Линчевский Дмитрий - Солнечный удар

  - Кто резкая? - зашлепала розовыми губками Юля. - Кто, как подросток?

  - Я и сам человек несложный, - продолжал умно излагать Андрей (он считал, что умно), - и, тем не менее, с девушками на ты перехожу не раньше первого поцелуя. Равно, как и со знакомыми, при встречах обязательно здороваюсь, вне зависимости от того, испытываю к ним симпатию или нет, - чуть заметно кивнув (специально, под гусара), он резко повернулся к двери. - Счастливо отдохнуть, мне еще с Яной побеседовать нужно...

  Юля осталась стоять с открытым ртом. Это она-то непосредственная? Это она-то не в его вкусе? Да он... да она... Слов нет от возмущения. Нет, конечно, работа с молодежной аудиторией накладывает определенный отпечаток, но кто бы делал замечания, сам-то: 'А это, как его, игде эта женщина, которую я спасал? ' - тьфу, деревня! Чуть глаз не выронил, когда на нее в купальнике пялился, а сейчас: 'Вы не в моем вкусе'. Да откуда он у тебя взялся, этот вкус? Ну, и гад! Это она-то резкая?! Вот, сволочь! Нет, надо отомстить, во что бы то ни стало, отомстить.

  Андрей, деликатно постучав, зашел в комнату Яны. Унылая компания сидела за столом, поминая Аркадия Эдуардовича. Вид у всех был соответствующий поводу.

  - Присоединяйся, генацвале, - поднял рюмку грузин. - Помянем хорошего человека.

  - Идите ко мне, Андрюша, - похлопала рукой по матрасу эстонка, сидевшая укрытой пледом кровати. - Я за вами поухаживаю. Сегодня вы у нас настоящий герой. Поставили этого Погремушкина на место, а то измывался тут над нами все утро, грозился всех в тюрьму отправить - кошмар какой-то. Лучше бы настоящих бандитов ловил.

  - Неприятный тип, неприятный, - с готовностью подтвердил Елисей Федулович. - Разговаривал так, будто мы в чем-то виноваты. Совершенно в людях не разбирается, и заносчив до безобразия. На душе и так муторно, а он еще со своими допросами пристает: куда, мол, отлучались, почему лицо в ссадинах? Я объясняю, что со скалы, мол, оборвался. А он свое - 'Может, все-таки, подрались?'. Ищет, понимаешь, там, где светло, а в темноте лазать не хочет. Это я к тому, что по улице надо ножками топать, а не в номерах отсиживаться. Ну, давайте помянем Аркадия, Царство ему небесное.

  Подняли рюмки, не чокаясь, выпили. Хороший напиток водка: жесткий, предсказуемый - дернул, захмелел - все просто и понятно. Другое дело - вино: пьешь, пьешь, вроде и не забирает, а потом неожиданно - хлоп, и поплыл.

  Выпили еще. Стали понемногу отходить от стресса.

  - Что там страшного вам этот Погремушкин наговорил? - подав Андрею бутерброд с форелью, поинтересовалась Яна.

  В это время зашли Вика с Юлей. Последняя неприязненно взглянув на эстонку, молча села на свободный стул. Виктория предпочла кровать.

  Полынцев зарумянился от удовольствия. Женщины буквально сжали его мягкими тисками. Слева тощим бедром - Яна, справа округлым - Вика.

  - Да ничего особенного этот Погремушкин не рассказал, все больше спрашивал.

  - О ком? - уточнила эстонка.

  - Обо мне, конечно. Аркадия-то я всего два дня знал - не о чем говорить.

  Вахтанг, услышав имя покойного, посуровел лицом и, взяв в одну руку бутылку с вином, а в другую - с водкой, разлил содержимое первой по фужерам, второй - по рюмкам.

  - Давайте помянем хорошего человека.

  - Мы его тоже всего неделю знали, - проглотив лимон, как мармелад, посетовал Елисей Федулович. - Да мы тут, собственно, все недавно познакомились. И это плохо.

  Эстонке не понравились последние слова.

  - Что плохо? Что познакомились?

  - Нет, что отдых сорвался, плохо.

  Яна, опершись одной рукой о матрас, а второй о колено Андрея, чуть приподнялась над столом и негромко произнесла.

  - Вы знаете, я, конечно, страшно огорчена смертью Аркадия, но, все-таки, считаю, что на отпуске это не должно отражаться. Не хочу показаться кощунственной, но было бы странно из-за несчастья с малознакомым человеком, прости меня, Аркаша, - она на секунду вскинула взгляд к потолку, - лишать себя отдыха. У него есть родственники, пусть они траур и соблюдают. А мы вот, по-человечески посидели, помянули, и достаточно. Жизнь не остановишь, и дополнительный отпуск нам никто не предоставит, так что нужно отдыхать. В общем, завтра, как договаривались, едем на экскурсию в медовое хозяйство, - она чуть сдавила пальчиками бедро Полынцева. - Вы согласны со мной, господин лейтенант?

  Андрею понравились подковерные движения эстонки. Молодец, умеет пользоваться женским обаянием. Вроде бы, и не красавица, а симпатию вызывает откровенную. Вот что значит возраст и опыт. Знает, когда рядом присесть, когда за ногу ущипнуть. Недаром за ней мужики бегают. Такой и подыграть не грех, тем более что рассуждает вполне здраво, хоть и несколько цинично.

  - Вы на меня-то не ориентируйтесь, я ведь милиционер, - сказал он, вздохнув. - Трупов за службу насмотрелся - кожа давно задубилась. И это, конечно, плохо.

  Вахтанг наполнил рюмки.

  - Конечно, плохо, дорогой. Давай помянем...

  Юля желчно взглянула на эстонку. Нет, вы только посмотрите, какая стерва. Можно сказать, сама человека в могилу загнала - из-за ведь нее он побежал за текилой - а теперь еще предлагает не делать из этого трагедию.

  - Юляша, - улыбнулась Яна, словно почувствовав ее недовольство. - А у меня есть для тебя маленький подарок, - она достала из тумбочки театральный бинокль. - Вот, держи, на концерте можешь своих любимчиков практически в упор разглядывать.

  Юля, просияв от радости, взяла в руки приятную вещицу, погладила золотистый ободок, приставила окуляры к глазам, покрутила ребристое колесико - отлично! Нет, все-таки, правильно говорит Янка, что ж теперь, весь отпуск горевать? Посидели, помянули и достаточно.

  Полынцев, возвращаясь в санаторий, остановился у знакомого фонтана. Вот и еще один день отпуска пролетел, такой же неудачный, как все предыдущие. Приехал отдохнуть, развлечься, а здесь только успевай от проблем отряхиваться. Решил спасти женщину - сам, чуть не утонул. Встретил красавицу - не пришелся по вкусу. Убийство, опять же, притянул к себе, как мусоросборник какой. Не могло ведь оно в чужой компании случиться. Нет, именно в его. На, мол, Полынцев, гостинец в нагрузку, чтоб служба медом не казалась. Молод ты еще летом по курортам раскатывать. Кабы в январе - так, пожалуйста, а в июле - это уж чистое нахальство. Сглазил кто-то, позавидовал. А путевку, между прочим, за высокие показатели в службе дали. Вот именно.

  Значит, вместо отдыха - преступление. Куда теперь денешься - придется засучивать рукава. История ведь, действительно, темная. Непонятно, зачем понадобилось убивать Аркадия. Оказал дерзкое сопротивление? Глупость. Его только припугни, он сам все отдаст и еще в благодарностях расшаркается. Не из той породы толстяк, чтоб в опасной ситуации зубами клацать. Для этого нужен соответствующий характер, закалка, да и физическая подготовка, о которой тот имел смутное представление (судя по неуклюжим действиям на скалах), должна быть на хорошем уровне.

  Кстати, о подготовке. Когда журналисты спросили знаменитого каратиста (и мировую кинозвезду) Чака Нориса, что бы он сделал, столкнись вдруг с грабителями? Актер признался честно: 'Отдал бы кошелек, - и пояснил. - Я не собираюсь подвергать себя риску из-за каких-то денег, жизнь и здоровье намного дороже'.

  Можно, конечно, предположить, что Аркадий Эдуардович, выпив стопку, решил навести в городе железный порядок. Но для развенчания этой фантазии достаточно было одного удара в челюсть, зачем же камнем в висок? Или тюфяк оказался скрытым рукопашником, и устроил жуликам Варфоломеевскую ночь? Тогда каким образом ему удалось сохранить часы на руке - они первыми слетают в драке. И тут же попутный вопрос - почему их не сняли преступники? Не успели? Кто-то вспугнул? Хорошо, допустим. Но свернутая шея? Это ж ни в какие ворота не лезет. Разве стали бы простые грабители голову скручивать? Приемчик-то, больно специфический. Таким, обычно, профессионалы пользуются. Среди жулья, разумеется, мог затесаться спортсмен-рукопашник. Но опять не клеится - а камень тут при чем? В качестве контрольного выстрела? Странный выбор способов расправы - от квалифицированных, до народных. И потом, здесь же курорт - лютовать не принято. Ворье за подобные фокусы может само предъяву выставить. Не дай Бог, гопники распугают гостей, с чего серьезный криминал кормиться будет? Кто там еще остался? Залетные? Тоже вариант. Но как-то мелко для них получается, если судить по навару. Да и не будут гастролеры на мокрое дело подписываться, они сюда зарабатывать приезжают, а не черепа крошить. Нет, причина кроется в другом. Знать бы только в чем.

  Вишневый японский микроавтобус, по обыкновению, лихо подрулил к центральному входу в пансионат. Из кабины выскочила уже знакомая особа в зеленой, как капустный лист, рубахе.