Анатолий Галкин - Наследство купца Собакина

– Какой я друг. Мы только сегодня познакомились.

– Не важно! Вот прямо сейчас я назначаю вас другом семьи… Вы согласны, Олег?

– Согласен… Иосиф Трофимович, а вы слышали о фигурках, которые Фаберже делал для вашей бабушки?

– Для Фаины?.. Слышал я эту легенду!

Собакин попытался раскурить погасшую трубку. Но руки его дрожали, и он никак не мог справиться со спичками – они ломались или сразу гасли от резкого движения… Иосиф повернулся к тумбочке и начал копаться в груде разных вещей. Наконец на дне кучи «мусора» он нашел зажигалку, но охота курить уже пропала.

– Слышал я, Олег, эту легенду… Или не легенду, а быль. Может быть и так! Даже точно, что так… Когда была еще жива бабка Фаина, я был у нее в Малаховке и видел там пуделя с блестящими глазами. Я даже играл с этой собачкой.

– И что потом?

– А ничего!.. Фигурку от меня спрятали, и этого пса я больше не видел. Но я помню, как бабка прошептала мне…

Собакин резко встал, запахнул халат, осмотрелся, подошел к Олегу и произнес тихо, прямо в ухо:

– Она мне сказала: «Не торопись. В свое время узнаешь и про пуделя, и про его братьев. Ты будешь очень богатым»…

Последние три недели Феликс Гриневский ходил по лезвию. До вчерашнего вечера он очень волновался и вел себя осторожно. Он надеялся, что все само рассосется… Не рассосалось!

Вчера нотариус возвращался домой поздно. В полной темноте он припарковал свой синий «Лексус» за кустами сирени… Было удивительно, что ближайший фонарь не горел. Еще вчера он светил, а тут как-то неожиданно сдох…

Место было знакомое, и Феликс Олегович поставил машину на ощупь.

Он уже открыл дверцу «Лексуса» и хотел выходить, но темная фигура вдруг выплыла из куста сирени, схватила его за руку и выдернула из машины… Феликс хотел высказать свое возмущение, но опять не успел. Еще одна тень появилась слева, обняла за плечо и прошептала обидные слова:

– Ку-ку, Гриня! Лучше молчи, или придется сделать тебе больно… В квартире кто-то есть?

– Я не понимаю!.. Это вы, Харитонов?

– Это я!.. В квартире пусто или как?

– Сейчас в квартире никого нет. Но мы так не договаривались! Это возмутительно!.. Это не по понятиям…

– Пошли уже, урка… Дома у тебя посидим, как люди, побазарим. Устали мы тебя ждать.

Гриневский ждал, что Харитонову возразит Марк Ситник. Он тоже бандит, но он постарше и поумнее… Но Ситник молчал и даже грубо пихнул нотариуса в сторону подъезда.

Гриневский шел, подчиняясь силе, но он надеялся, что у лифта появятся соседи, а бандиты убегут, опасаясь свидетелей… Но все соседи, как повымерли! Вот когда не надо, то они везде толпятся и галдят во все глотки. А когда тебя убивают – они спят без задних ног…

Нотариуса пока не убивали… Хотели бы убить – пристукнули у кустов сирени. А раз оставили в живых, то значит, хотят поговорить.

Феликс Олегович своими ключами открыл все три замка, и вяло улыбнулся, приглашая гостей:

– Проходите… Но, простите – у меня не убрано.

– Ничего. После нас – еще хуже будет.

В какой-то момент Гриневский искренне поверил, что у них будет беседа. Пусть жесткий, пусть базарный, но разговор, а не мордобой… Нотариус не заметил, как от руки Яши Харитонова получил удар в челюсть. Он на время потерял сознание и начал падать, хватаясь руками за воздух…

Очнулся Гриневский в центре комнаты. Он сидел на стуле и не мог пошевелиться. Он был привязан обрывками зелено-голубой простыни… Нет, это свинство! Мало того, что эти бандиты отправили его в нокаут, так они еще рылись в его белье и разорвали любимую простынку с морем, пальмами и облачками…

– Не ожидал я от вас, ребята! Марк, мы же договаривались, как деловые люди… Почти, как джентльмены!

– Красиво говоришь, Гриня…Мы и вправду не так договаривались.

– Ах, так вы о деньгах?.. Я заплачу!

– Когда?

– Через три дня!

– А ты обещал три дня назад… Мы для тебя сейф на даче вскрыли? Вскрыли!.. Что было внутри – принесли? Принесли!.. Где бабки! За такие дела мы и опустить можем. Чтоб завтра вся сумма была… Пойдем, Яша. Пусть клиент посидит и подумает.

И они на самом деле ушли, захлопнув за собой дверь… Гриневский хотел крикнуть им вслед, хотел попросить развязать, но передумал. Не буди лихо, пока оно тихо!.. Ушли, и ушли!

Нотариус дотянулся ногами до пола и приподнялся. Он стоял в раскоряку, как черепаха со стулом на спине.

Потом он пошел! Но ноги были связаны у колен, и шаги были куцые, а походка вразвалочку.

Он направлялся на кухню, где на столе разбросаны острые ножи…

Только через час он разрезал все веревки, выпил стакан водки и пошел в душ. Срочно отмыться и спать – завтра много работы… Главное – завтра надо добыть деньги для этих уродов. Иначе – опять к стулу привяжут… Или куда-нибудь опустят…

Это в американских фильмах офис юриста – дворец. А у Феликса Олеговича была контора в здании строительного треста… В шумном холле слева от вахтера красовалась желтая дверь, справа от которой вывеска – «Нотариус Ф.О.Гриневский».

Многие нотариусы живут припеваючи. И основные доходы они получают не за копии свидетельств о рождении, браке и смерти. Их денежки – бумаги крупного бизнеса, услуги рейдерам и мошенникам… А вот Гриневскому не повезло. Что-то он получал от соседей-строителей, что-то от честных граждан, что-то от залетных южан. Но это крохи! Жить можно, но как?..

Трофима Степановича Собакина нотариус знал пять лет. Гриневский был для старика доверенным лицом. Что-то вроде домашнего юриста… Раньше они встречались очень редко, а за месяц до смерти Феликсу Олеговичу пришлось посещать квартиру академика пять или шесть раз.

Гриневский далеко не в первый раз объявлял родственникам содержание завещания. И через раз приключались истерики, конфликты или склоки…

Когда перед людьми маячат крупные деньги, то почти все начинают раскатывать губы. Каждому кажется, что именно он получит всё или большую часть наследства… А когда розовые надежды обнуляются, то человек впадает в ярость. Он чувствует, что его обокрали! Ему хочется наказать вора. И очень часто такой обиженный направляет свой гнев не в ту сторону. Главным виновником ему представляется тот, кто «неправильно» прочел завещание – нотариус Гриневский…

Сегодня Феликсу предстояло не самое скандальное дело. Он знал, что родственники покойного не ожидают появления еще одного наследника. Но дети академика – люди интеллигентные, и мебель крушить не будут…

Гриневский сел за свой стол и начал перебирать бумаги. Он ждал!.. До назначенного срока оставалось три минуты. А главное – в кабинете нотариуса не было еще одного человека, самого важного в сегодняшнем спектакле.

Когда все бумажки с правой стороны стола были переложены на левую, Феликс Олегович осмотрел присутствующих… Детей академика он знал, хотя и не очень хорошо. Как и предполагалось, они пришли со своими консультантами. Это были очень странные молодые люди. Слишком доброжелательные для такой ситуации – без гонора, суеты и амбиций. Совсем не похожие на юристов или ментов!

По правую руку от Иосифа Собакина сидел тридцатилетний парень с веселым и хитрым взглядом… Гриневский сразу решил, что это опасный, скользкий тип с двойным дном. Чего стоит только блуждающая улыбка на смазливой физиономии. Странно, но именно такие типы очень нравятся девушкам.

А возле Софьи Трофимовны сидела молодая женщина. И на первые взгляд – тоже не подарок! Слишком умные глаза для такого возраста…

Пора было начинать церемонию, но Феликс тянул время… Он ждал, когда появится самый главный наследник!.. И вот в дверь заглянула та, которую он ждал.

В кабинет вошла сорокалетняя женщина в белом халате. Из кармана торчала пачка рецептов, а через плечо висел фонендоскоп. Типичный вид врача, который на минутку оторвался от приема больных…

– Я опоздала? Простите, но я не могла бросить больных…

Гриневский встал и радушно поднял вверх ладони.

– Все в порядке, Галина Тарасовна. Мы понимаем – врачебный долг, клятва Гиппократа и всякое такое… Но мы еще не начали. Вы успели к самой раздаче.

Опоздавшая особа в белом халате скромно села углу, а дети академика Собакина переглянулись и стали шептаться со своими консультантами. Было слышно, как Трофим Степанович тихо сообщил Олегу на ухо:

– Это врачиха из местной поликлиники. Я вам говорил о ней… Этого я и боялся! Вы догадываетесь, зачем она здесь появилась?

Софья Собакина тоже что-то хотела сказать, но только развела руками.

А нотариус Гриневский начал процедуру. Первая часть его выступления была похожа на научный доклад. Он говорил о главенстве закона, о семейных ценностях, наследственном праве, о Фемиде – богине правосудия… Говорил он быстро и в таких юридических терминах, что его галиматью мало кто понял.

Затем Феликс перешел к сути дела.

– Вы все знаете, что покойный академик был моим доверителем. Я знал его много лет. Он просил меня оформить, хранить и довести до вас свое завещание… Приступаю к оглашению.