Линвуд Баркли - Поверь своим глазам

— А как насчет повседневных дел? Положим, у тебя даже есть продукты. Но сможешь ли ты хоть что-нибудь из них приготовить?

Томас отвел взгляд. Я протянул руку и дотронулся до его ладони.

— Посмотри на меня, — велел я.

С большой неохотой Томас повернулся ко мне.

— Ты никогда не думал, что если бы немного изменил свой образ жизни, то смог бы взять хотя бы часть всех этих хлопот на себя? — спросил я.

— О чем ты?

— О том, что тебе следует более рационально распределять свое время.

На его лице отразилось недоумение.

— Я прекрасно умею распределять свое время.

Положив теперь обе ладони поверх стола, я усмехнулся:

— Неужели?

— Да. Все свое время я провожу с пользой.

— Что ж, опиши мне, как проходит твой обычный день.

— Какой именно? Среди недели или выходной?

— А что, твое расписание с понедельника по пятницу сильно отличается от субботы и воскресенья?

Томас изобразил глубокую задумчивость, прежде чем ответить:

— Нет, наверное.

— Тогда подойдет любой из дней. Выбирай сам.

Теперь он уже посмотрел на меня с подозрением.

— Ты хочешь посмеяться надо мной? Решил подразнить?

— Но ты же сам сказал, что умеешь использовать свое время с умом. Так расскажи об этом.

— Ладно, — кивнул Томас. — Я просыпаюсь примерно в девять, принимаю душ, а в половине десятого у папы уже готов завтрак. Вскоре я могу браться за работу.

— Вот-вот, о работе! — воскликнул я. — Расскажи подробнее, чем ты занимаешься.

— Ты знаешь.

— Не припомню, чтобы раньше ты называл это работой. Рассказывай.

— Я начинаю работать после завтрака, затем делаю перерыв на обед, снова работаю до ужина, а потом опять работаю и ложусь спать.

— А ложишься ты часа в два-три ночи?

— Да.

— Ты не сообщил о сути своей работы.

— Зачем ты устраиваешь мне допрос, Рэй?

— Затем, наверное, что ты мог бы уделять своей работе, как ты это называешь, чуть меньше времени, и тогда у тебя появилась бы возможность немного позаботиться о себе. Ведь не секрет, Томас, что уже очень давно тебе приходится справляться с известными сложностями, которые продолжают тебя беспокоить. И я учитываю это так же, как все понимали наши родители. И по сравнению со множеством других людей, у которых та же проблема, что и у тебя, которые тоже слышат голоса и имеют прочие схожие симптомы, ты просто молодчина. Ты сам встаешь, сам одеваешься, и мы можем с тобой, как сейчас, сесть вместе и обо всем поговорить.

— Конечно, — произнес Томас с раздражением. — Я совершенно нормальный человек.

— Но то чрезмерное время, какое ты проводишь за своим… за своей работой, не позволяет тебе поддерживать порядок в доме и в собственной жизни, а если ты не способен на это, нам придется рассмотреть возможные варианты.

— О чем ты? Какие варианты?

— Например, о том, чтобы переселить тебя в другое место, — ответил я, тщательно подбирая слова. — Может, подыскать квартиру в городе. Или, — хотя, честно говоря, я еще только начал обдумывать это, — найти некое заведение, где ты станешь жить вместе с другими людьми, у которых такие же сложности, и где есть специальный персонал, берущий на себя все заботы, слишком обременительные для постояльцев.

— Почему ты твердишь о каких-то «сложностях»? Нет у меня никаких сложностей, Рэй. Я страдал когда-то психическим расстройством, но сейчас все полностью под контролем. Вот если бы ты болел, например, артритом, хотел бы ты слышать от меня постоянно, что у тебя «сложности» с костями?

— Прости, мне всего лишь хотелось…

— А место, где ты предлагаешь мне поселиться, — это больница? Сумасшедший дом?

— Я никогда не считал тебя сумасшедшим, Томас!

— Не хочу, чтобы меня отправили в больницу. Еда там отвратительная. — Он посмотрел на остатки говядины в моей тарелке. — Даже хуже этой. В больничной палате наверняка не будет возможности подключиться к Интернету.

— Никто не собирается помещать тебя в больницу. Но есть ведь дома, где жильцов окружают особым вниманием. Ты даже сможешь там сам для себя готовить еду. Я научу тебя, как это делать.

— Я не хочу уезжать отсюда, — заявил брат. — Здесь все мои вещи. И вся моя работа тоже тут.

— Но, Томас, за исключением всего лишь одного часа в сутки, все остальное время, когда не спишь, ты проводишь за компьютером, скитаясь по всему миру. И так день за днем, месяц за месяцем. Это очень вредно для тебя.

— Это началось совсем недавно. Еще пару лет назад у меня были только мои карты, атласы и глобус. «Уирл-360» не существовало. С сайтом все стало иначе. Мне теперь кажется, будто я ожидал появления чего-то подобного всю свою жизнь.

— Ты всегда был одержим картами, а теперь…

— Интересовался. Я всегда интересовался картами. Я ведь не говорю, что ты одержим рисунками, на которых люди выглядят глупыми. Мне тут попался на глаза в журнале твой Обама в белом халате и со стетоскопом, словно он доктор. И я сразу решил, что ты изобразил его глупым.

— Но в этом вся суть, — возразил я. — Я сделал шарж по желанию редакции журнала.

— Допустим. Но ты же не считаешь себя одержимым? И я тоже думаю, что просто у тебя работа такая.

Вообще-то обсуждать мы должны были не меня, и я продолжил:

— Эта новая технология, сайт «Уирл-360», к сожалению, ничуть не лучше повышенного интереса к картам. Ты бродишь по улицам городов всего мира, что, вынужден признать, весьма увлекательное занятие. Проблема же, Томас, заключается в том, что ты не делаешь ничего больше.

Он уперся взглядом в пол.

— Слышишь? Ты не выходишь из дома. Не встречаешься с людьми. Ничего не читаешь. Даже телевизор не смотришь. Ты не делаешь и этого.

— Там просто смотреть нечего, — сказал Томас. — Фильмы — один хуже другого. И в них делают столько ошибок! Заявляют, что действие происходит в Нью-Йорке, а ведь мне сразу видно, что снимали в Торонто, в Ванкувере или еще где-нибудь.

— Но ведь невозможно всю оставшуюся жизнь просидеть за компьютером, прощелкивая «мышью» одну улицу за другой, и так до бесконечности. Ты действительно хочешь увидеть мир? Тогда выбирай любой город. Я полечу с тобой в Токио. Покажу тебе Мумбаи. Или тебе интереснее Рим? Давай отправимся туда. Мы сядем за столик в каком-нибудь ресторанчике у фонтана Треви, ты закажешь себе пиццу или пасту, на десерт возьмешь джелато[5] и получишь удовольствие, какого не испытывал прежде. И сможешь увидеть живой город вместо статичных изображений на мониторе. У тебя будет возможность прикоснуться ко всему, почувствовать под кончиками пальцев древние камни Нотр-Дама, вдохнуть ароматы ночного рынка на Храмовой улице в Гонконге, послушать караоке в Токио. Только выбери место, и мы полетим туда вместе.

Томас бесстрастно посмотрел на меня.

— Нет, мне совсем этого не хочется. Меня и здесь все устраивает. Тут я не подхвачу какую-нибудь заразу, не потеряю свой багаж, не попаду в отель с клопами в матраце, меня не ограбят бандиты, и я не заболею в стране, языка которой не знаю. К тому же у меня нет на это времени.

— То есть как нет времени?

— У меня нет времени, чтобы самому посетить каждый город. Отсюда я могу это сделать гораздо быстрее, чтобы закончить свою работу.

— Какую работу, Томас?

— Я не могу ответить тебе сразу. Мне необходимо сначала выяснить, вправе ли я ввести тебя в курс дела.

Я издал вздох, больше похожий на стон, и провел ладонью по волосам. Мной овладела усталость, и я решил сменить тему:

— Помнишь Джули Макгил из нашей школы?

— Да, — кивнул брат. — А что?

— Ничего. Просто она была на похоронах. Справлялась о тебе. Просила передать привет.

— Ну, так ты мне его передашь?

— Что? — не сразу понял я, но потом до меня дошло. — Привет тебе от Джули, Томас. Но если бы ты соизволил прийти в церковь, она сказала бы тебе это сама.

Брат пропустил мое замечание мимо ушей. Его отказ участвовать в похоронах до сих пор вызывал во мне глубочайшую досаду.

— Она училась в твоем классе?

— Нет, — ответил он. — Она была на год старше меня и на год младше тебя. Проживала по адресу: Арбор-стрит, дом 34. Это двухэтажный коттедж с входом посередине, двумя окнами по бокам и тремя окнами наверху. Стены покрашены в зеленый цвет. В правой стороне каминная труба. На почтовом ящике нарисованы цветочки. Джули всегда была ко мне добра. Она все еще красавица?

Я кивнул:

— Пожалуй. И волосы у нее по-прежнему темные, только теперь она носит короткую стрижку.

— А фигура такая же классная? — Томас спросил это без намека на фривольность, как если бы поинтересовался, водит ли она по-прежнему «субару».

— Да. А у тебя с ней… Между вами что-то было?

— Что именно? — Он действительно не понял вопроса.

— Вы с ней встречались?