Смертельный отпуск - Владимир Григорьевич Колычев

подрался с Кенарем, а затем, как водится в таких случаях, также крепко с ним подружился. И вместе с ним ходил бить виноградовских. И курортникам доставалось. Приезжих тоже ходили бить, если вдруг на горизонте появлялась достойная компания. С азербайджанскими студентами как-то сцепились, ребята приехали на практику, а Кенарь натравил на них братву. Хорошо, милиция тогда нагрянула, всех разогнала. А то за драку на межнациональной почве можно было срок получить.

— Лия, привет! — весело и небрежно поздоровался Бондарь.

Девушка качнула головой, давая понять, что ему здесь не рады.

— Я ненадолго!

Бондарь подсел к Игнату, повернулся к нему. Сначала затянулся, затем спросил, удерживая во рту дым.

— Я тебя знаю?

— Это Жуков Игнат. — Лия снова качнула головой, кивком показав Бондарю на его столик.

— Жук?! — воскликнул Бондарь. — Ну конечно, Жук!.. А я смотрю, знакомое лицо!

— Здорово, Бондарь! — Игнат улыбнулся ему, как старому знакомому или даже лучшему другу, но руки не подал.

Как ни крути, а пацан вел себя неприлично.

— Давно тебя не было!

— Я всегда был. Но не здесь.

— А-а!.. Слышал, слышал!..

Игнат и глазом не моргнул. Хотя и догадался, о чем шла речь. Все почему-то думали, что он мотал срок.

— Все там будем… А у вас тут еще ничего? — Бондарь очертил пальцами круг над столом. Заказ еще не подали, водочки не выпить.

— Все будет.

— Да будет… А ты сейчас как? — спросил Бондарь, немного подумав.

— Нормально.

— И я нормально… У нас тут одно дело нарисовалось…

— Я не при делах, — качнул головой Игнат.

— Да?! Ну хорошо.

— Как там Кенарь?

— А ты с ним не пересекался?

— Он по какой бухгалтерии?

— По бухгалтерии?! А-а, ну по рубль сорок четыре!..

Бондарь хотел сказать еще что-то, но появилась официантка, подала водку в графинчике, минералку, расставила тарелки. Бондарь наблюдал за ней, пьяно о чем-то думая, затем поднялся, обнял ее за талию. Девушка дернулась, как будто через нее пустили электрический ток, резко повернулась к нему и выстрелила взглядом. И этим сильно смутила пацана.

— Все-все! — отгораживаясь от нее руками, Бондарь сдал назад, вернулся за свой стол.

— Баклан! — тихо, но возмущенно произнесла Лия так, будто это ее пытались облапать.

Уже подали горячее, когда появились некие темные типы с мутными взглядами. Сначала прошел один: вихляющей походкой, клешем, как метлами, метет, правая рука манерно откинута в сторону, пальцы перебирают воздух, воображаемая финка в них крутится. Высокий, тощий, но не доходяга. Двое других и постарше, и посолидней, и одеты не так старомодно. Один в кепке, другой лысый и в клетчатом пиджаке, и это в тридцатиградусную жару. Лысый глянул по сторонам, заметил Лию, кивнул ей и, скользнув взглядом по Игнату, что-то сказал своему спутнику. Тот притормозил, глянул на Лию, на Игната, но ничего не сказал.

Игнат не стал спрашивать, кто эти типы, и без того все ясно. Да и знать он их не хотел. А если вдруг захотят познакомиться, он, так уж и быть, примет вызов. И будь что будет.

— Баштан это, — тихо сказала Лия, когда троица исчезла в сумраке зала.

При этом она не уточнила, кто из троих Баштан.

— За любовь? — Игнат поднял рюмку.

— Если Баштан под марафетом, нам лучше уйти.

— Что так?

— Водка на «марфу» ложится плохо. Любовь может проснуться. К Молчану. Он сейчас за него, а я тут такая вся с кавалером.

— Пусть привыкают!

— Ну, я-то не против… Но все-таки нам лучше уйти.

— За любовь! — Игнат снова поднял рюмку.

Они выпили раз, другой, после третьей рюмки его слегка зацепило. Он заказал сигареты, официантка принесла пачку дефицитного «Мальборо». По блату, разумеется.

— Я так обычно не курю, — сказал он.

— Только когда выпью, — улыбнулась Лия.

— Вот!

— А пью, когда в карты проиграю, — продолжила она.

— Я в карты не проигрываю… А сегодня выиграл! Тебя!

— В карты?

— У судьбы в рулетку.

— Тогда мне тоже можно, — сказала она, наманикюренным пальцем выцарапав сигарету из пачки.

От Лии не пахло табаком, когда он ее целовал, значит, если она курила, то, как и он, от случая к случаю.

От крепкой сигареты приятно закружилась голова. Игнат выпил, снова закурил, а Лия даже не глянула на пачку. Ей хватило и одной сигареты.

— Может, пойдем? — спросила она.

— Нет.

Не собирался Игнат бегать от уголовников. Да и не мог он ударить в грязь лицом перед Лией. Не такая уж она и плохая, как он мог о ней думать. Ну жила с вором, но так это не от хорошей жизни. Красивая она девка, все норовят к ней под юбку залезать, а Молчан — это какая-никакая, а защита. Да и почему она должна от мужиков бегать? Разве она обещала ждать Игната?…

Графинчик опустел, Рита пошла за вторым, но вместо нее появился тот самый тип с воображаемым ножом в руке. Он все также перебирал пальцами, мало того, шевелил губами, как будто что-то говорил. Лицо узкое и сушеное, как у воблы. Сходство с воблой еще больше придавали безжизненные глаза на выкате.

— Тебе чего? — спросил Игнат.

Сушеный возмущенно распахнул и без того вытаращенные глаза.

— Ты кто?

— Кто я по жизни? Или кто я Лие?… Я ее парень! А она моя девушка.

— Борзый?

— Хочешь поговорить? — поднимаясь, спросил Игнат.

Сушеный кивнул, повернулся к нему спиной и направился к лестнице. Все бы ничего, но в его руке появился настоящий нож, и он не просто с ловкостью крутил его, а жонглировал им.

— Игнат, не надо!

Лия схватила его за руку, но Игнат пронзительно глянул на нее. Не дело это — влезать в чужие разборки. Тем более что она это прекрасно знала. Сушеного она останавливать не собиралась.

— Он там не один! — бросила вслед Лия.

Игнат кивнул. Ресторан можно было покинуть и через пожарный ход, возможно, сушеный уже кого-то снарядил себе в помощь. Вряд ли Баштана, скорее всего, какую-нибудь сявку.

Главная лестница выводила на освещенную площадь с фонтаном, за которым спокойно следовал себе пеший милицейский наряд. И никто из патрульных даже не глянул в сторону ресторана.

Сушеный завел Игната за лестницу, в узкое и темное пространство, с трех сторон огражденное стеной универмага, воротами во внутренний двор и складом. Идеальное место для разборок. И поножовщины. Со смертельным исходом.

Сушеный развернулся к Игнату, повел перед собой рукой, в которой крутился нож.

— Борзый! — Он уже не спрашивал, а утверждал.

И нож в руке вдруг перестал вращаться. За спиной у него появился лысый в клетчатом пиджаке и с зажигалкой в руке.

— Лийка его девушка, —