Вячеслав Жуков - Остановись, мгновенье, ты ужасно

– Нет, ну что ты. Просто…

– Просто, что? Думали, Туманов засадил меня годков на десять? Кстати, раз уж мы вспомнили про него, скажи мне Савелий, ты знаешь, адрес той суки, которую привел сюда этот майор? – спросил Мамедов.

Савелий Маркович понял, что отпираться и врать, будто он не знает, о чем идет речь бессмысленно. Но адреса Багиры он не знал, в чем и признался Мамедову:

– Клянусь, – скрестил Григорьев обе руки на груди. – Я ее даже как следует, и в лицо не рассмотрел. Туманов велел сделать так, чтобы ты обязательно обратил на нее внимания…

– И вы сделали, – задумчиво произнес Мамедов.

Савелий Маркович вздохнул.

– А куда было деваться?

Мамедов обернулся на одиноко стоящую на обочине новенькую «Вольво», на которой он приехал сюда.

Ночь выдалась достаточно прохладной. Накрапывал мелкий дождь, и Мамедов предложил Зинуле и Савелию Марковичу:

– У меня машина, – кивнул он на «Вольво». – Пойдемте, сядем в нее, нам есть, о чем поговорить.

Они оба не представляли, чем для них закончится этот разговор. Оставлять их в живых, это было не в правилах Рустама Мамедова. К тому же нет гарантии, что утром кто-то из них не позвонит Туманову и не сообщит о его чудесном воскрешении. Этого Мамедову хотелось меньше всего. Поэтому из машины он вылез один. На заднем сиденье остались два трупа.

Пошарив у Зинуле в дамской сумочке, Мамедов отыскал там ключи от ее однокомнатной квартиры. Припомнил, как однажды девушка говорила ему, что квартиру под частную сняла совсем недавно в тайне от родителей, чтобы заниматься там сексом с клиентами.

Сейчас гнездышко проститутки могло пригодиться. Надо было подумать о ночлеге. В той трехкомнатной квартире, которую Мамедов снимал на окраине Москвы, он решил больше не появляться. По крайней мере, так будет надежней для него самого. А пока пожить он может в этой Зинулиной квартире. Тем более, что возражать она уже не сможет.

Больше всего на свете Федор Туманов не терпел спешки. Особенно в расследовании уголовных дел, где даже малозначительная, неброская на первый взгляд деталь, может обернуться большой и нужной подсказкой.

Вот сейчас, просматривая дамскую сумочку убитой проститутки Зинаиды Орловской, Федор Туманов нашел в ее косметичке кроме губной помады и тонального крема, парочку презервативов.

Ваняшин, наблюдавший за тем, с каким усердием майор изучает то, что они с Греком уже посмотрели, улыбнулся по поводу презервативов, сказал шутливо:

– Экипировка на все случаи жизни. Это для одной части тела, – кивнул он на помаду и крем, – а это для другой.

Наверное, Федор улыбнулся бы, если бы речь не шла об убитой молодой девушке. Но когда тебя не покидает ощущение того, что опасный убийца на свободе и где-то рядом, тут уж не до улыбок.

Кажется, и капитан Грек в отношении всего этого имел серьезный деловой настрой, поэтому сказал Ваняшину:

– Что ж ты хочешь, у нее такая опасная профессия, что надо заботиться о здоровье.

Ваняшин против сказанного Греком ничего не имел. Кивком головы, дал понять, что он с Греком полностью согласен и стал дальше наблюдать, как Федор Туманов с осторожностью взрывотехника извлекает содержимое косметички, внимательно разглядывая все, что попадалось на глаза.

Теперь на глаза майору попались несколько десятирублевок и маленький скомканный клочок бумажки, на которым мелким почерком было написано: «Надька, я сняла квартиру на Сенной, приехай, глянешь». Тут же стояли цифры. По-видимому, номер дома и номер квартиры.

Федор показал записку Греку с Ваняшиным. Но те только пожали плечами. Причем, Грек нашел мужество признаться:

– Извини, Николаич, просмотрели мы эту писульку.

– Вот то-то и оно, что просмотрели, – сделал майор справедливый укор обоим своим помощникам. – А тут ясно написано. Сняла! – Федор особо выделил это слово, потом добавил более спокойно: – Значит, жила там. Или бывала. И если так, то нам имеет смысл, глянуть на эту квартиру. Как думаешь, Грек? – спросил Туманов у капитана.

Грек кивнул, хотя и с неохотой.

– Точно, Николаич. Имеет. Ну так что, мы с Лешкой сгоняем?

Но сгонять с Ваняшиным, ему не получилось.

– Знаешь что, – сказал Туманов. – Возьми-ка ты из дежурки Сокольского, и сгоняй с ним. Все равно он там без дела торчит.

Из майорского кабинета Грек вышел без настроения.

Толстяка Сокольского в дежурке не было. Грек вышел на улицу и увидел, что лейтенант Сокольский стоит возле своей машины. Грек подошел.

– Никак налюбоваться не можешь на свою ласточку? – спросил он, кивнув на новенькую «семерку» Сокольского.

– Причем здесь это? – несколько обиженным тоном спросил толстяк. – Просто я на движок глянул. Люблю, когда машина, как говорится, в полной боевой готовности.

– А вот это правильно, – одобрил Грек. – Потому что сейчас нам с тобой предстоит сгонять по одному адресочку. Так что, заводи, лейтенант, свою ласточку. Проверим твой движок.

Квартира, которую снимала Зинуля, оказалась недалеко от метро «Павелецкая». Когда-то в этом четырехэтажном доме жили именитые купцы. Первый этаж занимала прислуга, содержащая дом в образцовом порядке. Но потом дом поменял хозяев, и порядка в нем не стало.

Об этом Грек подумал сразу, как только вошел в подъезд и глянул на чугунную лестницу, спиралью уходящую вверх. Ходить по такой лестнице было небезопасно. Во многих ступеньках виднелись сквозные дыры, которые жильцы верхних этажей научились ловко обходить, о чем свидетельствовали потертости на рифленом металле.

– А она не провалится подо мной? – с обеспокоенностью спросил толстяк Сокольский, кивнув на лестницу.

– Не беспокойся. Тебе по ней топать не придется. Интересующая нас квартира, находится на первом этаже. За мной, лейтенант.

Пройдя по длинному коридору, Грек остановился возле деревянной, обшарпанной двери. Прежде, чем нажать на звонок, прислонил ухо к двери, послушал.

– Ну чего там? – спросил Сокольский.

Грек махнул рукой.

– Глухо, как в танке. Но на всякий случай давай, позвоним, – предложил Грек и нажал на кнопку звонка. Звонок оказался доисторической реликвией, впрочем, как и все здесь, и издал такой громкий звук, что Греку захотелось отскочить.

– Ого, – восхищенно проговорил Сокольский. – Такую штукенцию мне бы на машину вместо сирены.

Грек промолчал. Второй раз давить на кнопку он не стал, посчитав, что переполошит всех соседей. Хотя насчет всех, возможно, было большим преувеличением капитана, но вот одну соседку, он все-таки потревожил.

Дверь открылась и в коридор выглянула женщина, возраст которой Грек даже не решился определить. Он не успел у нее ничего спросить, потому что женщина его опередила, проговорив:

– Вы к Зинаиде?

– Да, – ответил Грек и тут же добавил: – Вообще-то мы из милиции, – Он достал служебное удостоверение, показал соседке.

– А Зинаиды нет. Уже третий день, как она тут не появляется.

Грек кивнул, вздохнув, по поводу сказанного соседкой и сказал:

– А она и не появится. Убили ее.

Женщина испуганно охнула, перекрестившись.

– Мы хотели осмотреть ее квартиру, – сказал Грек, призадумавшись и не зная, как войти в квартиру.

– Да осмотреть-то можно. Мне хозяйка квартиры ключ оставила. Зинаида молодая, ветреная. Вдруг ключ потеряет. А у меня есть запасной. Сейчас я вам его дам, – проговорила соседка, роясь в карманах своего старого пальто, висевшего на гвоздике в прихожей. – Вот он, – отыскав, наконец, ключ, она протянула его Греку.

– Вы никуда не уйдете? – спросил Грек.

– А я уже лет пять, как никуда не выхожу. Ноги у меня парализованные. До магазина не дойду. Мне Зинаида продукты покупала, упокой ее душу Господи. Добрая девушка была. Так вот и живу. То она сумки мне таскала, то других соседей просить приходится. А сейчас их нету. Отдыхать уехали, так я без корки хлеба сижу, – пожаловалась женщина.

Грек отпер ключом дверь. В квартиру он вошел первым. За ним толстяк Сокольский. Женщина с парализованными ногами не пошла, сославшись на то, что она и по своей квартире едва ковыляет.

Рустам Мамедов пришел сюда ночью. Ключом, который забрал у Зинули из сумочки, открыл дверь и тихо вошел. Запер дверь. Свет зажигать ни в комнате, ни на кухне не стал. Квартира располагалась на первом этаже, и свет будет хорошо заметен с улицы.

Напившись из-под крана воды, он рухнул на кровать, на которой Зинуля тешилась со своими любовниками, и заснул мертвецким сном. Проснулся он от громкого звонка в дверь. Прислушался.

За дверью слышались голоса, а потом кто-то стал совать ключ в замочную скважину. Раздумывать было некогда. Надо куда-то спрятаться. Но как оказалось в чужой квартире, в которой почти не было обстановки, это нелегко. И Мамедов не придумал ничего лучше, как прижаться к стене, встав за открытую дверь комнаты. Достал из кармана гранату. Пистолет его остался в кейсе, а кейс на стуле, рядом с кроватью. Сейчас Мамедов проклинал себя за такую оплошность. Ведь стоит только вошедшим заглянуть в комнату, как этот кейс привлечет их внимание. И с этим он не ошибся.