Рудольф Кальчик - Рассказы

Мотор автомобиля за это время заглох. Снова завел его, нажал на педаль газа и двинулся к выезду со двора. Вот только не заметил, что не захлопнул как следует левую дверцу, а поскольку ворота были не открыты настежь, а лишь приоткрыты, автомобиль задел их дверцей. Черт! Металл затрещал. Трнка попытался захлопнуть дверцу на ходу. Не получилось. Приходилось придерживать ее, чтобы не выпали машинки.

На Шпейхаре свернул направо и боковыми улочками выехал на трассу, где ходят трамваи 11-го и 23-го маршрутов. Потом проехал по Воржиславке и на Велварской свернул на узкую нолевую тропинку, спускающуюся вниз. И тут автомобиль потерял управление, Трнка рывком повернул влево, но автомобиль соскользнул с края дороги вправо, в поле и запрыгал по буграм из камней и глины. Пришлось отпустить левую полуоткрытую дверцу и схватиться обеими руками за руль. Дорога оказалась слева. Чтобы попасть на нее, надо было переехать через небольшую канаву. Но, когда он переезжал ее, полуоткрытая дверца врезалась в глину и оторвалась.

Наконец Трнка остановился перед своим домом в тихой улочке У верпанку. Жена спала. Он быстро сложил все десять машинок в туалете, запер его, ключ положил в карман и вернулся к машине. Двигался как во сне. Даже когда снова завел мотор, еще не заметил, что левой дверцы нет. Поехал без нее назад к Летейской площади — хотел посмотреть, что там делается.

У трибуны стадиона, немного не доехав до пожара, Трнка остановился. Здание все было объято высоким пламенем. Гудел огонь, трещало дерево. Человек пятьдесят наблюдали неистовый пожар. Убийца остановился рядом с ними, однако никто не обратил на него внимания.

Трнка постоял немного, потом пешком пошел домой — трамваи еще не ходили. Шесть километров — довольно длинный путь для человека, который только что совершил убийство. Дома он заметил у себя на брюках и на пиджаке следы крови сторожа. Но ничего не стал предпринимать. Разделся и уснул. Сумел проспать до девяти утра.

Проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Испугался, как никогда прежде, вскочил с постели, вытаращив глаза и дрожа всем телом.

— Что с тобой? — прошептала жена. — Пришел Сланы,

— Уже ничего… Испугался. Вот это был огонь, в автосервисе! Я помогал тушить. Должен тебе кое-что сказать. Я тайно вынес из горящей мастерской пишущие и счетные машинки. Просто разбил окно одной из канцелярий, ведь я там ориентируюсь, и вынес их. Смотри, поранил себе палец. От этого и на костюме кровь. Отдай в чистку, А если кто-нибудь будет расспрашивать тебя о канцелярских машинках и о том, где я был ночью, то скажи, что до девяти я был в пивнушке, потом пришел домой, мне сделалось плохо и я пошел спать. Нам же очень нужны деньги. Скажешь так?

Жена кивнула в знак согласия и взяла костюм. «Что-то на нем слишком много крови, — подумала она, — столько не может вытечь из пораненного пальца». Но не стала ни о чем спрашивать.

Сланы ждал в прихожей. Он уже знал, что здание бывшего цирка сгорело.

— Это ты сделал? — спросил он шепотом.

— Ну! Пойдем покажу кое-что.

Трнка открыл дверь в туалет.

— Господи боже мой! — ахнул Сланы. — Столько машинок!

Они быстро отнесли их в подвал, решив сплавить как можно быстрее, ведь спрос огромный. Йозеф сказал, что у него есть товарищ в фотоателье в центре Праги, тот поможет сбыть. Небольшую счетную машинку положили в клеенчатую сумку и взяли с собой.

У стадиона «Спарта" приятели вышли из трамвая, который уже ходил нормально по своему маршруту, и пошли к пожарищу. Остановились в не скольких метрах от первых обуглившихся досок и минут десять наблюдали за криминалистами, обследующими пожарище. Трнка заметил, что один из них, по-видимому, обнаружил обгоревший труп сторожа Чермака. Йозефу он об убийстве не сказал.

Фотоателье действительно «заработало». В течение дня продали первые две машинки. Барыш был намного меньше» чем ожидали. Пока выручили лишь семь тысяч вместо предполагаемых двадцати — тридцати. Перекупщики были несговорчивые, машинки старые, еще довоенного производства, изработавшиеся. Мирослав Трнка из своей доли купил себе замшевые ботинки, кусок сыра и плюшевого медвежонка для дочки. Жене вместо обычных десяти крон в день он на этот раз дал тысячу.

Потом вместе со Сланы отправились кутить.

В среду рано утром оба отнесли перекупщику еще одну машинку, счетную, и получили за нее две тысячи. Мечта о больших деньгах не сбывалась, торговаться было некогда. Убийца спешил, хотел побыстрее избавиться от награбленного, вынести его из подвала, а то вдруг криминалисты доберутся до него как бывшего работника автомастерской.

Поздно вечером в среду по улице У верпанку два молодых человека несколько раз провезли коляску со странным укутанным младенцем. Путь их пролегал от дома Трнка до дома Сланы. Впрочем, их никто не заметил. Это была хорошая работенка. Они закончили ее без пяти двенадцать ночи.

В четверг пока еще ничего не подозревавшие криминалисты побывали в квартире Трнка, побеседовали с ним самим и его женой, осмотрели квартиру. Нигде никаких следов машинок, у самого Трнка — алиби.

Гроза миновала. Трнка наконец обрел ощущение, что все кончится благополучно. Для него было неважно, что по радио передавали информацию об автомобиле без дверцы, обнаруженном около пожара, сообщали номера канцелярских машинок, украденных в мастерской. Когда он вышел из «тюдора» возле пожара, никто его не заметил, он был в этом уверен. Все смотрели только на пожар, потрясенные небывалым зрелищем. От нескольких машинок он уже избавился, остальные спокойно продаст попозже. Перекупщика убедили в том, что эти машинки скрыл капиталист при национализации предприятия и теперь осторожно, чтобы не попасться, распродает их через двух молодых людей.

Убийца купил себе еще две пары носков и пропил шесть с половиной тысяч крон.

Все шло не так быстро, как Трнка представлял себе вначале. К тому же Йозефа Сланы вновь обуял страх. Он и его жена вдруг поняли, что они прячут машинки, добытые в результате ограбления с убийством, и потребовали от Мирослава, чтобы он перепрятал награбленное в другое место. Трнка пообещал, но пока еще сам не представлял, как он это сделает. Не может же он снова возить их в детской коляске! Наверное, придется применить старый приём — угнать автомобиль, погрузить в него машинки и отвезти. Но куда?

В пятницу утром он понял, что машинки надо увозить от Сланы срочно. Йозеф боится и этим опасен, но еще опаснее его жена — разве можно ручаться, что она будет Молчать? Что не побежит в ближайшее отделение Корпуса национальной безопасности и не расскажет все о пожаре на Летейской площади?

В пятницу вместе со Сланы они понесли в фотоателье электрическую пишущую машинку. Никак не могли сойтись в цене. Похоже было, что канцелярские машинки на «черном» рынке вдруг стали ужасно дешевыми, просто потеряли цену. Поэтому они договорились с фотографом, что окончательно установят цену в субботу. В субботу, однако, Мирослав Трнка не пришел. В пятницу вечером он был арестован за убийство, поджог и грабеж.

6 марта 1951 года, во вторник, в обычно пустовавшем маленьком домике на краю деревни Некмарж, расположенной к северо-востоку от Пльзеня, вспыхнул пожар. Отчего? Электричества в домике не было. Что же могло послужить причиной? Чья-то неосторожность например выброшенная незагашенная сигарета? Или небезопасная игра деревенских мальчишек? А может быть, поджог? В те годы поджоги случались часто. Народная власть была еще совсем молодая, в стране шла острая классовая борьба.

На следующий день для расследования причин пожара в деревню прибыли работники пльзеньского отделения криминальной службы.

На первый взгляд дело казалось заурядным. Скорее всего, это именно поджог, и надо разыскать поджигателя. Однако сначала надо было доказать, что домик действительно подожгли, и найти место, где возникло пламя. Между прочим, пламя бушевало так яростно, что от домика остались только обгоревшие стены.

Осмотр не потребовал больших усилий, но придал делу совершенно новую окраску.

В центре пожарища лежал человек, точнее, его обгоревшие останки, И нигде никаких следов. Да, тут бы оказался очень кстати гениальный детектив, который бы закурил трубку, выпустил дым и, полуприкрыв глаза, сказал: «Дорогой Ватсон, взгляните на тот низкорослый кустарник вдоль тропы. Держу пари, что слева от него мы найдем нечто такое, что поможет нам продвинуться в этом проклятом деле». Но такого детектива, к сожалению, не было. Мужчины из пльзеньской «команды» шмыгали носом от холода и мечтали о чашке доброго горячего кофе со стаканчиком чего-нибудь крепкого или без — каждый в зависимости от своего характера. Однако надо было работать, и они работали, делая все, что положено делать в таких случаях.