Игорь Чубаха - Пепел и кокаиновый король

Понятно, автобус остановился. Только чуть дальше того места, которое наметил Пепел. Бросив прощальный взгляд на футбольные сливки России, которые не заметили за пеленой горя, что транспорт притормаживает, и отметив, что нападающий Сычев уже весел, единственный из всех улыбается, слушая плейер, Пепел покачал головой и сошел.

– Хоть ты не подведи, – напутствовал его охранник Леха.

Пепел ничего не ответил. Пепел уже окунулся в царство выхлопных газов и шуршания шин. Чтобы попасть на лестницу, ведущую с верхнего моста на нижний, требовалось пересечь один ряд автомобилей и пройти около ста метров по пешеходной дорожке путепровода. На нижней дороге останется поймать такси и махануть на нем в Кодзуоки.

Пепел остановился на линии, разделяющей автомобильные потоки. Он пропускал машины, дожидаясь просвета. Сзади дико завизжали тормоза. Стук, звон, завывание клаксонов, хлопанье дверей. Пеплу не надо было оглядываться. Неверующий Пепел, мысленно перекрестившись, замахал руками и шагнул наперерез «тойоте», под завязку набитой японцами. Добрые японцы не стали давить Сергея. Машина вильнула вбок, вырулила на пешеходную дорожку и впилилась в ограду путепровода. Следовавший за «тойотой» трейлер ударил по тормозам.

А Пепел, опять же повинуясь только одному звериному чутью, упал на асфальт и перекатился так, чтобы оказаться под брюхом у накатыващего, дымящего шинами трейлера. Где-то совсем рядом знакомо зацокали по асфальту пули. Пепел прижался лицом к горячему покрытию автобана, инстинктивно накрыл голову руками. Все вокруг трещало, скрежетало, стучало, визжало и сигналило.

Первый помощник главного тренера Гершкович затряс шефа за рукав.

– Олег Иванович, вы только посмотрите, что происходит. Оглянитесь, Олег Иванович. – Он хотел, чтобы шеф увидел чудовищный затор на мосту, по которому они только что проехали. Увидел, как там ударил вверх столб огня, как аварию тут же окутал черный дым, как какая-то легковуха подлетела в воздух, перевернулась, упала на ограду, но не свалилась на нижнюю дорогу, а зависла, покачиваясь. Гершкович хотел, чтобы шеф увидел и понял, что вот она настоящая трагедия, а не футбольный проигрыш.

Но не внял шеф помощнику, не оглянулся. Олег Иванович лишь болезненным голосом проговорил из-под закрывавших лицо ладоней:

– Все самое страшное уже произошло, Гершкович. Ты хоть понимаешь, что сегодня случилось?

– Я... это... – помощник не знал, что ему говорить.

– Сегодня выиграла не Бельгия, а Газаев[50]. Газзаев сегодня сделал нас всухую...

...Выползая из-под трейлера, Пепел не мог взять в толк только одного – кто в кого продолжает самозабвеннно палить. В черном дыму пылающих бензобаков шла отчаянная перестрелка.

Пепел скользил между искореженными машинами, стонущими и мечущимися людьми, выскочившими из кабин. И никто его не преследовал, не пытался его подстрелить.

Загадку Пепел разгадал, уже когда добрался до спуска на нижнюю дорогу. Среди автомобильного железа сверкали две полицейские мигалки. Службы правопорядка, конечно, сегодня усиленно патрулировали важную трассу и, завидев людей с оружием, японские копы, ясен бубен, рефлекторно бросились выполнять свой долг. Они знать не знали, что тем самым прикрывают отход некого Сергея Пепла.

Славянину пришлось пройти около двухсот метров, прежде чем он поймал такси.

– Кодзуоки, – выдохнул Пепел, плюхнувшись в кресло слева от водилы. – Курить есть?

Японец не сохранил на лице хваленую азиатскую невозмутимость.

– Да есть у меня бабки! – по-русски выпалил Сергей. Успокоившись, вытащил из кармана мятые йены и перешел на английский. – Видишь? На, держи. Деньги есть, а сигарет нет. Бывает такое. И не такое бывает, друг мой. – И добавил по-русски – А Курилы хрен вы от нас получите, этому не бывать...

Личный самолет Лопеса пропахал край грозового фронта и оставил непогоду позади. Впрочем, Лопес этого не знал. Не он же сидел за штурвалом. Наркобарон вообще не умел водить самолеты. Лопес даже никогда не смотрел в иллюминаторы. Поэтому «окна в небеса» всегда были занавешены.

Кокаиновый король любил футбол. Но сейчас по экрану телевизора, перед которым на широченном диване раскинулся Лопес, бегали не футболисты, а хорошие парни и террористы. Наркобарон успокаивал нервы проверенным способом – пересматривал «Захват» со Стивеном Сигалом.

Телефоны не звонили. И это Лопесу нравилось. Потому что до конца матча «Россия-Бельгия» он оставил не отключенным всего один аппарат – тот, номер которого знал только Родриго Клементес и никто больше. Пусть Родриго не может доложить о поимке Пепла, главное – что он не докладывает о попадании Пепла в прямой эфир.

Задумавшись, синьор Лопес проглядел половину своей любимой сцены – боя между Сигалом и Томми Ли Джонсом в рубке авианосца. Он взял в руки пульт, чтобы отмотать запись назад...

Зазвонил телефон. Тот самый.

Лопесу не понравилось, что пульт дрогнул в его ладони. Нервничать не из-за миллиарда долларов, а из-за какого-то русского – это ли не позор? Если об этом прознают его конкуренты...

– Да, – наркобарон поднес телефон к уху.

– Он попал в прямой эфир, – услышал Лопес то, что боялся больше всего услышать. – Вас интересуют подробности, синьор Лопес?

– Да задавись ты своими подробностями, – наркобарон едва сдержался, чтобы не проорать эти слова.

– Мы возьмем его на пути со стадиона, – пообещал Родриго. – Что делать с его другом, которого мы взяли в плен?

– Убить, – коротко приказал Лопес.

Родриго Клементес, однако, не довольствовался коротким приказом.

– Убить быстро или медленно?

– Средне, – рявкнул кокаиновый король и вырубил телефон.

Лопес остановил запись любимого фильма. Даже он теперь не успокоит нервы. Как?! Как такое может быть, чтобы один человек бесконечно ускользал от людей, чья профессия – выслеживать, захватывать и убивать?

А под крылом личного самолета Лопеса замелькали лазурные воды Атлантики. Бесконечной Атлантики. Могучей Атлантики. Таинственной, мистической, непознанной Атлантики. Атлантики, равнодушной к человеческой суете...

Пеплу не пришлось напряженно разыскивать начало чайных плантаций и расспрашивать местных жителей, где расположен дом, облюбованный якудзой под криминальные нужды. Когда до Кодзуоки оставалось около пяти километров, впереди показалось зарево пожара. Тут же их обогнала специфическая машина красного цвета. Как выяснилось вскоре, это была припозднившаяся пожарная машина. Более проворные пожарные уже присоединяли шланги к цистернам с водой. Первая струя обрушилась на пламя, когда Пепел выбирался из таксомотора.

Дом можно было и не тушить. Огонь пожирал конструкции так жадно, словно их возводили из пропитанных порохом материалов. Как и в России, на пожар сбегались-съезжались зеваки. Сбившись в кучи, люди делились мнениями и предположениями. С дороги сворачивали все новые машины.

Делать здесь было нечего. Когда-нибудь, может, и удастся выяснить, что произошло в доме с видом на чайные поля и Фудзияму, но сейчас отсюда надо сматываться.

Пепел взялся за дверцу такси.

– Эй, приятель, не скажешь, как закончился матч?! – громко произнесли за спиной по-русски.

Сергей повернул голову на голос. Положив локти на крышу «мазды» кетчупового цвета, на него смотрел Андреас.

– Три два. Наши проиграли, – ответил Пепел.

В приоткрытую дверцу «мазды» высунулся живой, лыбящийся белорус с неразлучной отцовской бритвой в руке.

– А ты за какую команду сегодня играешь? – в свою очередь спросил Пепел.

– За твою, – сказал Андреас...

...Шоссе отсюда было не видно и не слышно. «Мазда» переводила бензиновое дыхание на обочине проселочной дороги. Ее пассажиры, сидя на теплой земле, любовались закатом в стране Восходящего солнца. Вызывающе пламенели горы, в которые, как в плохо подстриженный газон, опускался кровавый мяч солнца. Вокруг в тишине и беззвучии медитировали непривычного вида поля и редкие леса. Пепел вертел в руках выкидуху, когда-то отобранную Андреасом, а теперь им же и возвращенную.

– Вернемся в Россию, надо будет выпить за упокой души секретаря Лопеса синьора Клементеса. Я же тебе сказал, что мне теперь из игры выхода нет. Последнее, что мне было оставлено, перейти из команды в команду. Скажем, как из «Боруссии» перейти в «Баварию».

– Или как из «Зенита» в «Спартак», – вырвалось у Пепла.

– Или как из минского «Динамо» в... – вторую белорусскую команду Витась так и не смог вспомнить.

– Так чего ж в сборной Лопеса было не доиграть? – Сергей нажал на кнопочку, выпуская на волю лезвие.

– А, надоела мне эта иностранная шушера. Русским словом не с кем перекинуться. Да и вообще... Долго рассказывать и слишком много высоких слов потребуется: «чувство Родины», «наши», «переосмысление»... И незачем рассказывать. Даже если я вдруг пойму, что ошибся, снова передумаю, меня в команду Лопеса не вернут. Сегодняшнего расстрела пятерых якудза, смерти Клементеса и поджога их логова мне не простят.