Татьяна Степанова - На рандеву с тенью

Итак, за исключением классно проведенного вечера, командировочный день ухнул коту под хвост. Не оставалось ничего, как вернуться в ОВД и, воспользовавшись великодушным разрешением капитана Лизунова, покопаться в материалах профилактической антинаркотической операции «Мак». Чтобы было чем отчитаться за поездку.

«Мак» этот чертов проводили каждое лето, и он уже успел набить оскомину всем — и наркоторговцам, и оперативному составу управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (УНОН), и газетчикам. При виде статьи под дежурным заголовком «Мак» наносит удар" в «Подмосковном вестнике» всех перекашивало: опять эта тягомотина!

— Да не расстраивайся ты. — Варя (она как штык вскочила в семь утра) колдовала у плиты, бухая в кипящую соленую воду вареники из картонной пачки. — Ну, не удалось узнать, и что? Начальство тебя за это не съест. Да тут и никто пока ничего не знает. Розыски в тупике. Трупов — и тех нет.

— Может быть, они просто не там их ищут? — предположила Катя, моя посуду — Кероян ведь мне говорил: в эти ваши Съяны много входов.

— Поблизости от Большого провала нашли их машину. Логичнее всего предположить, что они доехали на ней и спустились в каменоломни именно в этом месте.

— Да, это логичнее всего, — согласилась Катя. — И все же я никак не пойму: зачем им вообще понадобилось это?

— Ну а зачем люди с парашютами прыгают? Зачем подводным плаванием занимаются, экстремальным альпинизмом? — Варя шумовкой вылавливала вареники. — Так и путешествие в наши катакомбы. Выброс адреналина в кровь. К тому же в «Пчеле», ты же слышала, как раз в тот вечер и затевалось что-то в этом духе — вечеринка ужасов. И все же темное это дело. Месяц прошел, и ничего пока не ясно. А ты хочешь по-репортерски, наскоком, за два часа все узнать.

— Да, одного дня для ваших тайн маловато, — согласилась Катя. — А вареники вкусные, совсем как домашние.

— Завтракаем и на автобус. Мне к половине десятого в наркологический диспансер. Дело уголовное волочь. Пререкаев, змей, наркологию в сотый раз проходит. Господи, я уже со счета с ним сбилась. А ты в отделе останешься?

— Придется.

— Ну, значит, увидимся еще или созвонимся, в справочнике номер наркологического диспансера посмотришь. Я вечером Катюшку у мамы заберу. Может, ты еще на денек у нас останешься? Она так рада будет.

Но Катя отказалась. Командировка у нее оформлена на один день, и так уж пришлось задержаться.

В ОВД после ознакомления со скучнейшими материалами «Мака» она заглянула к Лизунову, попрощалась, поблагодарила, тепло по телефону попрощалась с Варей и пошла на автобусную остановку.

Было всего-навсего четверть одиннадцатого. Небо затянули тучи, сильно парило. Воздух был тяжелым и влажным. Подошел автобус... семнадцатый номер. Катя секунду колебалась. А, была не была! Может, сегодня ей с этой неуловимой Гордеевой повезет больше.

В лагере на этот раз жизнь так и била ключом. Под навесом дымилась печь полевой кухни. Там крутились дежурные поварихи, с грохотом расставляя на дощатом столе походные железные миски.

— Сейчас пятнадцатый маршрут вернется, а гуляш не готов! Что Женя сказала? — спросила одна из них другую.

— Передали: вроде четвертый уровень прошли. Но это же три часа назад было, — ее подруга озабоченно глянула на наручные «Командирские» часы.

Катя снова чинно официально представилась и спросила, где она может повидать Алину Гордееву.

— Нигде пока. Они внизу, в штольне. Скоро должны вернуться. Если хотите, вон Майя вас проводит. Майка, ну как там у наших дела? — зычно окликнула повариха девушку в брезентовой куртке, камуфлированном комбинезоне и каске, какие обычно носят строители.

Девушка сноровисто рылась в ящике под навесом, где в пластиковых пакетах лежали аккуратно свернутые кольцом толстые капроновые веревки. К поясу девушки была приторочена мобильная рация, она была включена. Оттуда доносились треск и щелчки.

— Свиря ногу, кажется, повредила, поскользнулась на глине. Швед передал, чтобы мы на выходе с пятнадцатого ждали, и еще одну веревку попросил страховочную. Если она подняться сама не сможет, придется на подъемнике вытаскивать. — Девушка наконец отыскала нужный пакет. — А это еще кто? — небрежно кивнула она на Катю.

— Из милиции, говорит, к нам. Гордееву хочет видеть.

— Вы не могли бы меня проводить в эту вашу штольню? — вежливо и холодно спросила Катя.

Девица в каске хмыкнула, быстро оглядела ее с головы до ног.

— Ну, даешь ты, в штольню проводить... Ладно, пойдем, если не боишься. Наши все равно возвращаются.

Катя ожидала увидеть этот самый таинственный Большой провал в образе ну, скажем, пещеры, на манер тех, что показывают туристам в Пятигорске или в Крыму. Сумрачные гранитные своды над головой, заросший зеленью вход, стаи летучих мышей, сталактиты и сталагмиты, стук падающих капель.

Эхо...

В такой пещере искал свой клад Том Сойер, а в черных зияющих провалах скрывался кровожадный индеец Джо.

Но все выглядело совсем — совсем не так. За палатками их ждал старенький мотоцикл с коляской.

— Звездануться не боишься? — лихо хмыкнула девица в каске.

— Звездануться не боюсь. Сериалы смотришь? Мент ничего никогда не боится, — назидательно ответила Катя и села позади нее на потрескавшееся сиденье. — Правда, я уважаю цивилизованную езду.

От прыжков по ухабам, пока они не выехали на шоссе, у нее зуб на зуб не попадал. По полю, мимо дуба, по шоссе, миновали ферму. За ней началось картофельное поле. На самом краю его Катя увидела группу людей Мелькали знакомые оранжевые каски.

— Тут дальше не проехать, в борозде увязнем. Берите, дорогуша, ножки в руки. — Девица заглушила мотор мотоцикла и обворожительно улыбнулась Кате. — А на будущее — совет: если снова к нам заглянете... Короче, если заскочишь на огонек, выбирай вот такие шузы, — она горделиво ткнула на свои шнурованные ботинки на толстой подошве. — А не эти свои итальянские финтифлюшки.

Катя с печалью в сердце смотрела на свои новые босоножки: прозрачный каблучок, ремешки-перепонки — все было заляпано землей.

— А я думала, этот Большой провал — пещера, — сказала она, шагая за своей провожатой.

— А это просто дыра. Только это не Большой провал.

— Другой вход? — Катя нахмурилась: надо же. — А где же Большой провал?

— Там, — Майя махнула в сторону лагеря. — Километра полтора к северу.

— А почему же мы тогда идем?..

— Майка, давай быстрее, шевелись! Швед передал — они уже на подходе. — На кромке поля копошились трое — все в касках, в измазанных землей брезентовых куртках и резиновых сапогах. Но все — существа женского пола. Катя узнала ту самую девицу, которая так нелюбезно разговаривала с ней вчера у палаток. В руке она тоже держала рацию.

— Как там Свиря? Держится? — озабоченно спросила Майя, на ходу разрывая пакет и начиная осторожно разматывать веревку.

— Ничего, сама идет. Швед сказал: вроде что-то есть. Но связь плохая! Слышимость просто никакая.

И Катя наконец узрела «провал», или, как это еще называли, «штольню». Просто на обочине поля была поляна. На ней — пень. Давным-давно здесь грозой с корнем вывернуло старую ель. Ливни размыли глину, часть грунта просела. И теперь в земле зияла узкая черная дыра-лаз. Настолько узкая, что взрослому, пожалуй, и не протиснуться.

У Кати мурашки побежали по телу. Глина по краям лаза была сырой, тут и там торчали узловатые корни, а кое-где копошились жирные розовые дождевые черви. «Штольня» напоминала гигантский кротовый ход, уходивший вниз под углом в сорок пять градусов. Оттуда несло сыростью, плесенью и гнилью, как из потревоженной могилы. Нет, свое первое знакомство со Съянами Катя представляла себе совсем не так.

— Снова вы к нам? — молодая женщина, с которой Катя беседовала накануне, тоже, подобно Майе, смерила ее с ног до головы насмешливым взглядом. — А вы настойчивая. Ну что ж, раз приехали — оставайтесь пока что.

Тут в рации у нее что-то щелкнуло, зашипело, раздались обрывки какой-то фразы.

— Да, да, Швед, слышим тебя! Мы уже готовы! Они идут, — объявила она своим. — Свиря идет первая, замыкающий Швед.

Они все смотрели напряженно вниз. Майя, сделав на веревке скользящую петлю, опустила ее в провал. «Глубоко, — подумала Катя, следя, как исчезает веревка метр за метром. — Очень глубоко там».

Было так странно видеть эту внезапно разверзшуюся посреди обычного подмосковного поля пропасть...

Прошло минут десять томительного ожидания. И вот внизу мелькнул свет — ближе, ярче. Впоследствии Катя узнала, что так ярко горят в подземной тьме портативные карбидные лампы. Послышался шорох осыпающейся глины. Майя бросила вниз вторую веревку. Снизу ее тут же кто-то потянул, сильно дернул, словно проверяя на крепость.

— Свиря, слышишь меня? Здесь закрепить не за что! — крикнула Майя в провал, пнула ногой трухлявый пень. — Поднимайся осторожнее! Мы все тебя страхуем!