. Но, с другой стороны, Кирилл похвалил его без всякой задней мысли. Чисто по-деревенски, душевная простота. Обижаться как-то западло.

– Под хвост балуешься? – неожиданно хлестко спросил Штопор. – В рот берешь? Вафли глотаешь?

– Чего? – взвился Кирилл.

На этот раз он не выдержал, сорвался с койки. Но бугаи были начеку, вернули его на место, крепко взяли за плечи.

Но Кирилл не унимался.

– Ты больше так не говори, ладно! – клокотал он.

– Значит, ты не пидор, – вроде как одобрительно кивнул авторитет. – Это хорошо…

– Не надо так говорить, а! Не надо! – взывал к нему с колхозного трактора Кирилл. – И этих своих амбалов убери, да! А то ведь я за себя не ручаюсь!

Тюрьма – это не то место, где можно разбрасываться словами. Здесь каждое слово имеет свою цену и вес. За каждое слово здесь могут спросить. И очень жестко.

Кирилл имел неосторожность сболтнуть лишнее. И теперь должен был держать ответ. Смотрящий спуску ему не даст. И точно…

– Ты за себя не ручаешься? – удивился Штопор.

В его глазах вспыхнули веселые искры. Похоже, он нашел способ, как обломать деревенщину.

– Я не понял, ты что, хочешь загасить моих пацанов?

Это был вызов. И Кирилл просто обязан был его принять. Иначе его смешают с дерьмом. Тюрьма слезам не верит.

– Не хочу, – насупился он. – Но если они не уберут свои лапы…

– Они не уберут! – хищно сощурился авторитет.

Его бойцам уже не терпелось свернуть Кириллу шею. Они рвались в бой. И пахан вот-вот должен был подать им знак.

Отступать было поздно. Кирилл уже сказал «гоп», поэтому он просто обязан был прыгать.

– Точно не уберут? – для острастки спросил он.

– Нет, – покачал головой Штопор.

Это был знак, по которому жертву должны были разорвать на части.

Амбалы жаждали забавы. И с удовольствием взялись за Кирилла. Один схватил его за правую руку, другой за левую. И начали тянуть его каждый в свою сторону.

Деревенский парень представлялся им легкой добычей. Они собирались весело провести время. Но не тут-то было!

Кирилл начал подтягивать к груди растянутые руки вместе с нависшими на них бугаями. Тут до них дошло, что парень обладает чудовищной силой.

Скорость сближения резко возросла. Кирилл приложил последнее усилие, рывком сошел с опасной линии, чтобы не стать буфером. Ничто не мешало амбалам упасть в объятия друг друга.

Бу-бум! Пустая голова «Союз» состыковалась с такой же тупой башкой «Аполлон». В глазах амбалов потемнело, и в этой черноте вспыхнули яркие звезды. Ну точно, как в космосе…

Кирилл вырвался из медвежьих тисков. Выбрался из прохода между шконками. Встал поближе к двери. Здесь больше свободного пространства. И со спины никто не зайдет. Разве что надзиратель.

Амбалы довольно быстро оправились от конфуза. И медленно, как два тяжелых танка, поползли на Кирилла. Они жаждали реванша.

Танковая атака – это сильно. И без бронебойных снарядов ее не остановить. Матушка-природа наградила Кирилла богатырской силой и железными кулаками, жизнь научила, как всем этим пользоваться. И еще у него был дополнительный плюс. Амбалы не могли наброситься на него разом. Потому как выползали из прохода по одному.