Игорь Чубаха - Пепел и кокаиновый король

Первым делом, еще не успев осмотреться, Пепел швырнул огнетушитель на середину помещения. Баллон завертелся, как фугас, с ядовитым шипением захлестала бурлящая струя пены, заливая аппаратуру и офисную мебель, и забрызгивая по уши четырех человек.

Сергей учел поднимающегося из-за стола человека в белой рубашке – подхватил ближайший факс и опустил его на голову поднимающемуся. Потом развернул стул на колесиках и пнул его навстречу набегающему япошке. Япошка споткнулся, нырнул головой вперед и получил наотмашь деревянными нунчаками по темени. Развернувшись к следующему противнику, Пепел увидел утолщенный глушителем вороненый ствол в вытянутой руке и, не размышляя, метнул в том направлении нунчаки. Следом сам тут же нырнул под стол, над которым возвышался стрелок. Где-то над головой хлопнул выстрел. Пуля полетела куда-то своей дорогой, главное, что мимо.

Сергей не стал хватать стрелка за ноги, просто поднялся, поднимая на плечах и стол с оргтехникой: процессорами, мониторами, видео, аудио и прочей хитрой аппаратурой. И обвалил эту гору техники на любителя приглушенной стрельбы.

Крякнул расколовшийся монитор, что-то куда-то покатилось, затрещала замкнувшаяся проводка, прыснули искры. Японец судорожно копошился под грудой приборов, путаясь в электрических шнурах. Мучения японца преумножил телефонный форсистый аппарат из прозрачного пластика, с открытыми на обозрение электрическими внутренностями – который вдребезги расколошматили о его лоб.

Пепел отшвырнул стол, подобрал оброненный пистолет и... Чутье подсказало – он резко отпрянул в сторону, упал на пол, перекатился, ушел под защиту стойки с аппаратурой. Очередь посшибала со столов какую-то мелочь, высекая пластиковую крошку, проковыряла в стене, обитой чем-то мягким, круглые черные дыры, звякнула о металл стойки и прервалась. Автоматную очередь не смягчал глушитель. (Холодный рассудок отстучал: снаружи выстрелы не должны быть слышны: во-первых, звукоизоляция первоклассная, это же не хрущевка, во-вторых, музыка на улице гремит повсюду)

Пепел толкнул стойку с аппаратурой. Та обрушилась с грохотом, достойным двух стоек, и тотчас снова заработал автомат. Но Сергей уже перекатился на два метра в сторону, подхватился на ноги и дважды выстрелил по вспышкам. Готово. Повернувшись, Пепел еще раз нажал на курок и пистолетная пуля нагнала пытавшегося скрыться в коридоре японца, кого он несколько секунд тому огрел нунчаками (да, видать, недостаточно).

Все, активное сопротивление вроде бы подавлено. Теперь привести в чувство «языка» и устроить допрос с пристрастием. Ба! В горячке боя Пепел не разглядел, что японец, у которого он отобрал ствол с глушаком, – вовсе и не японец никакой, а в старый знакомый.

– Экий ты неугомонный. – Пепел поднял с пола стул, переставил его ближе к середине комнаты, в самую гущу оседающей желтой пены, чтобы держать под контролем заваленных, но недобитых врагов.

Андреас зашевелился в свалке аппаратурных развалин, попытался встать, его качнуло и сел, прислонившись спиной к стене.

– Если б не трюк с огнетушителем, быть тебе трупом. Я попался, – натурализованный немец кисло усмехнулся, – подумал, бомба влетела, грохнулся на пол, упустил момент.

– Где мой кореш?

– Смотрю, ты трупы кладешь налево и направо, – ушел от ответа Андреас. – Уже ничего не боишься.

– Нормальная война, – пожал плечами Пепел. – Был бы выбор, я бы никого не трогал, ходил бы, всем конфеты раздавал. Но некогда мне с тобой лясы точить. Ты сам про трупы совершенно справедливо подметил, тебя ждет тоже самое плюс предсмертные муки, если быстро не ответишь, где мой приятель.

– Так ты из-за него сюда припожаловал, геноссе Пепел?

В дальнем углу комнаты защелкали неведомые тумблеры и реле внутри аппаратуры, что-то тревожно запиликало, с мягким дивидишным жужжанием приподнялась некая крышка, зажглись какие-то новые лампочки. Японская техника жила своей, обособленной от операторов жизнью.

– Как говорят мои немецкие друзья, аллес вундершён, их бин поражен, удивлен, – процедил Андреас, промокая платком окровавленный лоб и болезненно морщась. – Зря ты время тратил. Дейн фройнд Витась далеко отсюда.

– Где именно?

– На окраине этого азиатского городишки. Местечко называется Кодзуоки, дом на отшибе, сразу за ним начинаются чайные плантации. Знаешь, что префектура Шизуока дает чуть ли не половину японского чая? Отсюда на машине даже без пробок добираться час. Если ты рванешь туда сию минуту, то железно проиграешь Лопесу пари. Если рванешь туда потом, то будь готов к встрече в пять стволов.

– Ты, никак, за меня беспокоишься? – Пепел внимательно вгляделся в лицо собеседника.

– Хочешь верь, хочешь не верь, я уже и сам не знаю, чего хочу, – Андреас закрыл глаза. – Мои немцы кончились, как и мои обязательства по отношению к ним. Эти же уроды, хм... Они действительно уроды. Немцами хотя бы двигала идея... Потом, эти уроды, которых поднимает Лопес, никогда не поперлись бы себе во вред освобождать товарища, чего уж говорить про какого-то случайного попутчика. Потом, я вроде русский, а не латинос, не негр и не азиат...

– Вспомнил наконец? – пришла пора усмехнуться Пеплу.

– Брось. Ты намекаешь, что я стараюсь за деньги? Плевал я на них.

– Так за что же ты стараешься?

– Тебя достать... хотел. По личным мотивам.

– И куда мотивы вдруг делись?

– Да не вдруг... – Андреас отбросил пропитавшийся кровью платок, вытащил из-под факсоподобного ящика бланк с иероглифами, приложил его к ссадине на лбу. – И какая тебе разница!?

– Ну, допустим, – задумчиво протянул Пепел, – допустим... Не грохнут Витася, пока я управляюсь на стадионе, как полагаешь?

– Без приказа Лопеса Клементес его точно не грохнет, – без раздумий ответил Андреас, а немного подумав, добавил: – А с Лопесом он вряд ли будет выходить на связь, пока ты не покинешь Японию. Кстати, и я наш разговор этой обезьяне пересказывать не буду.

– Почему я должен тебе верить?

– Ну не верь! И вообще, спрашивай обо всем у моих желтых дружков, они уже, небось, приходят в себя. Только сомневаюсь, что тебе удастся разговорить людей из якудзы. Да! – Андреас отлепился от стены, полез в задний карман брюк. – Только не стреляй, убедительно тебя прошу, там нет запасного пистолета... Вот, держи! Кажется, тебе это должно пригодиться.

И человек с немецким паспортом протянул Сергею пачку билетов на сегодняшний матч.

– Мне теперь из игры не выйти, не выпустят, – Андреас устало привалился к стене. – Либо с Лопесом, либо с тобой. Так что, не обессудь, если мы снова встретимся дулом к дулу. Или можешь пристрелить меня прямо сейчас.

– Сложно с тобой, я погляжу. Вот она в полный рост загадочная славянская душа, которой так умиляются на Западе, – Пепел отправил билеты в свой задний карман. – «Спасибо» говорить не буду. В знак благодарности я тебя сейчас не пристрелю. Ну, бывай, землячок!

Навстречу Пеплу попался якудза номер один. Попался в коридоре, по которому брел, пошатываясь, опираясь о стену рукой. Пришлось Сергею еще раз употребить кулак для возвращения бедолаги в нокаут. Как бы у этого якудзы не развилась после сегодняшнего дня болезнь Паркинсона[46]. Чтобы наверняка никакая болезнь не развилась, можно было бы пристрелить бедолагу, но русские, как известно, зря не убивают.

Пистолет Сергей выкинул в урну, приделанную к стене возле самой двери. На стадион все равно с оружием не пускают. Между прочим, потребители уличной рекламы заметили разве застывание картинки продолжительностью секунд в десять, после чего все наладилось. Управление экранами автоматически взяла на себя запасная аппаратура.

– Какой Тайвань! – не по чину разгорячился букмекер Дима. – Натурально японская техника! Мы балды не держим. Вот, пожалуйста, бирка «маде ин джапан». Осечек не будет.

– Смотри, кролик, отвечаешь, – пригрозил Перец, в третий раз пересаживаясь. Теперь не отсвечивало, но угол обзора получался чересчур острым.

Сколько уж слышал брокер Дима это «отвечаешь» и каждый раз нешуточно пугался.

– Я-то что, не я же покупал, – заблеял он. – Мое дело включить-выключить.

– Так и включай! – отвел от лица газету Ильдар. В последнее время он подсел на газеты из мест, по которым прошелся Пепел. Статьи татарину переводили (даже с суахили и эсперанто) головастые профессора. Ильдар любил толковать вычитанные происшествия с точки зрения присутствия поблизости Пепла. Дескать, поезд сошел с рельс в Алжире – дело рук Пепла; в Чекаго подстрелили копа – Пепел постарался; в Японии сегодня утром прошло землетрясение силой в четыре балла – проделки мистера Пепла...

– Рано же еще, – робко возразил Дима. – До начала двадцать минут.

– Главное, чтоб была доказуха, – веско произнес невысокий крепкий паренек из образованных по кличке «Адвокат-3». – Если эта дорогущая фигня, – он показал на нагромождение приборов, среди которых можно было разве что распознать телевизор, компьютер и колонки, – сработает, как нам тут напели, и мы получим фотку Пепла в хорошем качестве, ни один Лопес не отвертится. Никто не обговаривал, что Пепел должен попасться крупным планом. Условие – попасть в прямой эфир. Хоть при съемках с дирижабля, когда объективом хапают весь стадион. Наша задача раскопать в толпе Серегу и увеличить до узнаваемости.