Андрей Бадин - Терминатор и Дюймовочка

Улучшив свое вооружение, Леха почувствовал себя увереннее. За то время, что он конфисковывал амуницию, шеренга братанов ушла на несколько десятков метров вперед, и Лехе пришлось ее догонять.

Он шел бесшумно, как тень, за третьей жертвой. Вдруг братан резко остановился, и Леха чуть не наткнулся на его спину. А парень прислонился к дереву, расстегнул ширинку и решил славно помочиться, сбросить давление. Коновалов не дал процессу начаться — он зажал бесшабашному отморозку ладонью рот, в мгновение ока добланул кулаком по затылку. Парень упал в траву и опорожнился себе в штаны.

Взяв еще один автоматный магазин, Коновалов двинулся дальше.

Шеренга «крутых кулаков» редела с каждой минутой, но сами бандиты этого пока не заметили. Когда же Алексей вырубил и связал очередного упыря, бригадир забеспокоился. Может быть, Фома что-то почувствовал и, взяв рацию, вышел в эфир и начал поочередно вызывать бойцов. Откликнулись все, за исключением четверых, обездвиженных Алексеем.

— Герман, Герман, — лихорадочно завопил бригадир, — я недосчитался четверых наших, они или сбежали, или?..

— Всем собраться на поляне, у дуба, — приказал босс, и через минуту бойцы предстали перед главарем.

— Кто видел Пака, Зюзю, Тика и Боба? — в растерянности произнес Тыча.

— Они шли левее меня, — начал Дуб, — и немного поотстали. Больше я их не видел.

— Возвращайся и найди их, — приказал Тыча, — а мы будем ждать тебя здесь.

Гриня с ужасом воспринял приказ, но ослушаться не мог, поэтому повернулся и побрел в чащу, будто на эшафот. Больше его никто не видел.

Коновалов сразу узнал знакомый обезьяний оскал. Он не раз долбил кулаками по этим толстым, похожим на сосиски губам, мощным надбровным дугам и выпяченной, тяжелой нижней челюсти. И на этот раз Алексей решил потренироваться всласть.

Притаившись за толстым стволом вековой сосны, он ждал, когда бандит приблизится на расстояние атаки. И Гриня подошел. Алексей был великодушным и не стал калечить старого знакомого. Только размахнулся и съездил Дуболомову рукояткой пистолета по затылку. От этого удара тот упал в объятия Коновалова и был складирован под сосной. Кожу на голове Коновалов ему, конечно, рассек, но сотрясения мозга не получилось и крови из крепкой дуболомовской головы вытекло совсем мало.

— Ну что там Дуб мешкает? — злился Герман. — Он там, наверное, дрочит. — Босс переключил рацию на нужную частоту и начал вызывать Гриню. Он ждал, пока тот ответит, а Дуболомов в это время лежал без сознания в кустах и выйти в эфир не мог.

— Его нет, он тоже сбежал, — рявкнул рассвирепевший главарь. В ярости он выхватил пистолет, направил его на своих бойцов и заревел, как вурдалак: — Ну, кто еще хочет удрать? Кто струсит и сбежит, признавайтесь?

Он махал пистолетом перед носами обескураженных корешей, а Фома быстро подошел к нему, схватил за руку и с силой ее опустил.

— Они не сбежали, Герман, они, наверное, мертвы, — выпалил он ему в ухо.

— Что? — сначала не понял босс.

— Они мертвы, — повторил бригадир, и вдруг в лесу стало зловеще тихо. Бандиты окаменели от ужаса, и у каждого, без исключения, холодный пот покатился по спинам. Многие из них даже не дышали.

— Как? — переспросил Герман.

— А так, он их убил.

Гробовая тишина длилась недолго, и нарушил ее Алексей Коновалов. Он вышел из-за толстого ствола раскидистого дуба, направил автомат на бандитскую группу и без угрызений совести нажал на курок. Неожиданный грохот выстрелов напугал отморозков больше, чем свистящие возле них смертоносные пули. Парни в ужасе бросились врассыпную, попадали на землю и, как тараканы, поползли к укрытиям. А Алексей поливал их огнем и поливал. Первые же очереди ранили в ноги троих братков. Среди них был и Газила. А вот Фоме и Герману повезло — они уцелели. Причем первой очередью Леха хотел свалить главаря, но его телохранитель Шаман, как только услышал стрекот автомата, бросился к боссу и толкнул его в кусты. Герман не пострадал, а вот охранник получил четыре пули в задницу и теперь стонал и истекал кровью. Он упал на босса, придавив его к земле своим массивным телом. Он дергался и извивался, как уж на сковородке, и со стороны казалось, что они с Тычей занимаются любовью.

Пока Фома поднимал свой автомат, Газила на четвереньках пополз к стволу поваленного дерева, мимо Германа, пытающегося столкнуть с себя орущего Шамана.

— Помоги, — прохрипел босс, но Газила что-то буркнул в ответ и скрылся за ветвями.

Воспользовавшись замешательством, Алексей поспешил в укрытие, за толстый ствол дерева. Он это сделал как раз вовремя, так как Газила уже занял огневую позицию и, выставив «калашников», открыл ураганный огонь по кустам и деревьям. Он палил наобум, не целясь. Водил оружием влево и вправо, вверх и вниз и стрелял, стрелял, стрелял. Пули смертоносным ураганом понеслись в лес, сшибая листву, кося кусты и тонкие ветки деревьев. Но вот патроны кончились, грохот стих, и Газила начал трясущимися пальцами перезаряжать автомат. Быстро у него не получалось, так как руки дрожали, как у алкоголика с бодуна. Однако его спонтанный огонь дал возможность Фоме и Герману прийти в себя, осмотреться и приготовиться к бою. Бригадир окопался за небольшим холмиком и оттуда начал прицельный огонь по дереву, за которым стоял Леха. Коновалов же постарался вжаться в ствол, слиться воедино с древесиной и раствориться в ней без остатка.

— Я его держу в прицеле и не дам ему высунуться, — крикнул Фома, и Герман его понял с полуслова.

— Держи его на мушке, а я обойду дерево сбоку и прикончу гада. — Босс поднялся и начал перебежками, от дерева к дереву перемещаться вправо по кругу, так, чтобы обойти Коновалова. Для Алексея его маневр был смертельным. Он понимал, что если он упадет на землю и поползет к другому дереву, то будет виден как на ладони и Фома его расстреляет на открытой, хорошо освещенной поляне. А оставаться на месте означало умереть без боя. Герман упорно обходил его и пробирался от куста к кусту.

Осмелевший Газила встал из-за своего укрытия, приковылял к Фоме и улегся рядом. Теперь они вдвоем держали Коновалова в прорезях прицелов двух автоматов. Леха попробовал изменить ситуацию, вставил в «калашников» последний магазин, выставил руку с автоматом из-за дерева и открыл огонь. Стрелял, не целясь, в пустоту и, конечно, промахивался. Но самым ужасным было то, что бандиты сразу произвели ответный залп. Несколько пуль попали в автомат Алексея и, расщепив цевье, выбили его из руки. Хорошо, что хоть кисть не пострадала. «Калашников» упал в двух метрах от дерева, и дотянуться до него Леха никак не мог. Но у него остался пистолет Макарова с полной обоймой и десантный нож.

— Он автомат потерял, — радостно завопили братки, и Герман услышал их победный клич.

В этот момент Герман как раз перебегал от одного дерева к другому. Он пробирался сквозь кусты, как вдруг на его пути, будто из-под земли, возник грязный, оборванный Альфред Репутатский. Он направил на Германа автомат и хотел что-то сказать, но внезапно запнулся и только невнятно промычал:

— Аумы.

— А, — вскрикнул босс, поднял руки вверх и с испугу выронил оружие. На его лице возникла гримаса ужаса, он открыл рот и выпалил: — Не стреляй, ты мне ничего не должен, мы квиты, только не стреляй!

— Я и не собирался, — выдавил из себя Репа. — Я хотел вам помочь и привел лысого и его дочку.

Услышав его слова, Герман подумал, что ему это почудилось, но, когда из кустов вслед за Альфредом вышли Виктор Демин, со связанными за спиной руками, его дочь Света и злая, раздраженная Катя, он понял, что Репа захватил в плен беглецов.

А дело было так. Когда Виктор, Света, Катя и Альфред услышали автоматные очереди и взрывы гранат, то подумали, что Коновалова убили. Они бросились бежать, а Репа увязался за ними следом. В один прекрасный момент он напал на не ожидавшего такой подлости Витька, свалил его с ног ударом кулака в голову и выхватил из рук автомат.

Репа рассудил так: «Опасного Коновалова больше нет, бандиты идут следом, и они нас всех обязательно найдут и убьют. Чтобы выжить и вернуть свои двести тысяч долларов, мне надо захватить в плен беглецов и сдать их Тыче. Может, тогда босс меня не тронет, а возможно, и наградит».

И Альфред, подлая душонка, воплотил в жизнь свой коварный план. Он только одного не учел, что Алексей Коновалов остался жив и обезвредил почти всю банду.

— Я вам привел беглецов, и я хотел бы уйти, — промямлил Альфред и опустил автомат.

— Ха, прекрасно, — выдохнул Герман, опустил руки и немного успокоился. Затем выдернул «калашников» из рук Репы, бросил его в кусты, потом поднял свой и посмотрел на жалкого, убитого горем Витька.

— Ну что, лысый чайник, попался. — Он окинул взглядом девочек, а те взглянули на него и ахнули. Его лицо, белая рубаха и белые брюки были перепачканы алой, свежевытекшей из задницы Шамана кровью. В этом одеянии Тыча был похож на хирурга, совершившего операцию. — Вот вам и конец, падлы. Эй, амбал, мне сдали твоих друзей, и сейчас я буду им по очереди выпускать кишки. Так что выходи.