Владимир Колычев - Форвард: Игра на грани фола

– Женя!!!

Эльза бросилась к нему, но он оттолкнул ее.

– Я не Женя, – с демонической улыбкой сказал он. – Я – Демьян... А Жени больше нет. Его Демьян сожрал...

– Женя... Демьян... Я не понимаю, что происходит...

– Все очень просто. Ты мне надоела.

– Ладно, хорошо... Давай расстанемся... Я даже не буду обижаться, что ты подложил меня под своих дружков...

– И дружки мои не обижаются, – в мерзкой улыбке скривил он губы. – Ты хорошо давала...

– Женя... э-э... Демьян, давай разойдемся с миром, – заискивающе смотрела на него Эльза.

Все естество трепетало от смертельного ужаса. Одолевало жуткое ощущение, что этот монстр не выпустит ее отсюда живой.

– Тачку я у тебя конфискую.

– Да, я согласна, согласна! – закивала она.

Она готова была на все, лишь бы убраться отсюда.

– И звездой тебе не быть, – небрежно ронял слова Женя-Демьян.

– Да, да, хорошо...

Этот демон отберет у нее машину. Он присвоит себе деньги Плотвица. Ну и пусть... Она уедет домой, к маме, выйдет замуж за Эдика Пряхина и будет жить нормальной, спокойной жизнью. И плевать на столичную жизнь со всеми ее «прелестями».

– Я тебя отпускаю, – сказал Женя-Демьян.

Эльза облегченно вздохнула.

– Только одна проблема... Женя работал против Плотвица. А Демьян работает на него. А Лева Плотвиц попросил Демьяна решить вопрос с тобой. Он заказал тебя. И заплатил...

– Как... Как это понимать?

– Демьяну заплатили. И он должен тебя убить.

– Нет! Это невозможно! – хватаясь за голову, завизжала Эльза.

– Возможно!

Женя-Демьян медленно достал из-за пояса пистолет, дослал патрон в патронник, прицелился...

Эльза в страхе зажмурилась. Говорила ей мама, не водись с бандитами. И правильно говорила... Точный выстрел оборвал ее жизнь.

Но для Демьяна это убийство не злодейство. Для него этого всего лишь очередной этап его чудовищного плана...

Таинственные чекисты смогли справиться с законным вором. Но не смогли уберечь Сашу Брегова. А для Льва Михайловича это огромная потеря. Саша – ум, честь и совесть компании «Эдельвейс». Без него на фирме стало холодно и неуютно.

Но жизнь продолжается. И надо двигать дело дальше. А дела идут. И контора – пишет. Поставки алюминия растут. Не за горами то время, когда Лев Михайлович товаром рассчитается за полученные деньги. Если не рассчитается, придется рассчитываться активами фирмы, а это крайне нежелательно. Поэтому Плотвиц крепко держал руку на пульсе событий. Нельзя, чтобы огромный алюминиевый конвейер дал сбой.

– Лев Михайлович, тут к вам из Московского уголовного розыска, – сообщила секретарша. – Капитан...

Договорить она не успела. В кабинет уже входили плотного сложения мужчины с суровыми, словно литыми лицами.

– Капитан милиции Столяров, – представился старший из них. – Старший оперуполномоченный Московского уголовного розыска.

Для подтверждения своих слов он предъявил удостоверение в развернутом виде. Корочки спрятал только после того, как Лев Михайлович ознакомился с их содержанием.

Вообще-то с ними сначала должен был ознакомиться начальник службы безопасности. Но его нигде нет. Куда он запропастился? И вообще, как получилось, что эти люди беспрепятственно прошли через весь офис и оказались в его кабинете? Вопросов хватало. Но некогда было получать ответы. Менты буквально ошеломили Льва Михайловича своим служебным натиском.

– Старший лейтенант юстиции Леонтьев, – представился второй мент. – Московская городская прокуратура...

Он без разрешения и с предельно серьезным видом занял место за совещательным столом. Не так давно в этом кресле восседал майор Бородкин. Вот кого Лев Михайлович хотел бы сейчас видеть.

– У вас есть адвокат? – спросил следователь, выкладывая на стол папку с бумагами.

– Какой адвокат? – пытаясь взять себя в руки, спросил Плотвиц.

– По уголовным делам...

– По уголовным? А зачем?

– Сейчас вы все узнаете... Так есть адвокат?

– Ну, у меня есть знакомый адвокат. Я с ним сейчас созвонюсь.

Лев Михайлович лихорадочно искал визитку своего знакомого.

– Не надо... – остановил его Леонтьев. – У вас в офисе есть юрисконсульт?

– Да, разумеется...

– Я думаю, этого будет достаточно. Пригласите его сюда.

Валентин Алексеевич Рядков вошел в кабинет на полусогнутых, смиренно занял указанное место. Лев Михайлович недовольно глянул на него. Сейчас ему нужен не исполнительный, а зубастый юрист.

Следователь Леонтьев объявил, что собирается допросить Льва Михайловича, и попросил юрисконсульта выступить в качестве адвоката. Рядков моментально подобрался. Теперь его взгляд отливал металлом. А ведь у него в свое время была адвокатская практика, правда, по гражданским делам, но все же...

Если менты хотели нагнать жути вперемешку с мрачным официозом, от которого холодеют пальцы ног, они этого добились. Льву Михайловичу было не по себе. И все свое желание сопротивляться он переложил на плечи адвоката.

Следователь выложил на стол какие-то бумаги.

– Это постановление прокурора о заключении под стражу Плотвица Льва Михайловича, – леденящим голосом сообщил он. – Вот, ознакомьтесь...

Он протянул бумагу адвокату. Валентин Алексеевич взял постановление, ткнулся в него изучающим взглядом.

– В чем меня обвиняют? – через пересохшее горло выдавил Лев Михайлович.

Леонтьев достал из папки несколько фотоснимков, один из них протянул ему. Он встретился взглядом с улыбающейся Эльзой.

– Вам знакома эта девушка? – спросил следователь.

– Да, конечно...

– А эта?

Со следующего снимка на него тоже смотрела Эльза. Только глаза раскрыты неестественно широко. И взгляд неживой, застывший. А во лбу пулевое отверстие...

– Это... Это Эльза?! – Лев Михайлович в ужасе отбросил от себя снимок.

– Да, это Осокина Елизавета Максимовна. Ее труп был обнаружен позавчера утром.

– Какой ужас! Только я что-то не пойму. Вы меня в чем-то обвиняете, а при чем здесь Эльза?.. Вы думаете, это я ее убил?

– А как вы сами думаете?

– Я протестую, – встрял в разговор Валентин Алексеевич. – Вопросы прошу задавать по существу дела!

Но на него никто даже внимания не обратил. Не до него. А потом, Лев Михайлович и сам мог протестовать.

– Я ее не убивал! – грозно нахмурил он брови.

– А никто не говорит, что вы ее убивали, – усмехнулся Леонтьев. – Вы всего лишь ее заказали...

– Что?!

– Что слышали!

Следователь протянул ему еще один снимок. На нем был запечатлен майор Бородкин. Испуганный, растерянный. Таким Лев Михайлович его никогда не видел.

– Узнаете?

– Нет, – соврал Плотвиц.

– Бросьте юлить, Лев Михайлович. Ваша вина установлена и сомнению не подлежит!

Гневная обличительная фраза следователя бросила Плотвица в жар.

Елизавета Осокина пыталась его шантажировать, но гражданин Бородкин Дмитрий Степанович предложил решить проблему «классическим» способом. Получалось, Лев Михайлович дал ему задание убить Эльзу и заплатил за это деньги.

– Гражданин Бородкин убил Елизавету Осокину выстрелом в голову. Он признал свою вину. И дал свидетельские показания, что именно вы, Лев Михайлович, поручили ему убить Осокину...

– Я не поручал ему убивать Осокину... Он... Он сам сказал, что решит проблему. Я согласился. Но я думал, что он всего лишь поговорит с Осокиной, убедит ее не делать глупостей. Но получилось, он сам наделал глупостей. Я не знал, что он собирался убивать ее...

Следователь слушал его вполуха. А тем временем заполнял шапку протокола допроса. Затем в упор посмотрел на Льва Михайловича, про себя принял какое-то важное решение и спрятал бланк протокола.

– Гражданин Бородкин находится в Серпуховском следственном изоляторе. Мы сейчас отправимся к нему. Проведем очную ставку. И посмотрим, что вы скажете после этого. Гражданин Плотвиц, в соответствии с прокурорским постановлением вы задержаны по обвинению в убийстве... Я имею полное право надеть на вас наручники прямо сейчас. Но я вхожу в ваше положение, поэтому никаких наручников. И никаких возражений! Гражданин Плотвиц, прошу следовать за мной!

Лев Михайлович был потрясен. Он не видел никакого другого выхода, кроме как подчиниться следователю. Сейчас он отправится с ним в следственный изолятор, где и останется. Это ужасно. Но в самое ближайшее время к делу подключатся его покровители. Как же так, Бородкин – сам его покровитель. И так попал впросак... Наверняка он изменит свои показания. Начальство прикажет, и ему ничего не останется, как выгородить Льва Михайловича...

Он хотел воспользоваться собственным транспортом. Но следователь был неумолим. Его усадили в служебную «Волгу». Хорошо хоть позволили взять с собой Рядкова.

Машина выехала за город, взяла курс на Серпухов. Леонтьев сосредоточенно молчал. Хоть бы слово обронил... Слова будут, когда они окажутся в изоляторе. Страшные обвинительные слова. В который уже раз Лев Михайлович вжал голову в плечи.