Федор Московцев - Избыток целей

То же самое с Азимовым в Казани – встреча в ресторане, передача комиссионных, светские беседы. Обсуждение заявок происходило на уровне исполнителей. Как и Халанский, он сам проворачивал тендер, и вопрос: «Откуда берутся деньги?» оставался за кадром.

На Экссоне работа также свелась к рутине – за исключением таких редких счастливых моментов, как проведение акта сверки с Дубовицкой, бухгалтером Рустока, где ему удалось блеснуть своими талантами переговорщика. В остальном, помимо инкассации – обналичивание денег в банке или на бирже, и привоз их на завод или в иное место, где происходила раскидка прибыли, помимо рутинных производственных процессов, поручения были до обидного мелочными – оказание услуг исполнителям среднего звена Октябрьской ж-д и других клиентов, выполнение которых подчеркивало его второстепенную роль в компании. Владимир с Артуром решали вопросы на высшем уровне, а Андрею доставался извоз инженеров отдела снабжения или доставка карточки спорт-клуба опять же какой-нибудь сошке – среднему чиновнику с Росжелдорснаба.

Бывало так, что Владимир давал задание в присутствии Корины или Вероники, и Андрею приходилось передавать им в сущности то же самое. Возникала необходимость позиционировать себя как самостоятельную единицу, потому что девушки уже достаточно сработались, чтобы отпала нужда в их жестком контроле. В отсутствие Андрея организация не разваливалась на части, – всё так же выставлялись счета на оплату, по которым на расчетный счет поступали деньги, деньги перечислялись контрагентам (кто-то из компаньонов давал Корине дискету с электронной подписью, обычно хранившуюся у Андрея, и она, сделав перевод по Банк-клиенту, возвращала её), шли отгрузки и приёмка товара. В его компетенции был бухучет, он был ответственен за оптимизацию налогового бремени, а также за взаимоотношения с фискальными органами. Учитывая опасности крупного бизнеса (конкуренция и др), Андрей как официальный учредитель Экссона мог стать объектом чьего-нибудь недоброжелательного внимания. Артур неоднократно громогласно заявлял, что равноправное участие в разделе прибыли – далеко не всё, что компания даёт Андрею, и что «в случае чего все мы тут в ответе за Андрееву жопу в Крестах» (= если с официальным учредителем случится неприятность, компаньоны вытащат его из любой передряги в том числе из-за решетки). Компаньоны выглядели как обыкновенные парни, ценящие простые радости жизни: щи покислей, пизду потесней; своих в беде не бросающие, могущие подставить плечо. Но на деле всё обстояло гораздо сложнее. Вместо плеча могла оказаться подножка, подставленная по всем правилам добра и красоты. И отряд не заметит потери бойца. Подразумевалось, что на Экссоне он один из равноправных кардиналов. Но это такой орден, в котором если ты не серый кардинал, то всяко кандидат на вылет.

Поэтому, хоть и мечталось, но никак не получалось закопаться червяком в грунт безмятежного рантье-существования, коим могла бы показаться работа в Экссоне постороннему наблюдателю. Да и от себя и своего гения, однако, не спрячешься. Совинком нельзя закрывать, надо развивать свой собственный бизнес. Нельзя стоять на месте, разглядывая носки своих ботинок. Зачем тогда вообще жить?

Мариам не понимала его терзаний – жизнь наладилась, имеется приличный стабильный доход, для беспокойства нет причин. Но он чувствовал, как у него, что называется, стираются зубы. Когда он начинал бизнес, то рулил всем процессом – договаривался с первыми лицами, и хотя контакт с ними не утрачен, но в любом деле должно быть развитие. Бизнес Совинкома фактически держался на двух крупных клиентах (отдел продаж работал, приносил доход, но если бы остался только он, компанию можно было бы прикрыть). Время от времени в оазис просачивалась информация о недружественных действиях конкурентов. Они что-то там жаловались, писали письма, время от времени приходили проверки в рамках рутинных мероприятий «Чистые руки, грязные ноги» – плакатное противостояние злу, так называемому взяточничеству, после особенно громкой истерики в СМИ чиновники традиционно повышали тарифы в два раза, так что создавалось впечатление, будто это они сами устраивают антикоррупционные рейды. И вообще, призывы к борьбе со взяточничеством всегда были конгениальны лозунгу «Пчелы против мёда», а в последнее время выглядят и вовсе карикатурно. И исчезнут лишь когда заезженный штамп «взяточничество» переименуют в более благозвучное «лобби».

Для Андрея вся эта возня и разговоры об угрозе со стороны конкурентов имели ценность ослиного крика. Пока у него отличные отношения с главными врачами ВОКЦ и казанской больницы номер шесть, ему ничто не угрожает, потому что они – очень влиятельные люди и сами по себе являются «крышей».

Однако бизнес, какой бы ни был супер налаженный, не может развиваться и даже сохраняться, если хозяин уделяет ему личное внимание в общей сложности четверо суток в месяц, приходящихся на выходные дни. Телефонные переговоры и электронные сообщения – не в счет. Необходимо нарабатывание новых клиентов и расширение присутствия у существующих – ежедневно, как это делали Владимир и Артур (и конечно же от своих братьев у них не возникало секретов). Они видели ситуацию и перспективы в своей отрасли. Их успех в аккумуляторном бизнесе – это не плод случайного вдохновения, а снайперское поражение пристрелянных высот. А Андрей, мало того, что никогда не отличался бухгалтерским расчетом каждого своего шага, в настоящий момент в родной медицинской нише видел обстановку только лишь глазами своих сотрудников, а они, какими бы ни были добросовестными, могут иметь необъективную точку зрения и не застрахованы от ошибок.

В конце ноября Марину Маликову уволили из «Эльсинор Фармасьютикалз». У неё была небольшая шабашка – она получала процент от реализации продукции Эльсинора в дистрибьюторской фирме «Интелмед». Собственно, это её обязанность как представителя инофирмы – помогать дилерам с продажами (у Эльсинора не было на тот момент legal entity, дистрибьюторы сами импортировали продукцию). Но представитель иностранной компании не имеет права получать вознаграждение от дилеров. В этом случае у него могут возникнуть предпочтения, желание выделить данную компанию среди других, а они должны быть все едины перед родной фирмой. Да и вообще это запрещено на инофирмах и считается «взяткой».

В очередной приезд в Петербург глава представительства Эльсинор Фармасьютикалз попросил Марину повозить по клиентам (это обычная практика – встречи, поход в операционную, переговоры). Съездили в петербургский филиал МНТК «Микрохирургия глаза», к одному клиенту, к другому. Настала очередь Интелмеда. Во время переговоров с директором в кабинет заглянула бухгалтер. Увидев Марину, непринужденно сказала:

– О, подруга, куда пропала? Зайдешь ко мне я тебе отдам твои деньги.

Марина сделала вид, что это не к ней обращаются. Бухгалтер, святая простота, типа не заметила, что директор отчаянно моргает и делает знаки, и настойчиво повторила сказанное и даже уточнила, что накопились комиссионные по многим сделкам.

Глава представительства сделал вид, что ничего не услышал, а Марина готова была сквозь землю провалиться. После встречи она не стала ничего объяснять и оправдываться перед шефом – это было бы 100 % палево. Думала, что если спросит, то она что-нибудь сочинит – якобы бухгалтер занимала деньги, а теперь возвращает, или что-то в этом роде. Но глава представительства ничего не сказал, а через несколько дней потребовал написать заявление об увольнении.

Впоследствии бухгалтер, как и все туповатые люди с одной извилиной – разделяющей жопу на две половинки, ещё и возмущалась, когда ей сделали замечание. Мол, должны были предупредить и в должностной инструкции подробно прописать, кому что можно говорить. Хотя она прекрасно знала Марининого шефа по основной работе, бывавшего в Интелмеде примерно раз в квартал.

Марина была в шоке – так глупо спалиться из-за каких-то копеек! Ей эта шабашка никакой погоды не делала, деньги буквально навязали хозяева Интелмеда – милая семейная пара, её друзья, с которыми кстати Андрей был тоже знаком, все вместе ходили в кино, выезжали на природу, эти ребята посещали тот же спортзал. Они конечно же сразу позвали её на работу, положили оклад. Но это были совсем не те деньги, что она зарабатывала в Эльсиноре. Кроме того, после инцидента она принципиально не пошла бы в Интелмед.

Андрей из вежливости повторил своё предложение, помня её принципиальную позицию, присовокупил, что не «ставит батарейки» сотрудницам, дабы они лучше работали. Совершенно неожиданно Марина согласилась, заявив, что личные отношения придётся прекратить. Андрей искусно обошёл стороной щекотливый разговор, так что для неё остались тайной его мысли по этому поводу. Оказалось, что он недостаточно хорошо знал её. Вернувшись из Волгограда, где её официально приняли на работу в Совинком, она сообщила, что погорячилась насчет отношений.