Андрей Щупов - Мы из спецназа. Поединок

- Он тебя, гада, пришьет. Понял? - Мальчишка, всхлипывая, поддерживал на поясе штаны. - Ремень отдай, сука!

Стас свернул ремень в рулон, швырнул в заросли чертополоха. Поднимаясь, наградил шлепком и Витюшу.

- Кто тебя просил вставать на четвереньки?

Опустив голову, Витюша захлюпал носом.

- Ладно, пошли. Бывайте, цветы жизни! Благоухайте дальше.

Стас взял соседского пацана за руку и зашагал к выходу со двора. Шаги были стремительными, Витюша едва поспевал за ним.

- Мой отец достанет тебя! Слышал, кобел?

Стас даже не обернулся. Он спешил.

Весь путь прошли молча и только возле дома остановились для короткого разговора.

- Так зачем ты вставал на четвереньки?

- Это же Чипа. Он у нас в классе самый сильный. И отец у него - шишка.

Нос у Витюши распух от слез и соплей. К щеке прилипла какая-то пакость. Стас достал платок, потянулся к лицу паренька, но, вспомнив мамашу Виктора, просто передал его мальчугану.

- Утрись, герой. Подумаешь - шишка. В наше время любую шишку можно в два счета превратить во вмятину.

У Витюши в глазах мелькнуло радостное изумление.

- Ну да?!

- Балда!

Оба враз улыбнулись.

- Все. Иди домой, учи уроки. А будет кто снова приставать, стерпи раз, стерпи два, а на третий дай в глаз, и покрепче. Способ проверенный.

- А вы?

- Что я? Я за тебя вечно вступаться не буду. - Стас потрепал парня по голове. - Ну все. Дуй домой, а мне пора.

Конечно, семь с лишним сотен «бакинских» они срубили сегодня по всем правилам. Еще и кирпичный магнат добавил за хлопоты три сотни, но жизнь коварна - сплошь и рядом подсовывает кочки да рытвины. Дмитрий не страдал излишней мнительностью, однако в подобную «полосатость» отчасти верил. И когда на подходе к дому Дианы проезжающий мимо джип окатил его холодной водой из грязной лужи, он почему-то сразу понял, что удовольствия на сегодня закончились и впереди его поджидают не самые приятные события.

Так оно и оказалось. На перекрестке он стал свидетелем тройной аварии. Бежевая «девятка» намертво слиплась с крохотной «Окой», превратившись в жуткую композицию спятившего авангардиста, а рядом колесами вверх покоился изжеванный «фольксваген». Тут же в луже крови лежало бездыханное тело. Еще над одним склонился мужчина в белом халате. Кажется, он пытался делать непрямой массаж сердца, но, судя по лицам присутствующих, дело было швах. Подавив вздох, Дмитрий поспешил отвернуться, но скверное начало было положено. Как по заказу с неба вновь посыпало неприличной моросью, словно с неведомой высоты решил помочиться скучающий старичок. Точнее - тысяча старичков, а может, и несколько миллионов.

Спасаясь от мрачнеющей на глазах жизни, Дмитрий зашел в магазин, где приобрел роскошный торт. И именно здесь у прилавка его довольно грубо пихнули в бок. Не стриженый молокосос и не качок с кувалдами вместо рук, обычная тетя с багровым лицом. Это было значительно хуже, поскольку тети, пусть даже злые, - тоже женщины. Во всяком случае, сдачи таким не дашь, можно только обидеться.

Мысленно Дмитрий обругал американских агрессоров вкупе с отечественными олигархами и решил не обижаться. Тем более что ноги вели его знакомым маршрутом. Если Диана окажется дома, все еще можно будет исправить. То есть, если глотнуть чаю с тортом, быстренько нырнуть под душ, а после к ней под халатик, - все безусловно наладится. Как вещают западные психологи, лучшее средство от стрессов - штанга, сладкое и эротическая гимнастика. А гимнастами они с Дианой были хорошими. И уж конечно, там, под халатиком, прижавшись к нежно-упругому животику, ладошками накрыв пару пышек с изюминками сосков, он легко и просто позабудет обо всем на свете. За это, верно, и простил ту злую тетю. Лет двадцать - тридцать назад она, вероятно, тоже была смешливой и симпатичной, для кого-то даже желанной. Была, да оплыла со временем.

Стряхнув с лица скользкие капли, Дмитрий зашел в подъезд, лихим ударом по кнопке вызвал лифт. Минутой позже из спустившейся кабинки выбралась покачивающаяся парочка семиклассниц. Ямки пупков напоказ, как у Бритни Спирс, на ногах высоченные колодки. Этакие куклы Барби на российский манер. Глазки с пьяненькой неиндийской поволокой, в раскрашенных по-вампирьи губках - недешевые сигаретки. В общем - прелесть что за девочки! Одна беда - курят, пьют и говорят помойные слова. А ведь тоже могли бы быть такими, как Диана.

Дмитрий сунулся было в лифт, но в ноздри шибануло таким табачным угаром, что он тут же передумал. Перепрыгивая через две-три ступени, помчался на шестой этаж. Увы, именно здесь скоропортящийся день огорошил его главной неприятностью. На лестничной площадке, затылком прислонившись к стене, сидел паренек. Красивый, белокурый, с навеки застывшим взором. На коленях валялся использованный шприц, бессмысленная полуулыбка могла испугать кого угодно.

Опустившись рядом на корточки, Дмитрий тронул паренька за кисть. Рука была холодной, на локтевом сгибе красовалась печально знакомая россыпь багровых пятен.

Дмитрий медленно выпрямился. Покойника он, разумеется, узнал. Сосед Дианы - из сорок девятой. Не то Жорка, не то Женька. Нормальный в общем-то парень. Кошек не вешал, стекла не бил. При встречах здоровался, а разок даже помог допереть до квартиры купленную тумбу. Еще и дружок у него был такой недотепистый - головка тыковкой, уши локаторами и кличка соответствующая - Цыпа. Во всяком случае, возле Цыпы этот блондинчик смотрелся вполне цивилизованно.

- Что ж ты, дурила такой, наделал…

Харитонов повернулся к двери Дианы. Раз за разом послал в квартирную пустоту несколько тягучих трелей. Увы, все шло положенным чередом. Красавицы Дианы дома не было. Пришлось звонить в дверь слева. Там, помнится, жила ее подруга.

- Алена? Это я, Дмитрий… «Скорую» надо бы вызвать. И милицию заодно.

Соседка высунула голову в бигуди, ойкнула, разглядев Дмитрия. Но церемониться было некогда. Харитонов сухо кивнул ей на сидящего у стены парня.

- Вот, понимаешь, только что наткнулся.

- Ох ты, Господи! Что же это с Женечкой стряслось?

- Судя по всему, передозировка. Кололся ваш Женечка.

- Может, отойдет еще, а?

- Уже отошел.

Алена запричитала, по-бабьи всхлипывая:

- Что же с матерью-то его будет? Единственный сын был. И не ссорились даже никогда, мирно жили.

Дмитрий и сам припомнил тусклое, вечно печальное лицо матери парня. Еще не старая, но уже пожилая. Простенькое платьице, сумочка с подшитыми углами, ручка изолентой голубой обмотана. Настроение окончательно испортилось. И зачем, спрашивается, вспомнил?

- Ладно, Ален, пойду я. Дианы все равно нет, а я тут вроде как посторонний. На вот, передай ей торт, когда подойдет.

Но, увы, посторонним Дмитрий все-таки не был. Он это понял, едва спустившись вниз. Потому что увидел ту самую вечно печальную женщину. Мимо проскользнуть не удалось, они столкнулись почти в дверях. Выглядела мать Женьки, как обычно, усталой, в глазах тлело привычное покорство судьбе. Всмотревшись в застывшего на ее пути молодого человека, женщина неуверенно поздоровалась. Он разлепил губы, но ответить не смог. Только молча шагнул в сторону, уступая дорогу. И отчетливо ощутил взрыв. Где-то глубоко внутри. Словно незримая рука сунула в грудную клетку гранату без чеки. Рвануло так, что захотелось стиснуть виски руками, зарычать разъяренным зверем.

Выбежав из подъезда, он быстрыми шагами пошел прочь от дома.

Дмитрий действовал по наитию - без четкого плана, без каких-либо прикидок. Это было неумно, и это было неправильно, но надо было затушить пожар в груди, и он тушил, как умел. По опыту он прекрасно знал, что иногда выгоднее и мудрее - ждать, однако если на лампу подать вместо положенных двухсот двадцати вольт неположенные триста восемьдесят, она не выдержит и перегорит. Люди, конечно, не лампы, но тоже далеко не всегда способны выдерживать перегрузки.

Приятеля Женьки, Цыпу, ему удалось подловить у бараков, что теснились недалеко от автовокзала. Именно здесь тусовалась Женькина компания. Узнать Цыпу оказалось непросто. Пацаны походили друг на дружку, как близнецы-братья, - одинаковые чумные лица, мятые джинсы, потертые кроссовки. Сидя на корточках и посасывая баночное пиво, они со смаком гадили на асфальт семечной шелухой, лениво прислушивались к заунывному рокоту магнитофона. Самый плечистый крутил на пальце цепуру, его сосед лихими щелчками раскладывал и складывал перочинный нож.

По счастью, память у Дмитрия была цепкой. Нужного тинейджера он все-таки углядел, подойдя ближе, стиснул парня за локоть:

- Отойдем-ка, сеньор!