Данил Корецкий - Акция прикрытия

Закрыв дверь в санблок, Дронов опустился в глубокое, располагающее к отдыху кресло и закрыл глаза. Следовало определиться: что делать? Написать рапорт Директору: Кремль находится под прицелом сейсмической бомбы, спецбункеру 001 тоже угрожает опасность, карта точек уничтожения стратегически важных объектов столицы исчезла, Управление по безопасности специальных объектов ничего поделать не может… Ну и что? Выбросят к чертовой матери без пенсии, как половую тряпку! Не-е-е-т… Дураков нема… Надо придумать что-нибудь поумней!

Но ничего умного в голову не приходило. Когда Дронов возглавлял оперативный сектор одиннадцатого отдела, было куда проще. Организация наружного наблюдения, техническое прослушивание, агентурное проникновение, засады, задержания… Дело знакомое, привычное, он и лично выезжал на «горячие» ситуации, например, когда в перестрелке с бандитами погиб капитан Якимов, а его напарника капитана Васильева задержала милицейская группа немедленного реагирования… Восемь трупов, лужи, брызги, потеки крови, возбужденные и злые, со взведенным оружием, спецназовцы… Тогда он справился в три минуты — вызволил Васильева, забрал труп и оружие Якимова, дал указания старшему спецгруппы и вместе с сотрудниками исчез, так и не «засветившись». Однако все это не требовало большого ума. А сложные операции, изящные оперативные комбинации и тонкие агентурные игры придумывал Верлинов. Со стороны казалось, будто особой трудности тут нет, и, тогда еще подполковник, Дронов считал, что и он сможет руководить отделом… Проклятый предатель! Куда же он дел документ?! Если взял с собой…

Полковник вернулся в кабинет, большим сложно-узорчатым ключом отпер сейф, извлек тонкую папку и сел к столу. Под картонной обложкой были собраны копии документов, относящихся к тому моменту, когда бегство генерала раскрылось и Дронов исполнял обязанности начальника одиннадцатого отдела.

Он пролистнул страницы, нашел нужные.

«Начальникам подразделений и служб одиннадцатого отдела КГБ СССР.

Отозвать из командировок, полевых испытаний, учений и экспедиций личный состав, провести инвентаризацию технических средств, вооружения, другого имущества, проанализировать состояние дисциплины на вверенных объектах, проверить исправность общих и специальных систем. Доложить о происшедших за последние семьдесят два часа чрезвычайных происшествиях, нарушениях уставов, приказов и правил внутреннего распорядка.

Врио начальника отдела подполковник Дронов».

«Врио начальника одиннадцатого отдела подполковнику Дронову.

Сообщаю, что приказ вернуться на базу не выполнила подлодка „У-672“, осуществляющая операцию „Переход“ по заданию генерала Верлинова. Связи с „У-672“ нет уже восемнадцать часов.

Начальник морского отделения одиннадцатого отдела

подполковник Сушняков».

«Начальнику морского отделения подполковнику Сушнякову.

На борту подлодки „У-672“ находится отстраненный от должности за совершение ряда преступлений и объявленный во всероссийский розыск генерал Берлинов, пытающийся бежать за границу. Приказываю: пресечь попытку измены Родине любыми возможными средствами.

Врио начальника одиннадцатого отдела подполковник Дронов».

«Капитану „У-672“ Чижику.

У вас на борту находится отстраненный от должности и объявленный во всероссийский розыск за совершение ряда преступлений генерал Берлинов. Приказываю: обеспечить немедленное возвращение разыскиваемого на базу одиннадцатого отдела.

Начальник морского отделения подполковник Сушняков».

«Врио начальника одиннадцатого отдела подполковнику Дронову.

Сообщаю, что после длительного перерыва на связь вышла „У-672“, находящаяся в Эгейском море. Тридцать минут назад на СПЛ[1] ее покинул генерал Верлинов. Курс СПЛ неизвестен, связь с ней отсутствует.

Сушняков».

«Начальнику морского отделения Сушнякову.

Для устранения вредных последствий допущенной вами преступной халатности вам надлежит обеспечить возвращение Верлинова на базу. В противном случае вы будете отстранены от должности.

Дронов».

«Капитану подводной лодки „У-672“ капитан-лейтенанту Чижику.

Для устранения вредных последствий допущенной вами преступной халатности вам надлежит безусловно обеспечить возвращение Верлинова на базу. В противном случае вы будете отстранены от должности и преданы суду военного трибунала.

Начальник морского отделения подполковник Сушняков».

«Начальнику морского отделения подполковнику Сушнякову.

Докладываю, что во исполнение вашего приказа пресечена попытка измены Родине со стороны бывшего генерала Верлинова. При задержании Верлинов уничтожен. Погибли также мичман Крутаков, старшина второй статьи Прокопенко и старший матрос Тимофеев.

Капитан „У-672“ Чижик».

«Врио начальника одиннадцатого отдела подполковнику Дронову.

Докладываю, что ваш приказ выполнен. При попытке изменить Родине и уйти за границу Верлинов уничтожен. При задержании погибли три матроса из команды „У-672“.

Начальник морского отделения Сушняков».

Дронов закрыл папку. Именно эти бумаги спасли его карьеру. Тогда он не вникал в подробности: достаточно было того, что Верлинов не ушел. Теперь появлялись вопросы… Где тело генерала? Есть ли при нем координатная сетка? Почему ее до сих пор не обнаружили? И самый главный вопрос: соответствует ли содержание шифрограмм действительности? Ведь он, Дронов, перестраховываясь, давил на Сушнякова, тот, в свою очередь, страховался и давил на Чижика… А Чижику давить не на кого, разве что на матросов… Вот трое и погибли. Но дела это не меняет, все равно Чижик крайний — он внизу пирамиды, в любом случае обломками завалит насмерть… Как ему страховаться? Только отрапортовав о выполнении приказа…

Полковник снял трубку аппарата ВЧ-связи и соединился с морским отделением.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — отозвался Сушняков. Голос был усталым. — Лодки ушли вместе с архивами и штабной документацией. Наблюдатели ихние приходили, но пока ничего не разнюхали. Следующий этап — вывоз снаряжения и техники…

Подполковник осуществлял тайную передислокацию спецподразделения с территории ставшей самостийной Украины и опасался провокаций, силовых конфликтов и дипломатического скандала. В данной ситуации крайним являлся он, и обломки упадут на его голову.

— Я не по этому вопросу. Где Чижик?

— Здесь пока. От командования лодкой отстранен, поедет на Дальний Восток с понижением.

— Немедленно направляй его ко мне! — приказал Дронов.

— Есть!

Сушняков не удивился, во всяком случае, не проявил удивления. Как, впрочем, и всегда.

— Товарищ полковник, тут приезжали родители Тимофеева… Насчет Крутакова жена звонила… Брат Прокопенко письмо прислал…

— Кто такие? — буркнул занятый своими мыслями Дронов.

— Ну эти, которых Верлинов…

— А-а-а… Так что?

— Как сообщать будем? К правительственным наградам?

Начальник Управления ненадолго задумался.

— Нет. Лишнее внимание. Несчастный случай в дальнем походе. И все.

В центре Афин, на улице Софокла, располагается овощной рынок. Здесь всегда многолюдно и шумно, причем толпа постоянно обновляется, и никто не обращает внимания на окружающих, а тем более не запоминает их. Идеальное место для встречи офицера полиции со своим осведомителем, особенно если первый постоянно живет и работает за сто пятьдесят километров, что практически сводит к нулю риск случайной расшифровки.

Конечно, Иорданидис обычно не забирался так далеко. Мидия был оптовым торговцем рыбой и часто бывал на Тиносе, а там тоже можно найти укромные уголки. В этот раз место встречи определила командировка инспектора. Но агент опаздывал.

Андреас несколько раз прошелся между рядами, легко выпросил у симпатичной селянки крупный апельсин, мгновенно очистил и столь же быстро съел, наклонившись вперед, чтобы не испачкаться брызнувшим соком. Не смутившись, он вытер подбородок платком, улыбнулся молодой женщине своей обычной обворожительной улыбкой, махнул рукой и двинулся дальше — красивый, раскованный, бесшабашный парень в джинсах и кожаной куртке. Вряд ли кто-то, кроме искушенных уголовников, мог заподозрить в нем полицейского.

Но профессиональное сознание не позволяло расслабляться: человек, топчущийся по рынку и не делающий покупок, невольно привлекает внимание, а это крайне нежелательно при конспиративных встречах. Инспектор выбрался из рыночной толчеи, наискосок пересек улицу Атинос и вошел в узкий проход между домами, превращенный в мясной рынок. Пятиметровую щель сверху накрывала сводчатая крыша, с двух сторон уходили вглубь прилавки, яркие фонари освещали висящие на крюках свиные, говяжьи и бараньи туши, выложенные на оцинкованную жесть влажно отблескивающие филе, широкие плоские грудинки с выступающими, как клавиши рояля, ребрышками, оскольчатые разрубы мозговых костей, в которых чуть подрагивал столь ценимый любителями деликатес.