Дэвид Ливайн - Приют мертвых

Это был не тот вид работы, который нравился Бэру, но выбирать не приходилось — дела шли неважно. А то, что он собирался учудить сейчас, было и вовсе невообразимо. Бэр взял пять тысяч долларов предварительного гонорара и сейчас, вместо того чтобы как следует обработать клиента, намеревался вернуть ему две двести. Если кто-нибудь из коллег узнает о его поступке, его засмеют прямо в клубе, где висит девиз старой доброй компании «Эрнст энд Джулио Галло»:[3] «Всякое преступление должно быть раскрыто в свое время». Это следовало понимать так — не раньше, чем клиента разденут до нитки.

— Привет, Фрэнк, — произнес Шипман.

— Привет, Уэллс. — За последние две недели Бэр установил, что жена Шипмана, энергичная брюнетка, проводит время за пределами спортивного зала с тренером Джейком, накачанным двадцатипятилетним молодым человеком с искусственным загаром. По вторникам и четвергам Лори была его последней клиенткой, и после занятий они шли в «Старбакс». Что правда, то правда, их встречи затягивались почти на два часа.

После того как они расставались и уходили из кофейни, Бэр попеременно следовал за каждым из них. В один из вечеров тренер направился в супермаркет. Лори два раза ходила в магазин. Джейк как-то забрел в кино. Бэр последовал за ним и устроился в двух рядах за ним, но к тренеру никто не присоединился. Бэр довел его до дома и, можно сказать, уложил в постель. Но там так никто и не объявился. И уж точно не миссис Шипман.

— Как дела, Фрэнк? Что-нибудь нарыли? Фотографии и тому подобное?

— Нет. Никаких фотографий. Уэллс, мне необходимо закругляться с вашим делом.

— Вот как? И никаких фотографий?

— Нет.

— Но вы принесли отчет или…

— Не было времени. Да и писать нечего. Я не могу подтвердить ваших подозрений.

— Я не удовлетворен.

— Как вам объясняет жена свои задержки после занятий в спортивном зале?

— Говорит, что пьет кофе с тренером, а затем ходит по магазинам.

— Так и есть. — Бэр привел клиенту данные своих наблюдений.

Шипман нахмурился. Складывалось впечатление, что он скорее был разочарован такими результатами, чем обрадован.

— Я хочу, чтобы вы продолжили слежку, — попросил он. — Ее поведение вызывает у меня подозрение вот уже несколько месяцев, вы же наблюдали за ней всего пару недель.

— Обычно я не берусь задела, требующие долгого расследования. А вам и так уделил времени больше, чем планировал.

— Есть еще кто-нибудь, к кому я мог бы с этим обратиться?

— Сколько угодно. Однако, Уэллс, позвольте вам напомнить. У вас нет причин для тревог. Здесь нечего расследовать. У вашей жены с тренером дружеские отношения.

— Так вы ничего не заметили? Они держались за руки?

— Даже этого не делали. Послушайте, приятель, в подобных случаях мы анализируем то, что называется стечением обстоятельств или проявлением чувств. Понимаете, что я хочу сказать? Стечение обстоятельств — вероятный шанс для последующей близости. А чувство… Ну, чувство есть чувство. Фото или видео парочки в постели…

— Видео? — покраснел Шипман.

— Через шторы или замочную скважину. Прощальный поцелуй на пороге номера в мотеле, куда, как было обнаружено, они вошли накануне вечером. Я не заметил никакого чувства. А стечение обстоятельств — это отнюдь не ленч в «Старбаксе».

Шипман молчал.

— Хотите наладить отношения с женой? Прекрасно. Обо всем этом позабыть — вот что вам необходимо. Хотите стать ей другом вместо тренера? Так попытайтесь. Но что бы вы ни предприняли, отвлекитесь от своих подозрений. — Бэр вынул из кармана чек. — Вот остаток моего аванса. Купите ей подарок. Поезжайте куда-нибудь на выходные. А мне пора.

Он захлопнул дверцу «торнадо». И включая скорость, подумал: «Еще один удовлетворенный клиент».

Фрэнк Бэр стоял в приемной отделения «скорой помощи» госпиталя имени Вишарда и ждал, когда освободится дежурный санитар. Наконец плотный молодой человек в рубашке поло с логотипом госпиталя повесил телефонную трубку и повернулся к нему.

— Чем могу помочь? — спросил он, и Бэр заметил, что к его зубам приклеился леденец.

— Меня интересуют поступления либо вчера поздно вечером, либо сегодня рано утром.

— Какого рода поступления?

— С травмами, характерными для пострадавших в драках. Особенно меня интересуют вывихи — запястий, локтевых и плечевых суставов, а также сломанные челюсти. И даже повреждения лодыжек и коленных чашечек. — Бэр сознавал, что столь обширный список звучит несколько дилетантски.

— И все? — с наигранным разочарованием спросил дородный санитар, а его коллега, медсестра, к этому времени кончившая заполнять какой-то формуляр, скептически изогнула брови.

— Хит, пойду прогуляюсь за кофе. Тебе принести? — спросила она.

— Будь добра, Кэрри, возьми мне яванский мокко.

— Со льдом?

— Да.

— Без меня тут справишься? — Она смерила Бэра оценивающим взглядом.

— Легко, — ответил Хит.

Девушка ушла, а он, опершись локтями о стол, устало взглянул на Бэра:

— Я не имею права предоставлять подобную информацию никому, кроме представителей полиции.

Бэр достал портмоне и продемонстрировал санитару копию своего старого жетона.

— Туфта эта ваша бляха, — заметил санитар. — Наверное, дед подарил, чтобы не платить штрафы за превышение скорости?

Бэр невольно улыбнулся:

— Да нет, мой. Я когда-то служил в полиции, а теперь — частный детектив. — Он приоткрыл хранящееся вместе с жетоном, за достоверность которого действительно мало кто мог бы поручиться, свое водительское удостоверение. И одновременно просунул через конторку сложенную купюру в двадцать долларов. Хит тут же смел ее со стола, пососал леденец и принялся стучать по клавиатуре компьютера. Спустя мгновение он поднял глаза.

— Ну вот: вчера вечером мы приняли человека с вывихнутым коленным суставом. Он заявил, что попал в дорожное происшествие.

— В дорожное происшествие? — переспросил Бэр. Он заранее предвидел, что аварию скорее всего и приведут в качестве причины травмы. — Полицейский протокол имеется?

Хит снова постучал по клавишам.

— Да. Второй водитель тоже к нам попал — ушиб грудины о рулевое колесо. Так, посмотрим, что есть еще. Простите, приятель, ничего подходящего. Ребенок с высокой температурой, сердечный приступ и так далее.

— Пока, еще увидимся, — кивнул Бэр.

— Не против, — буркнул ему в спину Хит.

Бэр вел примерно такие же разговоры в десятках отделений «скорой помощи» округа — от Андерсоновской общинной клиники до госпиталя методистов и больницы Сент-Винсент. Его бумажник благодаря тому, что один не в меру принципиальный плут уперся и ему пришлось выложить сороковник, стал легче на 160 долларов.

Фрэнк сидел в «Стик энд шейк» на Арлингтон-авеню и жевал мясной бургер. Те, кто напал на Аурелио, либо не пострадал и, либо оказались достаточно сообразительными, чтобы не обращаться в местные медицинские учреждения, либо откуда-то приехали и тут же вернулись обратно. Как бы то ни было, Бэр понимал, что он не в таком положении, чтобы позволить себе долго носиться, добывая информацию, следовало учитывать, что в списке его клиентов больше не значилось тех, кто был бы готов сорить деньгами. Он хотел, чтобы его мозг был чист и свободен, но возвращение аванса Шипману, возможно, являлось поступком благородным, но не очень просчитанным. Бэр отставил поднос, недоев бургер, — вовремя расследований он всегда предпочитал оставаться немного голодным, и в это время подал сигнал телефон. Судя по номеру, звонила Сьюзен из дома. Видимо, вернулась сразу после работы. Бэр сделал глоток содовой и ответил:

— Да?

— Здравствуй, Фрэнк, — раздался в трубке ее голос.

— Привет.

— Ты как?

— Нормально. А ты?

— Странно, по твоему голосу чувствуется, что ты в полном хламе.

— Разве? Видимо, что-то со связью. Извини меня за то, что произошло, — наконец выдавил из себя Бэр.

— И ты меня тоже.

Сказать-то было легко, но слова ровным счетом ничего не изменили.

— Мы говорили как-то о том, чтобы поужинать у меня, — неуверенно продолжила она. — А с утра пораньше отправиться на озеро Монро. Помнишь?

— Да… то есть нет… пожалуй, не получится.

— Ничего из того, о чем я сказала?

— Если только поужинать и переночевать. Вечером у меня дела, и с утра надо вставать и бежать.

— Хорошо, — голос Сьюзен звучал напряженно.

— Я мог бы подойти попозже, если…

— Нет, спасибо. То есть я хочу сказать, поступай как угодно. Я собираюсь лечь рано, — в ее голосе прорывались то жесткие, то добрые нотки.

— А завтра поедем. Раз уж ты обещала своим в конторе.

— Уверен?

— Да.

— Я за тебя беспокоюсь.

— Не надо. Подожди, мне кто-то звонит.